рода (δήμου φήμις) в предводители ополчения (Od., XIV, 239)[277]. И наоборот, экспедиция, организованная на свой страх и риск тем или иным басилеем, могла послужить причиной народного гнева (Od., XVI, 428). Это не означает, конечно, что каждое пиратское предприятие требовало непременно санкции народного собрания. Богатый и знатный человек мог в любой момент собрать «товарищей», спустить на воду корабли и вести их в любом направлении. Так (якобы) поступает Одиссей в своих вымышленных египетских экспедициях (Od., XIV, 246 сл., XVII, 425). Его примеру следует Телемах, предпринимая путешествие в Спарту. Частному характеру предприятий этого рода соответствует набор дружины по принципу добровольности. Афина в образе Ментора говорит Телемаху (Od., II, 291 сл.): «Я тотчас соберу среди народа товарищей-добровольцев» (εταίρους... έθελοντήρας). Перед началом похода все его участники приносят клятвы взаимной верности (Il., II, 339 слл.; ср. 284 слл.)[278]. Таким образом, материал гомеровских поэм не дает никаких оснований для того, чтобы говорить о какой-то личной (феодального типа) зависимости дружины от ее предводителя. Вместе с тем каждый из этих эпизодически возникающих и затем распадающихся отрядов, видимо, имел свое постоянное ядро. Таким ядром была численно небольшая группа ближайших друзей героя - предводителя дружины. Отличительная особенность этой группы лиц в эпосе состоит в том, что они не только друзья (εταίροι), но в то же время и слуги (θεράποντες) одного из главных ахейских героев. Можно, таким образом, говорить о тождестве (правда, как мы увидим в дальнейшем, лишь преходящем) обоих этих терминов применительно к этой категории гетеров[279].
Гомеровская группа εταίροι заслуживает особого внимания, ибо в то время, как одни исследователи (Финзлер) совершенно игнорируют присущие ей особенности, рассматривая дружину в целом как нечто однородное, другие (сторонники «феодальной» теории, особенно Нильссон)[280] возводят эти особенности в абсолют, распространяя их на все другие категории лиц, обозначаемых как εταίροι. В отличие от прочих гетеров слуги, как правило, связаны с героем гораздо более тесными узами, уже существующими до начала похода и не прерывающимися с его окончанием. Типичный ближний гетер у Гомераизгой, человек по тем или иным причинам отвергнутый собственным племенем. Патрокл бежит из Опунта, где он убил во время игры в бабки одного из своих сверстников, во Фтию. Пелей принимает его к себе в дом и делает слугой и товарищем Ахилла (Il., XXIII, 85 слл.). Точно так же Ликофрон, в прошлом убийца, бежавший с Киферы, спасаясь от кровной мести, становится слугой Аякса Теламонида (Il., XV, 430 слл.). Феникс, оруженосец (όπάων) Пелея, приходит к нему, покинув родину после ссоры с отцом (Il., IX, 447 слл.; XXIII, 360). Во всех этих случаях беглец, по-видимому, принимается в дом на правах младшего члена семьи. На него распространяются основные принципы, действующие внутри рода. За его смерть надлежит мстить как за смерть родственника. Его тело нельзя оставить врагам или бросить без погребения. Отношения между Ахиллом и Патроклом достаточно ярко характеризуют эти нормы гомеровской этики [281]. В одном случае слуга выступает в качестве наследника своего патрона (Il., VII, 148): аркадский герой Ликург перед смертью отдает свои доспехи и оружие (знаменитую железную палицу) Эревфалиону, φίλω θεράποντι. Ближний гетер живет обычно под одним кровом со своим патроном (как Патрокл, Il., IX, 666) или, во всяком случае, где-нибудь неподалеку (Od., XV, 96). Это дает ему возможность регулярно питаться за столом главного героя и одновременно оказывать ему необходимые повседневные услуги. В пиршественных сценах обычно, хотя и не всегда, наблюдается четкое распределение обязанностей между гетерами. Так, в сцене посещения Ахилла Приамом (Il., XXIV, 621 слл.) сам герой только закалывает овцу и делит мясо. Все остальное делают гетеры (Автомедон и прочие): сдирают шкуру, насаживают мясо на вертел, жарят, сервируют стол (ср. Il., IX, 201 слл. - здесь Ахилл еще сам активно вмешивается в приготовление обеда, но почетное право дележа опять-таки принадлежит только ему). В бою гетеры неотступно следуют за героем, держат наготове его собственных лошадей и угоняют с поля захваченных им вражеских, принимают у него щит, когда он устает и окружают его, если он ранен [282].
Когда Феникс пришел во Фтию безвестным скитальцем, едва ли рассчитывая на что-либо большее, нежели на скромную участь слуги и друга дома, Пелей принял его, как любимого сына, сделал богатым и, наконец, отдал под его власть целое племя долопов (πολύν δέ μοι ώπασε λαόν - Il., IX, 480 слл.). Это один из трех пассажей (ср. Il., IX, 149 слл.; Od., IV, 174 слл.), на основе которых строят свою аргументацию ученые, отстаивающие существование в гомеровской Греции системы «феодального» землевладения [283]. Скорей всего здесь, как и в других аналогичных случаях, мы имеем дело с художественной гиперболой, хотя в основе ее, несомненно, лежат какие-то реальные отношения. В реальных условиях гомеровского периода «барония» Феникса едва ли могла представлять собой что-нибудь иное, нежели участок земли, вырезанный басилеем, принявшим в свой дом чужестранца, из собственного темена [284]. Ближайшей параллелью здесь может служить обещание Одиссея Эвмею и Филэтию построить для них дома рядом со своим собственным после расправы над женихами (Od., XXI, 215 сл.).
Узы, связывающие гетера с его покровителем, могли передаваться по наследству от отца к сыну. Таковы отношения Ахилла с Фениксом. Точно также Патрокл после смерти Ахилла должен был стать опекуном его сына (Il., XIX, 31 слл.). В целом отношения этого типа в эпосе можно, видимо, уподобить римской клиентеле или в какой-то степени патриархальному рабству[285]. Этот вывод, подтверждает этимология слова θεράπων, древнейшим значением которого было, по-видимому, 'домашний', 'взятый в дом'[286].
Итак, термин εταίροι употребляется в поэмах Гомера в трех основных значениях: 1) мужской союз или возрастной класс; 2) дружина как эпизодическое объединение воинов на время похода; 3) группа близких друзей, нахлебников и слуг предводителя в составе дружины. Исторически древнейшим из этих трех значений является, несомненно, первое, хотя два последних, столь же несомненно, преемственно с ним связаны и могут рассматриваться, как его производные. В самом термине εταίρος видят обычно производное от другого гомеровского слова (ρ)έτης[287]. На их родство указывает наблюдаемая в некоторых случаях замена второго члена в традиционной формуле κασίγνητοί τε εται, очевидно, играющим здесь роль синонима εταίροι (Il., IV, 441; XXIV, 793; Od., XXI, 216)[288]. Однако эта синонимичность не кажется абсолютной. Иногда оба термина стоят рядом (Il., VII, 295: εται και εταίροι), видимо, выражая два различных понятия. В большинстве случаев εται в поэмах встречается в связи с обозначениями разного рода родственных связей: κασίγνητοί τε έται (Il., XVI, 456; Od., XV, 273); παΐδάς τε κασιγνήτους τε έτας τε και ποσίας (Il., VI, 239); εται καί ανεψιοί (IL, IX, 464). Из всех этих категорий εται, по-видимому, - самая широкая. Если κασίγνητοί и ανεψιοί упоминаются только в тех случаях, где речь идет о родине того или иного героя, έται могут у него оказаться и на чужбине (см. Il., VII, 294 сл.). Жанмэр [289] видит в έται обозначение какой-то дальней степени кровного родства, тем более отдаленной, чем братья (κασίγνητοί) и двоюродные братья (ανεψιοί). Однако, отождествление έται в ряде случаев с εταίροι, которые там, где это оговорено, оказываются, как правило, представителями чужого рода и даже племени [290], исключает, как нам кажется, такое понимание этого термина. Участие έται в кровной мести (Od., XV, 273) ничего не доказывает. Как мы видели, этот обычай у Гомера распространяется и на «друзей». Ближе к истине стоит, по-видимому, Латте, по мнению которого, έται используется в гомеровских поэмах лишь как «бесцветный синоним» πηοί - 'свойственники' [291]. У поздних авторов и в надписях έτης встречается иногда в значении 'гражданин', 'согражданин', а отсюда 'частное лицо' в противовес магистрату (подобно ιδιώτης, см., например, Thuc, V, 79; IG, V/2, 20). В одном случае из семи это же значение имеет слово и у Гомера (Il., VI, 261 сл.). Гекуба, протягивая Гектору чашу с вином, говорит: «Усталому мужу вино увеличивает силу, а ты устал, защищая своих έται». Она, несомненно, имеет в виду всех троянцев, а не только свойственников Гектора. Латте [292] заключает отсюда, что уже в довольно ранний период εται стало обозначением 'родственников вообще', 'членов рода' (Sippenangehörige), а так как в гомеровском обществе гражданские права зависели от принадлежности к тому или иному роду, термин вскоре получил и новое значение 'гражданин', 'соотечественник'. Нам кажется, однако, что Латте делает здесь неправомерный скачок от отношений свойства к узам кровного родства. Но если экзогамия всегда была неотъемлемым признаком греческого рода [293], фратрия могла утратить этот признак уже в довольно ранний период. Во всяком случае закон Драконта об убийстве (Syll.3, 111) ставит свойственников в один ряд с фратерами и, по-видимому, включает первых в число последних. Согласно Дикеарху (fr. I, 9 FHG, II, р. 238 = 72 Wehrli у Athen. IV, 141 с) фратрия базируется именно на принципе эпигамии нескольких родов. Следовательно, в родовом обществе, которое изображает Гомер, термин εται сохраняя свое основное значение 'свойственники', мог распространяться на целую группу взаимнобрачующихся родов, входящих в состав фратрии