– Я в порядке. Сейчас принесу тебе рубашку. – Он развернулся, чтобы пройти мимо, не задев ее в дверном проеме.
– Я сама могу сходить, – сказала она, пытаясь остановить его. – Только скажи мне, где лежат рубашки.
– Я же говорю, что принесу ее, – прикрикнул он на нее. А про себя еще раз утвердился, что он недостаточно хорош для нее.
Она заслуживала кого-нибудь, кто не был бы сыном его отца.
Джози молча смотрела, как Хьюстон спускался в спальню, волоча раненую ногу. Опасаясь, что с ним могло что-нибудь случиться, она пыталась убедить себя – он сам не захотел ее помощи. Она ведь не покушалась на его самостоятельность и независимость. Если за этим не скрывалось нечто более серьезное.
Дрожа под кондиционером в мокром топике, облепившем грудь, она ждала Хьюстона. А потом подумала: вдруг он упал и застрял в спальне, стыдясь позвать на помощь? Или решил намекнуть, что ей пора уйти? Или получил рану, истекал кровью и умирал от какого-то приступа? Это вполне вероятно, подсказывало ее сердце.
Минуту спустя она уже неслась через холл к его спальне, но в дверях остановилась как вкопанная. Великий Боже! Он пытался снять мокрые трусы.
Но липнущая материя, тугая резинка и возможность пользоваться лишь одной рукой создавали проблему. Трусы свернулись на полпути вниз и застряли как раз на середине его очень подтянутого и привлекательного зада.
По-видимому, он услышал ее возбужденное дыхание. Он бросил взгляд через плечо и тихо выразительно выругался.
– Прости, – произнесла она. Ее лицо пылало. – Я хотела посмотреть, не нужна ли тебе помощь.
– Ты хочешь помочь? – раздраженно спросил он, вскидывая вверх руки. – Отлично. Мне требуется помощь прямо сейчас.
– Что? – Он хочет, чтобы она сняла с него трусы? Он это серьезно? Да стоит ей коснуться его зада, как у нее появятся безумные, неконтролируемые фантазии.
А он даже не удосужился повернуться к ней лицом. И кто знает, что она обнаружит на той стороне!
– Мои трусы насквозь промокли, они застряли. Да ты и сама видишь, моя задница торчит прямо перед тобой. Ты сможешь стянуть их с меня?
Он весь напрягся, глаза пылали яростью. В выражении лица не было и намека на сексуальные потуги, он был слишком зол, чтобы увидеть что-нибудь забавное в этой ситуации.
– Ох, ну конечно же, я помогу тебе, – сказала она, словно речь шла о том, чтобы подобрать слово для кроссворда.
Он промолчал. Просто ждал. Она сделала маленький шажок вперед. Затем другой. Вытянула дрожащие, как у алкоголика, руки и съежилась, когда они коснулись низа спины.
Стиснув зубы, пробежала пальцами по прохладному, влажному телу и старалась не думать о том, что гладила правую ягодицу Хьюстона Хейза. Согласно учебнику анатомии и физиологии эта часть называлась «глютеус максимус», или «бороздчатая мышца». Что вовсе не объясняло внезапно возникшей потребности крепко сжать ее.
Ухватив резинку трусов, она с силой потянула их вниз. Ничего не произошло.
– Они застряли.
– В этом-то и все дело, Джози.
– Думаю, тебе надо раскатать их вверх по спине, затем резко дернуть вниз, не скатывая, так как они слипаются.
Если она сейчас посмотрит ему в глаза, она погибла. И потому она упорно не отрывала глаз от его зада. Наверное, ей придется засунуть руки в трусы, чтобы стянуть их. Но пока она воздержалась от этого.
Она дернула еще раз. Никакого эффекта. Сдавшись, она раскатала их вверх до талии, плотно облепив зад. Прижав палец к губам, она размышляла над проблемой, стараясь не замечать жаркую боль между ног и предательски затвердевшие соски.
– Ты отказываешься?
– Нет, я просто думаю. – По телу в мокром топе пробежала дрожь, когда она ощутила тепло, исходящее от его зада. Ей хотелось склониться вперед, зажмуриться и прижаться к нему, засунуть руки в трусы, туда, где уже ничего не имело значения, кроме наслаждения, которое они могли бы разделить вместе.
Но поступила она, конечно же, иначе. Поскольку она была разумной, логичной и полной дурой. Кто рассуждает о дне завтрашнем, когда перед ним целая ночь?
Но она думала о будущем и решила остаться профессионалом хотя бы в этом. Был лишь один способ содрать с него трусы, и, уж если она работает с пациентом, ей не пристало колебаться. Сделав глубокий вдох, она зажмурилась, схватила трусы с двух сторон, чуть оттянула их от тела и резко дернула вниз.
Она проехалась грудью по его спине, опускаясь на колени в надежде дотянуть трусы до бедер. После чего она могла бы бросить все и бежать, оставив его управляться с остальным.
К несчастью, трусы зацепились за что-то и отказывались опускаться. Она потянула чуть сильнее и ощутила сопротивление спереди.
О, черт! Они зацепились там.
– Хм… – пробормотала она из-за плеча. – У нас другая проблема.
– Это ты виновата.
– В чем же?
– В том, что существуешь. Стоит тебе пальчиком шевельнуть, и у меня встает.
– Ладно. – Джози оторвалась от него и обошла вокруг, чтобы лицом к лицу встретить проблему, надеясь на свою стойкость и уговаривая себя держаться на расстоянии.
Как будто это могло как-то помочь. Тяжело дыша, она оттянула его трусы, и восставший член вырвался наружу, шлепнув ее по запястью.
– Что ж, я рада, что мы становимся друзьями, – с горечью произнесла она, пугаясь собственных слов. – Я готова помочь тебе таким образом в любой момент – только свистни, ведь именно для этого нужны друзья.
Хьюстон был почему-то уверен, что он никогда не попросил бы Кристиана или Денниса стащить с него мокрые трусы. Друзья существуют не для этого. Тем, что проделывали они с Джози, могли заниматься только любовники. И почему она не желает видеть того, что очевидно любому непосвященному?
Она опустилась на колени. Учащенное дыхание Джози согревало его прохладную кожу, пока она дюйм за дюймом с трудов стаскивала с него трусы, а его торчащий член норовил уткнуться ей в рот.
– Так-то гораздо легче получается, – выпалила она, приятно пощекотав волосы у него на бедре.
Свежий воздух проник между ног, освобожденных от мокрых трусов, голова разламывалась от боли. Каждым дюйм его обнаженного тела ощущал близость столь желанной женщины. Малейший наклон вперед, и его член уткнется в нее.
– Джози. – Он вцепился в ее короткие волосы и откинул ее голову назад, чтобы она могла смотреть на него снизу вверх.
– Что? – Ее ногти царапали его бедра, она стащила его трусы уже почти до колен. Широко распахнутые зеленые глаза встретились с его взглядом.
Существовали пределы его возможностей, и он достиг их.
– Я больше не могу так, не в силах оставаться просто твоим другом. – Он чуть покачал головой, разочарование и эмоциональное крушение переполняли его измученное тело. – Уходи, Джози. И больше не возвращайся, понятно тебе? Окажи нам обоим услугу, оставь меня навсегда.
Глава 12
Спустя неделю Джози остановилась возле палаты для послеоперационных больных, чтобы сделать запись в табличке, висевшей на постели пациента. Пожилая женщина плохо себя чувствовала во время сеансов физиотерапии после операции по замене тазобедренного сустава. Джози собиралась поговорить с терапевтом и доктором Шейнбергом, чтобы временно перевести ее в отделение интенсивной терапии.
Сунув руку в карман халата в поисках ручки, она наткнулась на акулий зуб, который носила с собой со времени несчастного случая с Хьюстоном. Зуб напомнил ей о нем. Свое отношение к ней Хьюстон выразил предельно ясно, словно на рентгеновском снимке. Он хотел, чтобы они оставались просто друзьями. А она не могла ограничиться кратковременной связью.
Ей хотелось бы оказаться способной на это, быть женщиной, готовой удовлетвориться случайным сексом, оставив в стороне чувства. Но ее сердце уже попало в эту историю и с каждой минутой увязало все глубже. А потому, может, оно и к лучшему, что он прогнал ее, подняв с колен в тот самый момент, когда она чуть не исполнила самый восхитительный минет в мире.
Ну конечно, все, что ни делается, – к лучшему. А вдруг со временем она вырастет дюймов на шесть и станет модной супермоделью? А пока она бродит вокруг как побитая собака.
После ночи с Хьюстоном она осталась там, с чего начинала, – в полной депрессии и без поклонника, с той лишь разницей, что теперь она четко знала, чего лишилась. Прежде она могла лишь вообразить, что у Хьюстона жаркое тело и волшебные руки, теперь же она знала это. А потерянные трусики с губами были тому доказательством.
Она не виделась с Хьюстоном, но постоянно слышала о нем. Доктор Шейнберг приходил, чтобы обсудить расписание операций Хьюстона и изменения, которые следовало внести в него, пока не будет вызван другой хирург для укомплектования персонала.
Джози хотелось, чтобы именно она оказалась этим хирургом, но она не годилась для этого. Даже если бы она временно замещала его, доктор Уильямс был не слишком оптимистичен насчет будущего Хьюстона. Он был уверен, что со временем, после курса лечения, Хьюстон вернется к нормальной жизни. Он сможет водить машину и справляться с повседневными заботами. Но едва ли у него восстановится мелкая моторика, то есть он сможет писать правой рукой или проводить хирургические операции.
Вполне вероятны некоторая утрата подвижности и возникновение осложнений после рубцевания тканей и артрита. Доктор Уильямс говорил, что им остается ждать и смотреть, но о возврате к полноценной хирургии можно говорить только в долгосрочной перспективе.
Она чувствовала себя отчасти виноватой, это вызвало бессонные ночи и головные боли, которые никак не проходили. Хьюстон был намного талантливее ее, но именно он утратил способность работать, а она, ни на что не годная, могла вкалывать сколько угодно. Она не сумела даже стать другом для него, не доставляя проблем и не залезая ему в штаны.
Она тяжело вздохнула и пошла прочь.
– Осторожно, не сбейте меня с ног. Я сегодня еще не готов к этому, – раздался знакомый голос прямо перед ней.