И тут зазвонил телефон на ночном столике. Лила подпрыгнула, словно в нее выстрелили. Схватив трубку, она с трудом выговорила:
— Ну что еще? — И тут же опомнилась. — Я хотела сказать: алло? То есть это резиденция Кавано.
— Лила? Что случилось?
— А что случилось? Сейчас я тебе расскажу, что случилось, — капризно воскликнула она. — Ты меня разбудила, вот что случилось. Ты хоть представляешь, сколько у нас сейчас времени?
— Нет. А который час?
— Не знаю, черт побери. Уже поздно, и этого достаточно.
— Прости, пожалуйста. — В голосе Элизабет слышалось искреннее раскаяние. — Но я хотя бы звоню с добрыми вестями.
— Ребенок родился? — У Лилы немедленно изменилось настроение.
— Нет, пока нет. Доктор говорит, что осталось еще несколько недель.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как дирижабль.
— Я сообщу в ассоциацию воздухоплавания твою фамилию и телефон. Возможно, ты им пригодишься.
— Как Адам?
— Он… Он… гм… отлично. Да, отлично.
— Ему лучше, он окреп?
Лила громко сглотнула, вспомнив то, что упиралось в ее бедра, когда она сидела у него на коленях.
— Ну, гм, определенно он стал крепче.
— Вы еще там друг друга не поубивали?
— Не совсем. Но мы близки к этому.
— Вот поэтому я и звоню. Мы, наконец, нашли тебе замену.
Лила окаменела:
— Замену?
Повисла пауза. Потом Элизабет недоуменно переспросила:
— Я правильно набрала номер? Это моя сестра Лила Мэйсон, методист по лечебной физкультуре, работающая сейчас на магната гостиничного бизнеса Адама Кавано?
— Прости меня, Лиззи. — Лила потерла висок. — Я понимаю, что мои слова звучат глупо. Мы так давно с тобой об этом говорили. Я почти об этом забыла.
— Забыла?! — недоверчиво переспросила Элизабет. — Ты была так решительно настроена.
— Я была… То есть я и сейчас настроена решительно. — Лилу еще больше беспокоила собственная реакция. Ее совершенно не обрадовало известие о нашедшейся замене. Но вот об этом Элизабет точно не следовало знать, и она раздраженно поинтересовалась: — Почему ты так долго искала?
— Мы обратились за помощью к менеджеру той клиники, где ты работаешь, и она назвала нам несколько фамилий. Мы со всеми побеседовали, но я как-то не могла представить, что Адам с кем-то из них поладит. Но вот вчера мы говорили с мужчиной средних лет. У него отличные рекомендации. Мы с Тедом пришли к выводу, что этот человек отлично справится с работой. Он готов, хочет и может немедленно приехать. Если скажешь, он будет у вас завтра же.
— Понятно.
— Что-то я не слышу радости.
— Я рада, но… Ты сказала — мужчина средних лет?
— Ему за пятьдесят.
— Гм.
— Лила, что-нибудь не так?
— Нет, я просто плохо соображаю. Ты же меня разбудила, помнишь? Мне требуется время, чтобы все переварить.
Да, действительно, ей потребуется время, чтобы понять, почему она не прыгает от радости при известии о том, что появилась возможность завтра же покинуть дом Адама Кавано.
Во-первых, они с Адамом, кажется, уже привыкли друг к другу.
Во-вторых, они с Адамом широкими шагами двигаются к его полному выздоровлению.
И, в-третьих, они с Адамом только что обнимались в его инвалидной коляске.
Лила постаралась честно решить, какая именно из трех причин не позволяет ей оставить Адама именно сейчас. Это правда, что ей хочется увидеть, как он начнет ходить. Она хотела быть свидетельницей его первых шагов. Ей хотелось вместе с ним пережить победу над недугом. И она хотела еще раз его поцеловать.
Но этого не случится. Лила этого не допустит. Поступок Адама — это классический пример из учебника. Но то, что заставило ее поцеловать Адама, совершенно абсурдно, и поверить в это невозможно. Именно поэтому ей следует считать сегодняшний случай просто помутнением рассудка и сделать все, чтобы такое больше не повторялось.
Но если так, тогда просто глупо все бросать из-за одного недоразумения. Если Адаму придется привыкать к новому методисту, это может отбросить его назад. Хорошо ли это будет для пациента? Нет. А должно ли ее решение основываться на том, что лучше всего для пациента? Несомненно.
— Мне не нужна замена.
— Что? — Лила повторила свое заявление, на этот раз уже более уверенно.
И Элизабет взорвалась:
— Да ты понимаешь, сколько времени и сил мы с Тедом потратили, чтобы найти другого методиста?
— Я понимаю и прошу меня простить.
— Ты могла хотя бы сообщить нам, что передумала.
— До этой самой секунды я и сама об этом не подозревала. Честное слово, Лиззи. Прости меня. И извинись за меня перед Тедом.
Элизабет утомленно вздохнула:
— Все в порядке. Честно говоря, эти собеседования помогли мне скоротать время. Признаюсь, что мы с Тедом не проявили должного энтузиазма. Мы всегда считали, что ты самый лучший специалист. И мы оба рады, что Адам в твоих надежных и способных руках.
«Руки Адама тоже способны на многое, — некстати подумала Лила. — Вот только надежны ли они?» При одной только мысли о его ласках у нее повлажнели ладони.
— Ладно, Лиззи, если это все, то я отправляюсь обратно в постель.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты как-то странно разговариваешь.
— Со мной все отлично. Обними за меня ребятишек. И поцелуй моего красавчика-зятя. Пока. — Лила быстро повесила трубку и отдернула руку, словно телефон мог заподозрить ее в неискренности.
Но от своей совести ей не так легко было убежать. Укладываясь на прохладные простыни, она поздравила себя с тем, что поступает благородно, раз решает испить чашу до дна.
Но в глубине души она понимала, что ее мотивы сугубо эгоистичны и ничего общего с благородством не имеют.
Глава 7
— Ты всегда спишь голая?
— М-мм?
— Ты всегда спишь голая?
Лила лениво потянулась под атласной простыней, потом широко зевнула, медленно открыла глаза. И буквально подскочила на кровати.
— Адам?!
— Ты еще помнишь, как меня зовут? Я польщен.
Лила убрала с лица спутанные пряди волос, судорожно натянула на себя простыню, придерживая ее на всякий случай локтем.
— Что ты делаешь в моей спальне? Как ты сюда попал?
— Ты так и не ответила на мой вопрос.
— Какой вопрос?
— Всегда ли ты…
— Да! А теперь расскажи, как тебе удалось заставить Пита пустить тебя сюда.
— Пит даже не знает, что я здесь. Я все сделал сам.
Лила свесилась с кровати и увидела, что Адам сидит в инвалидной коляске.
— Ты сам пересел с кровати в кресло?
— Ты мной гордишься?
— Разумеется, горжусь. — Она просияла радостной улыбкой, которая, правда, мгновенно увяла. — Но это все равно не ответ на мой вопрос. Что ты делаешь в моей спальне?
— Я посягаю на твое личное пространство?
— Именно так. Не будешь ли ты так любезен выйти отсюда? — И тут вдруг Лила вспомнила еще кое-что. — Откуда ты узнал, что я сплю голая?
— Я заглянул под простыню. — Девушка недоверчиво уставилась на него, рот у нее приоткрылся.
Адам не выдержал и расхохотался:
— На самом деле, твой купальник валяется на полу, а на твоих плечах я что-то не заметил бретелек ночной рубашки.
— Ах вот оно что! Что ж, если вы будете столь любезны, мистер Кавано, — ледяным кивком Лила указала на дверь, — то я хотела бы принять душ и одеться.
— Я тебе кое-что принес. — Лила уже заметила цветы, но не сразу поняла их назначение. Адам надел гирлянду из светлых плюмерий ей на шею. — Добро пожаловать на Гавайи, Лила.
— Ты опоздал на несколько недель, Адам!
— Ну что ты цепляешься к мелочам?
Лила опустила голову и посмотрела на нежные душистые лепестки и с благоговением прикоснулась к ним. Они влажным, холодным ожерельем обвивали ей шею.
— Спасибо, Адам, они так красивы!
— Ты же знаешь, что следует за поднесением гирлянды? — Девушка быстро взглянула на него и опустила веки. Вокруг глаз Адама разбежались морщинки смеха. — Ага, вижу, что знаешь.
— Мы пропустим эту часть церемонии.
— Но именно из-за этой, как ты выразилась, «части» традиция и просуществовала так долго.
Обхватив голову Лилы ладонями, Адам притянул ее к себе и поцеловал — медленно, со знанием дела.
— Но ты сам не следуешь традиции, — напомнила ему Лила. — Мне кажется, что она предполагает поцелуи в щеки.
— Обычно это так.
— А я-то думала, что ты никогда не нарушаешь традиций.
— Пока дело не касается твоего рта и моего языка.
И Адам поцеловал ее снова, прежде чем Лила успела остановить его. Наконец, она собралась с силами:
— Уходи! Мне нужно встать и одеться.
Его глаза скользнули по простыне, которая едва скрывала очертания ее пышной груди.
— Мне кажется, ты и так неплохо выглядишь. Так что ради меня одеваться не стоит.
— Но именно для тебя я и собираюсь принарядиться. Тебе потребовалось много мужества и сил, чтобы самому сесть в коляску. Мы должны отметить это.
— У меня есть идея получше. Давай устроим себе выходной и отпразднуем мою победу.
— И как же мы станем праздновать?
Он коснулся ее полной нижней губы большим пальцем.
— Мы останемся в кровати. — Адам поднял на нее свои неотразимые черные глаза. — В одной постели. Вот в этой самой постели. И уж тогда мы точно отметим мои успехи.
На какое-то мгновение его хрипловатый сексуальный голос буквально околдовал Лилу, и предложение Адама показалось ей заманчивым. Но она мгновенно пришла в себя, доводы разума взяли верх. И Лила поспешно произнесла:
— Не будь смешным. И кроме того, выходной ни тебе, ни мне не положен.
Адам весьма добродушно воспринял ее отказ и двинулся прочь от ее кровати.
— Этот номер у тебя не пройдет, Лила.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты пытаешься вести себя так, словно вчерашнего вечера просто не было. Но я проголодался, мне пора завтракать, так что пока я тебя оставлю. — Кавано развернул коляску и направился к двери. Доехав до порога, он обернулся через плечо: