Когда солнце поднялось над головой, Мать подала сигнал остановиться. Погонщики моментально уложили верблюдов на землю. Стражницы соединили копья, натянули тонкие полотнища, создавая тень. Люди раскинули легкие палатки и тенты для полуденного сна.
В это же самое время остановился на полуденный отдых и маленький караван, везущий послов. Крепкие служанки установили легкий полог на треноге, постелили ковер, набросали подушек, и подали закуски и напитки на больших медных подносах.
Зит, как мужчина и вообще чужеземец, держался в стороне. По приказу Матери племени к нему приставили крупную мрачную девицу, увешанную оружием и клыками зверей. Она вела его верблюда во время перехода, а на привале отвела в тень, накинула покрывало на треногу, устраивая уединение, и только тогда вручила флягу с водой и горсть фиников. Мужчина был ей даже благодарен, но такая бесцеремонность его напрягала.
Когда в воздухе запахло кофе, к его маленькой палатке подошла другая крепкая девица и сообщила, что госпожа посол приглашает его на чашку кофе. Сразу сообразив, что такое приглашение для мужчины – это нечто невероятное, Зит вскочил, натягивая синюю полосу вуали на лицо, и поспешил к шатру, украшенному пучком лисьих хвостов.
Встретили мужчину вежливо. Показали большую мягкую подушку, вручили крохотную чашечку с обжигающим напитком, дали время прийти в себя и осмотреться, а потом мягонько взяли в оборот.
Через час Зит уже не сомневался, что Мать племени сделала отличный выбор посла. Воительницу Кумквану интересовали все аспекты жизни королевства: этикет, обычаи, традиционная одежда, праздники, принятые в обществе обращения, и цены на черный перец. При этом властительная дама умела слушать, не считала мужчин идиотами, и великолепно управляла своими подчиненными – кофе Зитхарту подливали за миг до того, как он вспоминал о своей пустой чашке.
Такой активный полуденный отдых настолько вымотал мужчину, что он задремал на верблюде, и ловил короткие яркие сны до самого вечера.
Когда стемнело и служанки поставили «ночные» шатры, больше похожие на армейские палатки, Зита снова пригласили к воительнице Кумкване. На этот раз служанка была всего одна. Стройная грациозная девушка неслышно подала горячее мясо с фасолью и притаилась в углу, прислушиваясь к беседе. Посланницу племени интересовали интимные обычаи королевства.
– Как женщина дает мужчине понять, что он ее привлек? Почему женщина не может пригласить мужчину в свою постель открыто? Какой выкуп получают родители жениха за потерю работника?
Зит силился ответить, но путался, не зная, как объяснить пытливой женщине, что в его стране приданое дает семья невесты, а жених имя и титул. Поняв, что прямые вопросы вгоняют собеседника в тоску, дама-посол сменила тактику. Она попросила Зитхарта рассказать о своей жизни. Как он жил, что ел и пил, что носил, чем занимался, и какие планы строил на будущее.
Каждый любит рассказывать о себе. Мужчина сначала неуверенно погрузился в воспоминания, потом начал рассказывать активнее, а к полуночи, уже немного смущаясь, рассказывал, чем различаются ухаживания в племени и королевстве. Остановился лишь после вопроса:
– Показать можешь? – Зит замолчал, а воительница Кумквана кивнула служанке, чтобы девушка приблизилась: – Моя дочь красива по вашим меркам? – осведомилась она.
– Да, – Зит внезапно вспомнил племенной этикет и опустил взгляд.
– Не стесняйся, – подбодрила его воительница, – покажи на Лалейе, как ваши мужчины знакомятся с женщинами.
– У нас не сидят на коврах, – Зит вскочил, одернул балахон, который после бури личных воспоминаний снова стал вдруг неловким и мешковатым. – Мужчина может встретить девушку на вечеринке, в гостях или на балу. Тогда он подходит, кланяется, а девушка делает книксен или реверанс, а если она знатная дама или супруга важного начальника, то она протягивает руку, вот так, чтобы мужчина поцеловал ее.
Немного напряженно, готовясь отдернуть пальцы, он направил руку Лалейлы, потом перехватил ее кончиками пальцев и поцеловал, заглянув ей в глаза, как записной щеголь. Девушка смотрела на него без смущения, но приятного впечатления галантный жест на нее не произвел.
Зит мысленно вздохнул и продолжил:
– Если вечер с танцами, выражением приязни будет пригласить девушку на танец. Это делается словами и коротким поклоном, – он продемонстрировал, потом развернул партнершу, показывая ей движение согласия на танец.
– Ты сможешь показать нам ваши танцы? – уточнила госпожа посол.
– Воительница, – Зит растерянно пожал плечами, – нужен паркет, музыка и партнерша, умеющая танцевать! Фигуры, то есть движения танца, у мужчин и женщин могут различаться!
– Понятно, танцевать здесь негде, и научиться мы не успеем, – сделала вывод госпожа Кумквана. – Значит, продолжим. Что следует после танцев?
– Если это бал, то следуют другие танцы, потом ужин…
– Нет-нет, – госпожа посол желала увидеть иное: – как мужчина предлагает женщине отправиться в постель?
Впервые с подросткового возраста Зит покраснел. Но, не смотря на смущение, ему все же пришлось показать, рассказать женщинам, чем различается галантное приглашение свободной парочки и тонкие намеки соблазнителя. Как можно поцеловать при встрече почтенную матрону, светскую кокетку или невинную девицу на выданье.
Вопрос с невинностью встал особенно остро. В племени Лисанны невинность не считалась ни достоинством, ни недостатком. Там, правда, существовала традиция первого соития, но она имела скорее обучающий характер.
В племени были мужчины и женщины, которые объясняли молодым правила поведения с противоположным полом, показывали картинки, и даже иногда проводили практические занятия. Обучение у таких людей стоило средств, но считалось, что прошедшие такую школу мальчики особенно искусны, а девочки восприимчивы.
Табиб и Лиран как раз прошли такое обучение, но рассказывали о нем мало, считая это своим секретным оружием, помогающим добиться особенного расположения супруги.
В итоге госпожа Кумквана выслушав множество правил, касающихся невинности и соединения мужчин и женщин, хотела даже, чтобы Зит показал ее дочери, чем различаются любовные ухватки разных народов, но Зит ухватился за мысль, что он все же супруг воительницы Лисанны, и отказался от высокой чести провести ночь с воительницей Лилейлой. И даже сумел подобрать выражения, не обижающие обеих.
Закончили они почти к утру, когда слуги начали потихоньку греметь посудой, собирая завтрак. Приставленная к Зите нянька-телохранительница, проспавшая ночь на плаще у шатра посла, устроила ему бодрящее обливание с растиранием, горячий завтрак и крепкий сон в сумке, подвешенной к спине верблюда. В обед его напоили горячим супом, и уложили спать на ковре, а вечером снова пригласили на ужин к послу.
До самой границы Зиту пришлось спать днем и бодрствовать ночью, чтобы передать часть своих знаний воительнице Кумкване и ее дочерям. К пограничному посту они подъехали почти в полдень. Ошалевшие от экзотичности каравана, воины судорожно старались держать строй и не пялиться на полуобнаженных женщин, и закутанных в синие покрывала немногочисленных мужчин. Старший офицер лично встретил воительницу Кумквану, переговорил с ней, и немедля, послал голубей в столицу, чтобы уважаемой даме прислали достойное сопровождение.
Так как пересекать границу без королевского дозволения нельзя даже послу, воительница распорядилась отвести караван назад, примерно на полмили от пограничного поста, и встать лагерем у реки.
Зит, получивший кое-какое воинское образование, отметил и разумный выбор места, и правильно выставленные караулы, а потом ему в голову пришла некая идея. Он повернулся к своей охраннице-няньке и попросил ее узнать, сможет ли госпожа посол принять его немедленно по срочному делу. Девушка флегматично кивнула и отправилась к центральному шатру. Через пару минут она возвратилась и торжественно проводила мужчину на обед.
За дни совместного путешествия мужчина убедился, что к нему относятся вполне серьезно, а потому осмелился предложить воительнице план: одна из ее дочерей поделится с ним шароварами и жилетом, чтобы он мог перейти границу и купить себе приличную в королевстве одежду. Приграничные городки конечно тихие и сонные, но и сюда добираются столичные сплетни, вдруг получится узнать что-нибудь ценное до того, как появится столичный эскорт? А потом Зиту достаточно будет надеть традиционный балахон, и его никто не сможет узнать.
Госпожа Кумквана поразмыслила и план одобрила. Южане с их темной кожей и выразительными миндалевидными глазами слишком экзотичны для этих мест. Но осторожная дама напомнила Зиту, насколько ему выгодно помочь посольству и получить обещанное вознаграждение.
Мужчина понимал опасения воительницы. Он не стал уверять ее в своей лояльности, только молча поклонился, демонстрируя так и не снятый брачный браслет. Рвать последние родственные связи Зит не собирался. Предавать свою страну тоже. В мыслях было лишь сохранить жизнь брата и Лисанны, да получить немного денег, чтобы открыть свою мастерскую в Оружейном переулке.
Перебрав пару тюков с женской одеждой, мужчина выбрал самые простые шаровары, жилет, обрезал одно из нижних платьев, превратив его в подобие рубахи, но главной проблемой стала шляпа. В племени носили покрывала, тюрбаны, либо повязки. Странные тяжелые сооружения из фетра, украшенные пряжками, перьями и лентами, вызывали у воительниц закономерные усмешки.
В итоге Зит, морщась, завязал на голове платок, решив, что будет изображать из себя грузчика. Уяснив проблему маскировки, воительница выдала ему корзину, наполненную свертками из ярких тканей. Пара мужчин похлопотала над корзинкой, украсив ее лентами, потом Зит сам подписал надушенный кусочек бумаги изящным слогом, словно это был подарок даме от кавалера.
Снабженный легендой, Зит вновь накинул синий балахон, и в толпе из нескольких мужчин и женщин пошел к реке. Ни он, ни воительницы не сомневались – за лагерем следят, но именно сейчас, пока состав посольства не пересчитан, был шанс ускользнуть. Пока большая часть группы изображала любование видом, Зит и его телохранительница ускользнули в густые заросли. Там они сменили одежду. Яркие синие покрывала собрали и свернули в тугой тюк, а затем, прячась за деревьями, вышли к тракту на значительном расстоянии от лагеря. Тут девушка засела в кустах, ожидать возвращения мужчины, а он взвалил корзину на плечо и двинулся к заставе.