— Скажи, сколько поставить, — я указал на листок.
— Нельзя, — пробормотала она. — Мама меня убьет. Она всегда говорит, что, если последняя ставка будет от Шеннон, она не будет разговаривать с нами до Рождества.
— Жестко.
— Такова уж мама, — она медленно выдохнула и прошептала: — Может, в следующем году.
Кто-то окликнул ее по имени, и Зои снова оказалась в объятиях, на этот раз ее ровесниц. Слава богу, у нее были друзья, а то я уже начал беспокоиться. За последние несколько дней я получил по меньшей мере дюжину звонков от Куинн и Джонаса, но Зои общалась только с семьей и Беном.
Даже таким малышкам, как она, нужны друзья.
Зои представила меня подругам. По мимолетному блеску в их глазах я понял, что они меня узнали. Однако они ни слова не сказали, чем мне понравились. А когда, проигнорировав меня, они уделили все внимание Зои, понравились еще больше.
— Иди, — подбодрил я ее, когда девушки предложили вместе сходить за сидром. — Я тебя догоню.
Зои поморщилась.
— Точно?
— На этом семейном фестивале нет ни грамма алкоголя. Ты можешь довериться мне хотя бы на пять минут. Проведи время с друзьями, а я пока сделаю пару ставок. Я в настроении для шоколадного торта.
— Конечно, если хочешь, — она прищурилась, но в конце концов кивнула. — Будка для ставок неподалеку. Выйдешь из шатра и сразу увидишь.
— Думаю, справлюсь, — лениво протянул я.
Она закатила глаза, но едва не подпрыгивала от возбуждения, когда уходила с подружками.
Я проигнорировал косые взгляды, вернулся к столикам и сделал еще три ставки. После купил торт на распродаже выпечки и вышел из палатки.
Со сцены пел школьный хор, а зрители то слушали, то расходились по другим кабинкам.
Слава Богу, бывший Зои не был главным событием фестиваля.
Господи, сколько лет прошло с тех пор, как Hush Note выступал на разогреве? Семь? Восемь? Последние время мы собирали целые стадионы, и долгие годы, пока мы с трудом пробивались наверх, я воспринимал как нечто само собой разумеющееся.
Я взглянул на Зои в кругу подруг, восхищаясь ее беззаботной улыбкой, и боль в моей груди усилилась. За все время, что мы провели рядом, я узнал ее далеко не так хорошо, как следовало бы.
Оторвав от нее взгляд, я по-настоящему вгляделся в толпу. Парочки сидели на траве, а вокруг бегала веселая малышня. Парни в кожаных куртках выпячивали грудь, набираясь смелости заговорить с девушками. Пожилые пары, присматривали за внуками. В парке происходило множество незначительных событий, и я пытался запечатлеть их в памяти вместе с ароматом яблочного сидра, лимонного пирога и малинового крема, чтобы вспомнить, когда буду сочинять.
Заметив, что Зои идет одна, я поспешил к ней, но меня опередил ее бывший. Он что-то сказал, и у Зои буквально отвисла челюсть. Но она не выплеснула ему в лицо сидр.Повезло ему. Надо, наверное, предупредить, что играет с огнем.
— Ты даже не долетела до Лос-Анджелеса, угадал? — он усмехнулся, и у меня волосы встали дыбом.
Зои поморщилась. Едва заметно, но все же.
Да как только этот ублюдок посмел?
— У фирмы, в которой работаю, есть филиал в Сиэтле, поэтому я осталась там, — ответила она, как и всегда невозмутимо.
— И сколькими группами ты сейчас занимаешься? Дай угадаю: ни одной, — он многозначительно посмотрел на ее левую руку. — И мужа нет. Получается, ни карьеры, ни семьи. Неудивительно, что ты не заходишь в кафе-мороженое, когда приезжаешь домой, и избегаешь меня. Я же говорил, что у тебя ничего не получится.
И тут у меня сорвало крышу.
6 глава
ЗОИ
Похоже, Питер так и не повзрослел, и выглядел почти так же: темные волосы, карие глаза, нос с горбинкой, за исключением усталости и пивного пузика. Когда-то мой мир вращался вокруг этого парня, а теперь он мне даже не нравился. Однако то, с какой точностью он описал мою жизнь, больно жалило.
— То, что не хожу в ваше кафе, когда бываю в городе, не имеет к тебе никакого отношения, — заверила я его, сжимая стаканчики с уже остывшим яблочным сидром.
Казалось, что полгорода наблюдало за нашим «маленьким воссоединением».
— Привет, детка.
Только не это! Теперь у Никсона будет более чем достаточно боеприпасов на следующие шесть месяцев для игры «давай насолим Зои».
Стоп! Он только что назвал меня деткой?
Прежде чем успела произнести хоть слово, он властно положил руку мне на бедро, притянул к себе, запустил пальцы в волосы…
Что за?..
…и поцеловал.
Никсон Винтерс целовал меня своими невероятно нежными губами. Это было неправильно — в глубине души я это знала, — но мне было так восхитительно хорошо, что я не могла его оттолкнуть.
Я ахнула, когда он провел языком по моей нижней губе.Он полностью завладел моим ртом, проникая в него так, словно он уже принадлежал ему, предъявляя права проворными движениями языка на каждую линию и изгиб.
Черт возьми!
Никсон целовался так же самозабвенно, как играл на гитаре: будто ничто другое на свете не имело значения. И в этот момент действительно ничто другое не имело значения. Он стер остальной мир и изменил вселенную так, чтобы она сосредоточилась на нас. Заодно он стер все мои прошлые поцелуи, и я отдалась этому чувству, наслаждаясь вкусом лимона и малины, которые остались на его губах.
Притянув ближе, Никсон наклонил мою голову, и тихо застонал, когда я провела языком по его небу. Затем он полностью всосал мой язык, и я буквально растаяла в его руках. Хотелось вцепиться в его волосы и держать в плену, чтобы жить этим моментом, где он желал только меня. Пальцы дрожали от желания скользнуть под его куртку и рубашку, обвести кубики пресса и не останавливаться там, где начинались джинсы, а двигаться дальше. Страстное желание переполняло меня, требуя прикоснуться, попробовать, почувствовать, но мои руки уже были чем-то заняты. Чем именно я не могла вспомнить.
Колени у меня ослабли, тело гудело от возбуждения.
— Зои, — прорычал Никсон мне в губы.
Он переместил ладонь с бедра на мою задницу и приподнял, но это было скорее поддержкой, чем проявлением страсти: словно он точно знал, что сделал со мной его поцелуй. Но и я точно знала, вернее, чувствовала, что сделал с ним мой поцелуй.
Напоследок нежно прикусив мою губу, Никсон отстранился. По сути, он закончил меня целовать, и тем не менее продолжал, но уже не ртом, а взглядом.
— Прости, не мог больше ждать ни секунды, — его голос был низким и грубым.
— Рада, что ты не стал ждать, — совершенно серьезно ответила я.
Он аккуратно поставил меня на ноги, и я моргнула, когда мир обрел четкость.
О Боже.
Никсон только что поцеловал меня на глазах у всего города, и мне это понравилось, и не просто понравилось, я была этим поглощена.
О чем он только думал? Нет. О чем я думала? Моя задача держать его подальше от выпивки, а не целовать или набрасываться посреди парка.
Кстати, что это за звук?
Я отошла от Никсона, но он просто шагнул за мной, обнимая одной рукой за талию, а другой придерживая стаканчики. Я расплескала — вот, что это был за звук — по меньшей мере половину сидра.
— Это твой, — пробормотала я.
— Спасибо, — он поцеловал меня в висок и взял стаканчик. — Кто твой друг?
Я резко повернулась.
Питер стоял перед нами с разинутым ртом, и тут у меня в голове щелкнуло. Поцелуй, ласковое обращение, влюбленный взгляд… Как много из нашего разговора слышал Никсон? Должна ли я поблагодарить его за вмешательство или разозлится? Я была готова сделать и то и другое.
— Питер Уиткомб, — Питер порывисто протянул руку. — Я ведь не обознался?
— Зависит от того, за кого ты меня принимаешь, — Никсон пожал ему руку и снова обнял меня за талию.
Взгляд Питера заметался между нами.
— Ты Никсон Винтерс.
— Да. — Никсон одарил его фирменной улыбкой «для прессы» и притянул меня ближе.
— И вы?.. — Питер выглядел совершенно сбитым с толку.
О, черт возьми.
Я прижалась к Никсону, просунула руку ему под куртку и провела по спине, позволяя Питеру самому сделать вывод.
— Ну... да, — Никсон приподнял брови. — Зачем еще я здесь?
Глаза у Питера стали размером с блюдца.
— Вот ты где! — из толпы появилась Лора, схватила Питера за руку и крепко обняла. — Ты был великолепен, милый, — она одарила меня фальшивой улыбкой и склонила голову набок. — Привет, Зои. Приятно тебя видеть.
— Лора. — Мне точно не было приятно ее видеть, но все же это не шло ни в какое сравнение с агонией, которую испытывала, когда столкнулась с ней, приехав домой на каникулы на первом курсе. Иногда маленькие города оказываются слишком маленькими. — Как семья?
Никсон вопросительно поглядел на меня, и я слегка ему кивнула.
— У нас двое детей. Девочки. Ну, ты знаешь, семейная жизнь, — ответила Лора с пассивно-агрессивной манерой, которая, очевидно, сохранилась еще со времен старшей школы.
— Она бы знала, если бы согласилась выйти за меня замуж, — со вздохом сказал Никсон. — Клянусь, я спрашиваю ее об этом по крайней мере раз в неделю, но она продолжает упорствовать.
Я чуть не поперхнулась сидром.
Никсон похлопал меня по спине.
— Ты в порядке, детка?
Я кивнула, с трудом сглотнув.
— Милая, Никсон — соло-гитарист группы Hush Note, — сказал Питер своей жене.
Лора оглядела Никсона с ног до головы, как будто он стоял перед ней абсолютно голый.
У меня давление подскочило.
— Так и знала, что где-то тебя видела. В этой шапке тебя сложнее узнать.
— Ты слышал, как я играл? — выпалил Питер, и его глаза загорелись.
Никсон кивнул, допивая сидр.
— И? — подтолкнул Питер.
Моя рука на спине Никсона напряглась, желудок сжался. Я была известна тем, что не скрываю своем мнение о чем-либо, особенно о музыке.
— И… это было... что-то, — протянул Никсон. — Детка, нам пора...