.
С другой стороны, экономические привилегии аристократии, столь характерные для гомеровской общины, в течение архаического периода, были изжиты в большинстве передовых полисов. В частности, принцип γέρας, обеспечивавший «лучшим» львиную долю при разделе общественных доходов, теперь уступает место принципу абсолютного равенства граждан в их отношении к государственной собственности [705]. В дальнейшем на этой почве вырастают такие совершенно неизвестные в первобытном обществе институты, как оплата должностей и военной службы, диобелия, раздачи и т. д.
Отмеченные особенности внутренней организации полиса позволяют по-новому взглянуть также и на дорийские мужские союзы. В самом деле, все те элементы, из которых складывается характерная для любого античного государства политика ограничения частной собственности и упрочения собственности общинной, мы находим также в Спарте и городах Крита, но не в виде разрозненных и изолированных друг от друга учреждений и законов, а слитым в некое компактное, органическое целое в виде сисситии [706]. Дух ригористической уравнительности, строгого взаимоконтроля, царивший на обедах фидитиев и гетерий, - лишь более последовательное и категоричное выражение того же самого принципа, который был положен в основу законов против роскоши в других греческих полисах. С другой стороны, присущий всякому полису принцип литургии, повинностей имущих в пользу неимущих, совершенно отчетливо выступает в таких дорийских обычаях, как угощение сотрапезников в фидитиях или предоставление дома и утвари для обедов гетерии ее архонтом. Результатом дальнейшего развития того же принципа можно считать критскую форму взносов в сисситии на основе подоходного (10%) обложения[707]. Наконец, распределение государственных доходов между гетериями в городах Крита, по существу, представляет собой ничто иное, как древнейшую разновидность той системы раздач, оплачиваемых должностей, праздников и т. п. способов подкармливания народа, которая достигла такого развития в Афинах V-IV вв. до н. э. В этом свете дорийский мужской союз (фидитий или гетерия) может рассматриваться как своеобразная ячейка, атом, основной структурный элемент дорийского полиса. В то же время каждый из таких союзов как бы в миниатюре воспроизводит исторический тип полиса вообще. «Совместная частная собственность граждан» здесь, в Спарте и на Крите, не абстрагируется из своих многочисленных проявлений в различных ведомствах города-государства, а отливается в одну конкретную, житейскую форму повседневного сотрапезничества. В этой простоте, конкретности, единичности и заключается тот соблазн, который, несомненно, представляли сисситии для греческих теоретиков государства в их поисках наилучшей формы полиса.
Как конкретное воплощение основных принципов полисной организации, дорийские мужские союзы с наибольшей наглядностью подтверждают тезис Маркса о той преемственности, которая связывает город-государство с первобытной общиной. Родство гетерий и фидитиев с мужскими союзами Черной Африки, Меланезии, Индии, Америки и т. д. можно считать неоспоримо доказанным. В самой Греции их прототипом были объединения сотрапезников, подобные тем, которые изображает в своих поэмах Гомер [708]. Союзы этого последнего типа действуют в рамках родовой общины, которая, однако, уже находится на стадии разложения. Но подобно тому как полис, взятый абстрактно, нельзя рассматривать просто как законсервированную общину, точно так же союзы граждан в Спарте и на Крите не были лишь разновидностью первобытных мужских союзов. Факты показывают, что это была организация совершенно иного рода, сохранившая лишь отдельные элементы старой формы.
В организационном отношении система фидитиев в Спарте довольно близко напоминает систему возрастных классов - «полков» у южно-африканских банту: зулусов, матабеле, нгуни и пр.[709] В обоих случаях отдельные союзы, входящие в состав системы, подчинены строгому контролю центральной власти (у банту в лице племенного вождя, в Спарте в лице эфоров). В обоих случаях основой, на которой покоится система мужских союзов, является не родо-племенное деление, а территориальное. Наконец, как в том, так и в другом случае религиозная окраска союзов либо совсем не выражена, либо выражена очень слабо [710]. Однако, несмотря на отмеченные черты сходства, между обеими этими формами мужских союзов есть и существенное различие, вытекающее из того, что исторически банту Южной Африки до их покорения европейскими колонизаторами находились еще на стадии военной демократии, тогда как спартанцы уже миновали этот этап и перешли на стадию классового общества и государства. Главной функцией системы возрастных классов у зулусов и других родственных им племен была война. Каждый отдельно взятый мужской союз представлял собой отряд воинов в составе общеплеменного ополчения. Иначе обстояло дело в Спарте. Фидитии, хотя они и играли определенную роль в военной подготовке и мобилизации граждан, не были войсковыми подразделениями в собственном смысле этого слова. Каждый фидитий включал в свой состав граждан различного возраста от 20 до 60 лет. Напротив, у зулусов каждый союз (интанга) состоял только из сверстников, что делало весьма удобным его использование в качестве тактической единицы. Взятая в целом возрастная организация зулусов охватывала всех взрослых мужчин племени, способных носить оружие. Вне возрастных классов стояли только женщины, дети и старики [711]. Единственным путем к достижению статуса полноправного члена племени был обряд инициации. В противовес этому спартанские фидитии представляли собой замкнутые организации, доступ в которые был открыт лишь одному правящему сословию, т.е. ничтожному меньшинству по сравнению с общей массой мужчин-воинов на территории государства. Периеки, неодамоды, илоты, хотя бы они и несли военную службу, не имели права участвовать в сисситиях граждан. И, наоборот, исправное посещение сисситий играло роль критерия при определении гражданских прав. Сам акт приема в фидитий так, как он описан Плутархом, не имеет уже ничего общего с первобытным испытательным обрядом. Метод отбора новых членов в сисситиях должен был защитить спартанскую аристократию от проникновения в ее ряды нежелательных чужеродных элементов. Также и на Крите разграничительная линия между гражданами и негражданами определялась именно принадлежностью первых к мужским союзам - гетериям. В соответствии с этим свободные жители полиса, не имеющие гражданских прав, назывались «апетерами», т.е. людьми, стоящими вне гетерий. Противоположный по значению термин «гетер» в надписях не встречается. Его заменяет, очевидно, термин «дромей», обозначающий полноправного гражданина. Обычай публичных состязаний в беге на Крите был тесно связан с институтом гетерий. Здесь, как и в Спарте, физическая подготовка наряду с участием в сисситиях была важнейшим признаком, отличающим гражданина от представителей других сословий [712].
Сопоставление дорийских мужских союзов с современными «тайными союзами»
Отчетливо выраженный корпоративный характер гетерий и фидитиев позволяет сопоставить их с современными «тайными» союзами туземцев Африки, Меланезии и Северной Америки. Подобно большинству союзов этого типа фидитии и гетерии были объединениями имущих против неимущих. Исключение бедноты из состава союзов предусматривает спартанский закон о взносах в сисситии. В гетериях требование имущественного ценза, очевидно, не было столь жестким. Зато здесь мы сталкиваемся с типичным для «тайных союзов» вступительным взносом в форме угощения членов союза вновь поступающим в него [713]. По словам Плутарха (Lyc., XII; ср. Quaest. symp., VII, 9), содержание бесед, которые велись в спартанских сисситиях, запрещалось разглашать перед посторонними. Здесь перед нами опять-таки типичный внешний признак «тайного союза». Тем не менее, и в этом случае этнографические параллели не раскрывают в полной мере историческое своеобразие дорийских мужских союзов.
Несмотря на отдельные признаки сходства, между ними и современными «тайными союзами» имеются весьма существенные различия как структурного, так и функционального порядка. При сравнении гетерий или фидитиев с развитыми «тайными обществами» типа Поро или Эгбо в Западной Африке бросается в глаза такая характерная черта в организации последних, совершенно, однако, не свойственная первым, как наличие многочисленных внутренних градаций или степеней посвящения, переход на каждую из которых требует особого вступительного взноса, что, по сути дела, превращает их в отдельные союзы внутри союза[714]. Иерархическая структура «тайных союзов» отражает стихийный процесс социальной дифференциации племенной общины в условиях становления классового общества. Племенная знать образует замкнутую корпорацию внутри союза и таким образом изолирует себя от массы рядовых общинников, допущенных лишь к низшим степеням посвящения.
По сравнению с объединениями этого типа внутренняя структура дорийских мужских союзов кажется довольно простой. Социальное положение членов союза, их богатство и происхождение не оказывают здесь сколько-нибудь заметного влияния на их положение внутри союза. Этот «демократизм» дорийских союзов проявляется прежде всего в организации сисситий, на которых богатые и бедные, знатные и незнатные получали одни и те же строго нормированные порции. Насколько можно судить по имеющимся данным, к устройству сисситий в основном и сводилась деятельность как критских гетерий, так и спартанских фидитиев