[532], и не имеет ничего общего с δαμοσία в предыдущем отрывке. Этот последний термин встречается у Ксенофонта еще дважды (Hell., IV, 5, 8; VI, 4, 14) и каждый раз в его дорийской форме.
Σκηνή δημοσία и была царским фидитием в собственном значении этого слова. В отличие от походной сисситии в ней обедали оба царя вместе. Ксенофонт это подчеркивает (Hell., V, 3,20; также Plut. Ages., XX)[533]. Подобное же разграничение между гражданскими и военными сисситиями могло проводиться в Спарте и в более широком плане. Как было уже показано, фидитии не были тактическими единицами спартанской армии. Отсюда не следует, однако, что во время похода воины отдельных подразделений (например, эномотий) не могли объединяться в группы для устройства совместных трапез, подобных сисситиям мирного времени[534].
Глава IV. Некоторые вопросы эволюции дорийских мужских союзов
Мужские союзы и родо-племенная организация дорийцев
Вопрос об отношении мужских союзов к другим элементам дорийского полиса и, в частности, к родовым объединениям - очень сложен. Аристотель в «Политике» (II, 1264а 8) противопоставляет сисситии таким единицам родо-племенного деления, как филы и фратрии. Под сисситиями в данном случае, очевидно, подразумеваются спартанские и, может быть, также критские мужские союзы. Как следует из того, что говорилось выше, об отношении фидитиев к спартанской военной организации, такое противопоставление имеет под собой некоторую почву. Тем не менее, связь мужских союзов с родо-племенной организацией дорийцев Спарты и Крита, особенно в древнейший период их истории, не может быть полностью исключена. Объединения, близко напоминающие гетерии и фидитии, однако, с отчетливо выраженной гентильной окраской существовали в некоторых дорийских государствах еще в довольно позднее время. В качестве примера можно сослаться на так называемое «Завещание Эпиктеты», надпись начала II в. до н. э. с о. Фера (IG, XII/3, 330 = DHR, II, 1, XXIV). В первых двух столбцах надписи Эпиктета, дочь Гринна, сообщает, что она, исполняя волю своего покойного мужа Феникса и сына Андрагора, воздвигла в их честь Мусей и учредила κοινόν ανδρείου των συγγενών, на которых возлагается обязанность ежегодно чтить жертвоприношениями память усопших сыновей и мужа завещательницы. Для этих собраний κοινόν каждый год в месяце Элевсинии должен получать 210 драхм от дочери и душеприказчицы Эпиктеты Эпителии. Далее в третьем столбце следует перечисление членов κοινόν, и затем в четвертом - восьмом столбцах утверждается внутренний статут объединения. Смысловая близость термина ανδρείος в этой надписи критскому άνδρεΐον не вызывает сомнений, хотя говорить об абсолютном тождестве обоих понятий нельзя, так как в одном случае имеется в виду группа мужчин, а в другом помещение для обедов этой группы. Как видно из текста «Завещания», объединения, подобные андрию сородичей Эпиктеты, в это время уже не представляли собой чего-то постоянного, а возникали лишь эпизодически от случая к случаю. Тем не менее глубокая древность мужских союзов такого типа совершенно очевидна [535].
Интересный пример того же рода приводит К. М. Колобова в своей книге о Родосе [536]. В одном из родосских почетных декретов III в. до н. э. перечисляются объединения, носящие характерные наименования: воины Агетории, агемоны Агетории, мусаисты Агетории, Агетории полистратеи. Агетории или Агеториды - одна из так называемых «диагоний» Линда, в которых Колобова видит родовые организации, аналогичные фратриям. Объединения агемонов, воинов и пр., входящие в состав диагоний Агеториев, по весьма убедительному предположению того же автора, - ни что иное, как мужские союзы или возрастные классы, включающие отдельно старших и младших членов родовой группы.
Особенно отчетливо первоначальный гентильный характер греческих мужских союзов выступает в надписи из Силлиона в Памфилии, сравнительно недавно переведенной и интерпретированной С. Я. Лурье [537]. Содержание надписи вкратце сводится к следующему: некий Манес положил конец гражданской войне, в течение 15 лет терзавшей Силлион (может быть, на почве кровной мести). Для этого был устроен мужской дом (άδρίιονα), в который получают впредь доступ на равных правах потомки Манеса и Мегалеса (πάς Μάνετυς και Μΐιειά[λε]τυς) - очевидно, представители двух враждующих родов или фил [538]. До этого у каждой из этих групп было, по всей видимости, свое помещение, и каждая составляла особый мужской союз. С. Я. Лурье полагает, что институт мужских союзов в Памфилии уходит своими корнями в XIV-XIII вв. до н. э. - время, когда, по его мнению, именно в этом районе Малой Азии сложилось и существовало государство Аххиява, известное по хеттским источникам. Не оспаривая мнение столь авторитетного ученого, каким был профессор С. Я. Лурье, мы склонны, однако, видеть в надписи из Силлиона симптом сильного дорийского влияния, которое, по словам самого Лурье [539], обнаруживается и в диалекте памфилийских греков [540].
Родовые мужские союзы Памфилии, Родоса и Феры, несомненно, представляют собой более архаичную форму этого института, нежели спартанские фидитии или критские гетерии. Столь же несомненно, что и в Лаконии и на Крите некогда существовали союзы того же гентильного типа, первоначально, по-видимому, общего всем вообще дорийцам. Вопрос о дорийской родо-племенной организации изучен слабо. В настоящее время с уверенностью можно сказать лишь одно: еще до своего появления на Пелопоннесе, Крите и в других районах Южной Эгеиды дорийцы уже делились на три племени: Гиллеев, Диманов и Памфилов [541]. В том, что касается вторичных и третичных подразделений дорийских фил, в науке господствует полная неясность. Неясно, было ли в гентильной организации дорийцев промежуточное звено между племенем и родом, аналогичное ионийской фратрии [542]. Неясен вопрос об идентификации самого дорийского рода[543]. Не претендуя на окончательное решение всех этих проблем, попытаемся, однако, в них разобраться в той мере, в которой это необходимо для нашей основной темы.
Хорошо известна схема ионийской родо-племенной организации, дошедшая до нас в одном из фрагментов «Афинской политии» Аристотеля (fr. 385 Rose3). Несмотря на присущую этой схеме явно искусственную симметричность, ее подлинность можно считать бесспорной [544]. Аналогичная схема дорийской родо-племенной организации сохранилась в одном из отрывков Деметрия Скепсийского, писателя II в. до н. э. Деметрий рассказывает об устройстве праздника Карней в Спарте (fr. 1 Gaede у Athen., IV, 141 e-f): «У лакедемонян праздник Карней представляет собой подражание военным упражнениям (μίμημα... στρατιωτικής αγωγής). (Для него) отводятся особые места числом девять, которые называются «скиадами» (σκιάδες), так как в них устраивается какое-то подобие палаток. И в каждой из них обедает по девять человек, причем все делается (только) по приказу. В каждой из скиад представлены три фратрии, а весь праздник Карней продолжается девять дней». Описание Деметрия во многом перекликается с уже приводившимися описаниями гомеровских и более поздних спартано-критских сисситий: все празднество изображается как большой коллективный обед вооруженных мужчин. Отсюда можно заключить, что Карнеи в древнейшей Спарте были тесно связаны с кругом мужских союзов [545]. В то же время девятиричная схема Карней у Деметрия имеет своей основой какие-то единицы родо-племенного деления, которые он сам называет фратриями. Эти 27 «фратрий» были, по всей вероятности, подразделениями трех дорийских фил [546], на которых еще во второй половине VII в. (во время II Мессенской войны) базировалась спартанская армия. Так, очевидно, следует понимать стихи Тиртея (fr. 1, 50 сл., Diehl3 = Gentili-Prato): «...сомкнув выпуклые щиты, отдельно Памфилы с Гиллеями, а также Диманы»[547]. Между тем, Деметрий подчеркивает военный характер празднества, из чего можно заключить, что система Карней в позднее время воспроизводила в миниатюре древнейшую форму спартанской военной организации.
Карнеи - древнейший общедорийский праздник (Thuc, V, 54; Paus., III, 13, 3). Они справлялись не только в Спарте и ее колонии -Фере (и в колонии последней - Кирене), но и во многих других дорийских полисах [548]. Поэтому мы вправе были бы ожидать повторения той же самой священной формулы 3:9:27 и в культовой организации этих других государств. Действительно, подобная же схема обнаруживается в одном из «священных законов» острова Кос. Закон, точнее, фрагмент сакрального календаря (конец IV - начало III вв. до н. э.) [549], содержит предписания относительно выбора быка для жертвоприношения Зевсу Полиэю на 20 день месяца Батромия. Начало надписи (стк. 1-7) сильно испорчено. Можно лишь понять, что сначала быки берутся из «каждой девятой» (β[ο]ΰν έξ ένάτας [έ]κάσ[τας) [550]. Затем (стк. 7-20) идет следующий текст, по восстановлению Пэтона: «На агору Памфилы гонят первыми, на агоре же пусть смешают... (Затем) Памфилы гонят (через агору) трех самых лучших быков на случай, если какой-нибудь из них будет избран. Если же нет, еще трех быков гонят Гиллеи... (Затем) Диманы... Если и из этих трех ни один не будет избран, ведут на агору следующих и проводят (их) таким же образом (как и первых). Если и из них ни один не будет избран, повторяют то же самое в третий раз. Если же и на этот раз ничего не получится, выбирают быка из каждой «тысячи» (επικρίνονται βοΰν έκ χι(λιασ]τύος έκάστας). Пригнав этих (новых быков) пусть смешают их с прочими и тотчас пойдут, помолятся и объявят (об этом). Затем пусть ведут снова таким же обр