— Итак... — она наклонила голову.
— Итак…
Мы все утро ходили на цыпочках, но разговора было не избежать. Я открыл рот, потом закрыл. Казалось бы, легко отказаться от того, чего еще недавно совсем не хотел, но оказалось, что это чертовски трудно.
— Думаю, ясно по умолчанию: то, что произошло вчера, не должно повториться, — заявила Зои, как будто обдумывала эту мысль весь день.
— Хорошо.
— Я имею в виду, что в любом случае это было только из-за Питера. — Она заправила волосы за уши.
— Верно.
Так все хорошо началось, но закончилось совсем по-другому, и мы оба это знали… по крайней мере, я так думал.
— И не похоже, что есть хоть какой-то шанс, что мы могли бы... — она приподняла брови.
— Абсолютно исключено.
Какого хрена? Я даже не дослушал, что она собиралась сказать, и согласился?
Это к лучшему. Отпусти.
— Значит, у нас все в порядке? — она прикусила нижнюю губу.
— Да.
Неудивительно, что я не мог написать песню. Сейчас мой словарный запас состоял из одного слова.
— Хорошо поговорили, — она показала мне большой палец, но глаза закатывать не стала.
— Все в порядке. У нас все хорошо. Это был просто поцелуй. — Я схватился за край стола.
— Точно. В конце концов, мы же не переспали, — она съежилась. — Мы этого и не хотели… и тебе это вообще не интересно. Я не в твоем... — она закрыла глаза, сжала губы в тонкую линию и потерла лоб. — Мне лучше помолчать.
Мне это вообще не интересно?Она, правда, так считала?
Это было так далеко от правды, от фантазий о ней, но, сказав об этом, я навлеку на нас кучу неприятностей. Так что я держал рот на замке, проявляя крупицу того самого самоконтроля, о котором постоянно твердил психотерапевт.
— Давай просто забудем, что это случилось, — она вздохнула.
— Хорошо, — согласился я, хотя вероятность того, что это произойдет, была равна нулю.
Ее глаза на мгновение расширились, но она быстро покачала головой и выпрямила спину.
— Прекрасно. Послушай, выступление в Сан-Франциско на следующей неделе, и мне нужно знать, где мы будем.
— В Сан-Франциско. — Одной мысли о том, что между нами будет такая неловкость до конца нашего совместного пребывания, было достаточно, чтобы я потянуться за стаканом… молока.
Точно! Я пришел сюда за молоком.
— Да быть не может, — съехидничала она. — Я спрашиваю, где мы будем после Сан-Франциско. Куда заказывать обратные билеты? — Зои снова заправила волосы за уши, хотя они и не падали на лоб.
Держу пари, эти волосы будут как шелк скользить по моему животу.
— Я арендовал ранчо до февраля, — ответил я, наливая себе стакан молока. В ближайшие несколько дней мне придется отказаться от молочных продуктов из-за выступлений: у меня всегда срывался голос.
— Серьезно?
— Да. — Я отставил молоко и повернулся к Зои, которая выглядела так, словно я только что сообщил ей, что на заднем дворе инопланетяне. — Мне нужно сочинить пару песен, и мне здесь нравится. На данный момент я бы сказал, что девяносто восемь процентов местных жителей довольно дружелюбны. У меня под дверью нет фанатов, поклонницы не льют текилу себе на грудь, предлагая попробовать их «боди-шот», и никаких приглашений на вечеринки. Это настоящий рай для трезвенников, потому что я даже не знаю, где здесь винный магазин.
В принципе я не мог найти его адрес в телефоне.
— Девяносто восемь процентов? — с вызовом спросила Зои, приподняв бровь.
— Я познакомился примерно с сотней здешних жителей пока мы ужинали в ресторане, ходили за покупками и на осенний фестиваль, — я пожал плечами. — Все они были ничего, за исключением твоего бывшего и его социально озабоченной жены. Кстати, она единственная во всем городе, разместила в Интернете видео, где я пою прошлым вечером.
Меня поразило, что это сделал всего один человек. Если бы я устроил нечто подобное в Сиэтле, видео выложила бы половина аудитории.
Еще одна причина, почему мне здесь нравится.
Зои поежилась.
— Я надеялась, что ты этого не заметишь.
— По крайней мере, я хорошо выглядел на видео, — я усмехнулся.
— И пел неплохо, — отметила она с легкой улыбкой. — За все годы, что я работаю, я ни разу не слышала, чтобы ты играл на акустических инструментах, не говоря уже об акустической гитаре, и все же это единственная гитара, которую ты привез с собой.
Она прошла мимо меня, открыла холодильник и достала яблочный сок.
— Мы никогда не были группой, играющей акустические сеты. — Я всегда хотел попробовать это, но никогда не поднимал тему.
— Это не значит, что ты не можешь начать. Видео с фестиваля разошлось по всему интернету. Я бы даже назвала его вирусным. — Зои поднесла стакан к губам и отпила.
Я хотел быть этим стаканом.
— Правда?
Наши взгляды снова встретились. Несмотря на разговор, напряжение между нами не спало, а натянулось, как тетива лука перед тем, как пустить стрелу.
Она первой отвела взгляд и уставилась на стакан.
— Ага. Значит, я займусь приготовлениями к поездке в Сан-Франциско. Полагаю, ты предпочтешь частный рейс из Ганнисона?
— Звучит заманчиво. — Обычно мы летели самолетом Куинн, но, поскольку сейчас мы разбросаны по штатам, это бы не сработало. — Но я не хочу оставаться в Сан-Франциско на ночь.
Она нахмурилась.
— Итан уже прислал расписание, и саундчек начинается довольно рано.
Я стиснул зубы. Чем дольше мы будем окружены соблазнами, тем больше вероятность, что я им предамся.
— Хорошо, тогда можем остаться на ночь, но я хочу уехать как можно скорее.
— Сделаю все возможное.
Я кивнул и вернулся к своей гитаре в надежде, что вдохновение, посетившее меня ранее, не пропало, но думать мог лишь о предстоящем концерте.
Выпивка, девочки, наркотики, неверные решения — все это шло рука об руку с концертами. Всегда было одно и то же: эмоции, адреналин, воспоминания — и я выпивал стопку, чтобы успокоить нервы. Это «всегда было» должно превратиться в «раньше было», и на следующей неделе мы узнаем, возможно ли это.
***
Две ночи спустя я чертыхался, роясь в кухонных шкафчиках. Свет я не включал, чтобы не будить Зои, и подсвечивал себе фонариком в телефоне.
Вчера она купила тот же чай, что заваривала в Сиэтле. Я возлагал большие надежды эту маленькую коробочку, и должен был ее найти. Чайник уже нагревался на плите.
Сегодняшний сон казался реальным. В какой-то степени так было всегда. Но сегодня я проснулся весь в поту. Я сражался со злодеем, который существовал только в моих воспоминаниях.
…Позволь мне помочь…
Так она сказала в реальной жизни, потом нашла пакет с замороженным горошком, завернула в кухонное полотенце и прижала к моей щеке.
А в моем сне она лежала на полу, ее рыжие кудри были спутаны, и она смотрела на меня безжизненными глазами.
Черт, я хотел выпить. Я хотел чего-нибудь, что могло бы стереть сон и помочь запихнуть воспоминания обратно в маленькую запертую коробочку. Но если выпью, то уже не остановлюсь, а рецептов на «Ксанакс» и снотворное у меня не было. Оставался только чай, но я не мог найти чертову коробку!
Из шкафчика что-то выпало на гранитную столешницу и разбилось вдребезги.
— Черт!
И, как по команде, мгновение спустя в прихожей зажегся свет, затем вспыхнул свет на кухне: резкий и зверски яркий.
— Что ты делаешь? — спросила Зои, ее щеки порозовели со сна.
— Оставайся на месте, — рявкнул я через плечо. — Я кое-что разбил и не хочу, чтобы ты порезалась.
По всей столешнице был рассыпан сахар, а маленькие осколки стекла блестели по всему полу.
Чайник начал свистеть.
— Стой здесь, — приказала Зои, обходя островок, чтобы снять чайник с плиты. — Это ты босиком... и без рубашки. По крайней мере, на мне тапочки.
— Рубашка в этой ситуации не поможет, и я не собираюсь просто стоять и смотреть, как ты убираешь за мной. — Я сгреб сахар и стекло со столешницы в раскрытую ладонь, а Зои схватила веник и совок для мусора.
— Но будешь стоять и смотреть. — Она подмела пол вокруг моих ног, и, как только путь освободился, я выбросил осколки в мусорное ведро.
— Гадство, — прошипела Зои.
Я обернулся.
Она присела, прижимая к груди руку.
У меня скрутило желудок при виде тонкой струйки крови у ее большого пальца.
— Черт возьми! — я подхватил ее и усадил на кухонный островок. — Я же просил тебя не убирать за мной.
— Это в буквальном смысле моя работа, — огрызнулась она. — И все не так уж плохо. Видишь?
— Я вижу, что у тебя идет кровь, потому что я не смог найти этот чертов чай. Просто... оставайся на месте. И на этот раз я не шучу, — я погрозил ей пальцем, как будто это могло помочь, и пошел за аптечкой, которую видел в ванной на первом этаже.
— Все не так уж плохо, — повторила она, когда я вернулся. — Просто нужен пластырь.
Я положил аптечку на стол и взглянул на кровь, которая сочилась из пореза.
— Позволь мне помочь.
…Позволь мне помочь...
Это был ее голос, который я слышал сейчас. Он напоминал, что меня не оказалось рядом, когда был нужен. Кровь на руке Зои была того же оттенка, что и на ее кудрях в моем сне. У меня защемило в груди. Мне хотелось распахнуть эту коробку с воспоминаниями. Хотелось заорать на несправедливость мира, который позволил жить такому, как я, но не...
— Никсон? — мягко позвала Зои.
Я моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд на ее лице, и используя поразительную зелень ее глаз, чтобы успокоиться.
— Все в порядке, — прошептала она. — Я тоже не переношу кровь.
Она протерла порез спиртовой салфеткой и перевязала бинтом. Спокойно. Быстро. Без колебаний.
Так, как не мог я.
— Как новенькая, — она сверкнула улыбкой, но когда собралась спрыгнуть на пол, я схватил ее за бедра поверх тонких пижамных шорт.
— Не двигайся. — Я закончил подметать и, только когда убедился, что стекла не осталось, кивнул: — Ладно. Все чисто.