– Известно чего хотят, Алексей Павлович, – Дерясин даже позволил себе легонько удивиться недогадливости руководителя. – Заработать на отступном – это же их фишка. Не случилось срубить маржу с «Балчуга» – хотят с нас отсосать.
– Дай-то Бог, – Забелин побарабанил пальцами по столику. – Телефоны компании «ФДН» есть, конечно?
– А то. Подлесный на них целый справочник составил. С телефонами, адресами, дачами. Алексей Павлович, я чего маракую: не стоит Подлесного гнать. Итак нас всё меньше. Конечно, эта бодяга с мордобоем – стремная. Но – может, спишем на недостатки комитетовского воспитания? Старался как умел. А человек он для дела как бы надежный. И потом – информации в нем сейчас такой вагон, что не дай Бог, если…
Забелин нахмурился, обрывая неприятную тему.
– Позвони, Андрей, в ФДН. Пригласи кого-то из руководства ко мне на встречу.
– Может, не стоит торопиться? Раз финансирования нет, то заплатить не смогут. Тогда акции эти к нам так и так упадут.
– Может, и так. А может, за десять дней, что им по закону для проплаты выделены, вдруг найдут нового заказчика и на его деньги выкупят. И тогда всё это удовольствие выйдет нам куда дороже. Нельзя рисковать. Звони.
Едва Дерясин вышел, как задребезжал телефон в кабинете.
«Юлечка. Наконец-то», – подбегая к трубке, Забелин загадал, что если это и впрямь Юля, все будет хорошо. Все это время у него не выходила из головы выбежавшая девочка. «Ты – не божеский». Надо же было так сорваться. Уж на ком, на ком – но чтоб на ней. И ведь нес что-то, чего на самом деле и не думал. Черт его знает, что у нее теперь в путаной головке составится.
– Слушай, Стар, мы так не договаривались! – зарокотала трубка. Конечно, это оказался Макс, и Забелин показал фигу своему отражению в зеркале. – Это не дело, Стар! Мы тут пашем, идем в графике, акции скупаем просто-таки полабораторно, едва деньги успевают подвозить. И тут от вас шило – на аукционе-то, оказывается, полная задница.
– С работы, конечно, звонишь. – Забелин сделал знак вернувшемуся Дерясину. – Давай ближе к вечеру. И не пыли там при посторонних. Сейчас главное – держать хвост пистолетом. Будь!
– Пистолет – это да. Это теперь как раз бы кстати, – застрелиться.
Остряк отключился.
– Предлагают приехать к ним, – доложил о результатах звонка Дерясин. – Времени у них, видите ли, нет, чтоб к вице-президенту банка «Возрождение» подъехать. Каждый карлик от амбиций изнемогает. А может, пошли они?..
– Поехали, Андрюша. Не до политеса.Компания «ФДН» размещалась в пентхаусе свежеотстроенного многоэтажного офиса на правительственной набережной.
Их проводили в застекленный зимний сад, усадили в нежные кожаные кресла прямо под прозрачным колпаком, за которым начиналось небо.
– Господин Белковский сейчас будет. – Вошедшая длинноногая секретарша в красном платье в соответствии с дизайнерским замыслом смотрелась в этой оранжерее свежим бутоном, соскочившим с клумбы, дабы обслужить клиентов. – Чай? Кофе?
– Минералки. – В темном костюме Дерясин изнемогал от жары.
– Обратили внимание? Свое «фэ» показывают. – Он крутнул пальцем. – Блистают крутизной. Мы-де при деньгах. Знаю я это, когда все деньги во внешний лоск бухают. А носки, небось, дырявые носят. Больше ста пятидесяти тысяч рублей отступного и предлагать не надо. Поломается слегка для порядка, а там и к ручке приложится.
Они поднялись навстречу входящему сутулому господину с натянутой на щеках кожей.
– Президент компании Белковский. Имею надлежащие полномочия для ведения переговоров. – Всё это было сказано на одной неулыбчивой ноте. – Так чем могу?
– Вы выиграли аукцион по сорока процентам акций «Техинформа».
Белковский без выражения склонил голову.
– К этим акциям есть интерес и у банка «Возрождение». Думаю, мы можем договориться. – Забелин замолчал, ожидая ответной реплики, но не дождался.
Белковский глядел на него всё с тем же поторапливающим выражением чрезвычайно занятого человека. Это раздражало.
– Полагаю, вы и сами теперь не рады выигрышу, – предположил Забелин. – Цена оказалась чересчур высока. Тем более «Балчуг», по нашей информации, проплачивать не собирается. А главное – будем говорить откровенно, у Вас нет перспектив на приобретение контроля.
Белковский продолжал сохранять молчание.
– Создавшаяся ситуация не выгодна ни вам, ни нам. Мы нацелены на контрольный пакет и, как вы догадываетесь, его получим. А вы такой возможности лишены и, стало быть, входите в невозвратные пустые расходы. И расходы немалые – миллион долларов, по сути, ни за что.
Он дал возможность собеседнику возразить или согласиться, но тот по-прежнему никоим образом не определял своего отношения к услышанному.
– Словом, так. – Забелин вынужден был продолжить. – Мы готовы возместить расходы, что вы понесете в связи с отказом от покупки. Ну, и, пожалуй, даже предложим вам небольшую премию. Все-таки вы потратили время.
Теперь он замолчал, решившись молчать основательно.
Это, похоже, определил и Белковский. Потому что неспешно удивился:
– Я что-то не понял. Мы выиграли аукцион. Это так?
На этот раз уже он не дождался реакции, и сам ответил себе:
– Это так. У нас сорок процентов акций. Так почему мы должны от них отказываться?
– Да потому, что денег у вас нет, – не сдержался Дерясин. – И контроля нет и не будет! Потому как все остальные акции подберем мы. Чего уж тут непонятного?
Белковский неодобрительно почмокал губами:
– Я же не считаю ваши деньги. Да и о каких деньгах речь? Всего-то миллион. Эту позицию мы в состоянии держать сколь угодно долго.
– Но цель?! – напомнил Забелин. – Зарыть миллион долларов просто так?
– Почему зарыть? Сорок процентов – это почти половина института. Отдайте нам треть площадей – и мы разойдемся. Лишь жест Забелина, хоть и не без труда, удержал пораженного этой тихой наглостью Дерясина от комментариев.
– Мы, похоже, не понимаем друг друга, – расстроился Забелин, и в лице Белковского появилась готовность понять. – Вы не купили площади института. Вы купили лишь миноритарный пакет, то есть часть акций, дающих права на дивиденды. Насчет участия в управлении – я бы предложил не обольщаться. Вы даже не получите мест в совете директоров. Прежде чем ваши акции будут зарегистрированы в реестре, мы проведем собрание и изменим соответственно устав. Да и относительно дивидендов, господин Белковский, – мы же взрослые люди – не думаете ли вы впрямь, что мы собираемся их выплачивать, – все прибыли будут направляться на финансирование исследований. Ну, так и после этого – «что он Гекубе, что ему Гекуба?».
– Да, я так и полагал, – разочарованно кивнул Белковский. – Так и полагал. Поэтому пойдем вам навстречу.
Дерясин не сумел сдержать эмоции. На удлинненном его лице проступило торжество.
– Да, пожалуй, надо пойти, – решился Белковский. – Шесть миллионов будет достаточно.
– Шесть миллионов рублей за отказ? – Дерясин выставил вперед ухо, словно надеясь, что ослышался.
– Каких рублей? – в свою очередь удивился Белковский. – При чем тут? Долларов, само собой.
– Изволите шутить, – догадался Забелин. – Шесть миллионов долларов – да это треть цены здания.
– Так я и говорю, – вяло обрадовался Белковский. – Чужого нам не надо. Да и вам, господа. У нас ведь большой судебный опыт. Любые ваши решения будем обжаловать в судах. Шум, пресса, проверки – разве большому банку это надо? Такие вещи делаются, – он доверительно убрал голос, – интимно.
– Тогда, пожалуй, можно завершать. – Забелин, а вслед за ним и опешивший Дерясин, завершая визит, поднялись. Поднялся и хозяин. – Думаю, что вы в силу каких-то причин пребываете в неких иллюзиях, – подвел итоги переговоров Забелин. – Надеюсь, они рассеются не слишком поздно. Во всяком случае, пока открыт для обсуждения.
Сопровождаемые бесстрастным хозяином, они направились к лифту.
– Черт с ним, – решился при входе в лифт Забелин. – Возьму на себя – если примете решение, готовы заплатить вам пятьсот тысяч долларов отступного. И то иду на бешеный перерасход.
Он вступил в лифт.
– Меньше чем на пять миллионов разговора быть не может, – услышали они через закрывающуюся дверь. – Да и то больше из уважения.
– Сволочь, – коротко возмутился Дерясин. – Какая ж гнида скользкая.
– М-да. Что-то не заметил я в нем желания к ручке приложиться.
– Да врет он все, нет у них таких денег. Понтит! Поторгуется еще для порядка – и сдаст. Помяните.
– А если не сдаст? – с высокого крыльца они спустились на набережную. – Он же дал понять, как будут действовать. Начнется шум в прессе, арбитражные процессы. Неизбежно всплывет имя банка, узнает Мельгунов. И – всё.
– Все равно нет у них денег. Нет «Балчуга», нет денег. Могут, правда, закусить удила и попытаться найти, но кто даст? – Кто даст? – вопрос напомнил Забелину слова Юли: «ФДН работает только на чужих деньгах».
– Новый заказчик! – вдохновенно догадался он. – У ФДН появился новый заказчик, готовый проплатить.
– Но – кто? – обескураженно произнес Дерясин.
– Знать бы прикуп. Думаю, долго мучиться не придется. Узнаем в ближайшие два-три дня… Тебя подвезти?
– Да нет, мне тут рядом, – Дерясин вяло махнул в сторону Центра международной торговли.
Только теперь Забелин заметил, что Андрей, всегда бодрый, подбадривающий других, сегодня выглядел подавленным. И вызвано это было явно не провалом на аукционе. Во всяком случае – не только этим.
И, кажется, он догадывался, в чем дело: вчера, случайно заскочив в Центральный офис, опять застал в закутке Инны Голицыной Кичуя. Думая, что их не видят, они о чем-то нежно ворковали.
Прощаясь, Забелин пожал руку Дерясина и подбадривающе хлопнул по плечу. А что тут можно сказать?В огромном холле Центра международной торговли Дерясин разделся, прошел в японский ресторан, где в ожидании Инны выбрал отдаленный диванчик, – не хотелось ни видеть оживленные лица, ни слышать возбужденные голоса. Забелин угадал, – состояние Андрея было препаршивейшее. После возвращения из Самары он не видел Инну. На его звонки с предложением увидеться Инна реагировала как-то суетливо, принималась долго и путано оправдываться занятостью, чего раньше никогда не делала. Совершенно перестал звонить, бывая в Москве, Игорь Кичуй. Да и Эдька Снежко куда-то запропастился. При случайной встрече в центральном офисе возбужденно ткнул Андрея пальцем в живот, – Ты чего это, старый черт, от корешков прячешься? Законспирировались там с Палычем, загордились, – и заспешил на какое-то очередное, совершенно неотложное совещание.