Она соскользнула с островка, достала коробку из шкафчика (соседнего с тем, что обыскивал я), не спрашивая, тот ли это чай, приготовила две чашки и принесла мед.
— Больно? — спросил я, указывая на ее руку.
Она покачала головой, и ее волосы мягко рассыпались по обнаженным плечам. Если я буду слишком долго пялиться на ее майку, то просто погибну, поэтому я сосредоточился на чашечках перед нами.
— Мне жаль, что ты поранилась.
— Лучше я, чем ты, — сказала она с легким смешком, запрыгивая обратно на островок.
— Не говори так! — огрызнулся я.
Наши взгляды встретились снова.
— Это правда.
— Это чушь собачья.
— Это не мне выступать через четыре дня, — она пожала плечами.
— Ты не должна расплачиваться за мою ошибку!
Но именно так всегда было, верно? Я косячил, а кто-то другой платил за это цену. Но с Зои этого не случится. С ней я провел черту, за которой мое «всегда было» стало «раньше было».
— Никсон, — прошептала она, и протянулась к моей руке, но остановилась, стесняясь прикоснуться к ней. — Это просто небольшой порез. Крошечный. Никаких швов. Потери крови нет.
— Пока, — пробормотал я.
— Ты ведешь себя так, словно ты какой-то вредитель. Но это не так. — Ее палец коснулся моего.
— И это говорит женщина, которой приходится нянчиться со мной, — усмехнулся я. — Не уверен, заметила ли ты, но я не очень-то снисходителен к окружающим меня людям.
Включая тебя.
— Я заметила, что многие люди изо всех сил стараются сблизиться с тобой, и те, кому это удается, не стремятся потом убежать.
Она добавила мед в чаи, а я вынул пакетики и размешал.
— Прости, что разбудил, — сказал я после первого глотка.
— Я не против. Мой босс спит допоздна, — поддразнила она с улыбкой.
— Если вообще спит, — признался я.
— Ты спал сегодня?
Я кивнул.
— Почему проснулся?
Я поставил чашку на стол.
— Мне снятся кошмары. — Не следовало ей это говорить, но назад пути не было.
— Прости. Это воспоминания или страхи? — она обхватила мой мизинец своим. Я замер от вопроса, а не от прикосновения. — Все в порядке. Ты не обязан мне ничего говорить. Я просто хотела помочь.
Я переключил внимание с наших переплетенных пальцев на гладкую, кремовую кожу ее бедра, и задумался, так ли она нежна, как кажется.
— Ты говорила «что мне это неинтересно», — сказал я, круто меняя тему разговора.
Она в замешательстве наморщила лоб.
— Пару дней назад, когда у нас был невероятно неловкий разговор о том поцелуе, — напомнил я.
— О… Я просто пыталась сказать, что понимаю.
— Я не стал тебе перечить. — Я встал перед ней. — И обычно мне насрать, кто что думает, но с тобой все по-другому.
— Я не совсем понимаю, — она слегка наклонилась вперед, опершись ладонями о столешницу.
— Мы же договорились, что этот поцелуй больше не повторится, — я придвинулся ближе. Ее колени коснулись моего живота, и от этого прикосновения у меня напрягся пресс.
— Помню, — она скользнула взглядом вниз, но тут же вернулась к моему лицу.
— Я согласился с тобой, — мой взгляд сосредоточился на ее губах, — потому что ты работаешь на меня. Потому что следующие несколько месяцев мы будем жить вместе. Потому что я не должен заводить никаких отношений, только что выйдя из реабилитационного центра, а ты не производишь впечатления девушки на одну ночь.
— Я не такая, — выпалила она.
— Знаю, — мышцы на лице были так напряжены, что улыбаться было почти больно. — Это мои тараканы. И дело не в том, что я не заинтересован. Поверь мне.
Я позволил увидеть голод, который испытывал к ней, и шагнул вперед.
— Но мы же не допустим, чтобы это повторилось, да? — ее колени задрожали, дыхание стало прерывистым.
— Да. Потому что оба знаем, что это плохо кончится.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — ее слова расходились с делом, вернее с телом. Ее бедра распахнулись, оставляя мне достаточно места, чтобы встать между ними.
— Потому что у меня и без этого полно секретов, и мы слишком часто бываем вместе, чтобы не быть абсолютно честными по этому поводу. — Я схватил ее за бедра и притянул к краю островка, пока она не прижалась ко мне всем телом от бедер до грудей.
Я зашел слишком далеко. Но мне было так чертовски приятно чувствовать ее рядом с собой. Теплую, мягкую и аппетитную.
Зои скользнула пальцами по моим плечам и остановилась на шее.
— Но мы не позволим этому случиться снова.
— Не позволим, — я опустил голову так, что мои губы оказались на расстоянии вздоха от ее. — Просто не хочу, чтобы ты думала, что я не хочу тебя. Я хочу.
Губы ныли от желания ее поцеловать.
— Правда? — спросила Зои, повысив голос.
— Да. И если бы ты была кем-то другим, я бы уже раздел тебя догола, — я сжал ее бедра. Я даже не мог вспомнить, когда в последний раз отказывал себе в том, чего так отчаянно хотел. — Но ты не такая, как остальные.
— Верно. — Она зарылась пальцами в мои волосы.
Мне потребовалось все силы, чтобы не стонать и не поддаться ситуации, в которую сам же нас загнал.
— Просто хотел прояснить это.
Зои оттолкнула меня, развернулась и спрыгнула на пол.
— Рада, что мы во всем разобрались. Спокойной ночи! — она практически выбежала из кухни.
Мой член пульсировал. Я опустил голову, пытаясь выровнять дыхание. Это был глупый поступок, как и способ сменить тему, однако не только поэтому я ей рассказал: мне надоело страдать одному.
Возможно, для нас обоих было бы лучше, если бы я нашел какую-нибудь цыпочку и трахнул ее до концерта в Сан-Франциско. Тогда я бы не был так зациклен на своей потребности в Зои.
Проблема была в том, что я не хотел случайную девушку.
Я хотел ту, что не мог получить.
8 глава
ЗОИ
Никсон был на взводе с тех пор, как мы приземлились в Сан-Франциско. Он постукивал ногой, перекатывал медиатор по костяшкам пальцев, покачивал коленом — в общем, был весь как на иголках. Мы поужинали впятером в отдельной комнате, так как дети Куинн и Джонаса пошли в школу несколькими неделями раньше, но Никсон так и не расслабился.
— С ним все в порядке? — тихо спросила Куинн, пока Никсон, Джонас и Итан шли впереди по гостиничному коридору к нашим номерам. — Он, кажется, немного...
— Не в себе? — предположила я.
— Взвинчен. Но не в себе тоже подходит.
— Он был беспокойным с тех пор, как мы уехали из... — я чуть было не сказала «дома», но вовремя спохватилась и, запинаясь, закончила: — Колорадо. Мы редко появлялись на людях. Это действительно первый раз, когда он сталкивается со всем, что могло бы отбросить его назад.
Впереди нас Никсон потер затылок.
— Я бы хотела, чтобы он позволил отменить это выступление, — вздохнула Куинн. — Я понимаю, почему он так категоричен, но это действительно не стоит риска. Это правда? — вдруг спросила она, остановившись посреди коридора.
— Что именно? — я тоже остановилась, и заметила беспокойство в ее глазах.
— Риск? Мы позвонили заранее и убедились, что на ужине не будет алкоголя и что в его, вернее в вашем номере, не будет подарков-сюрпризов или как там вы это называете, — она засунула большие пальцы в карманы и покачалась на каблуках. — Но я не уверена, достаточно ли этого.
— Каждый день – это риск, — ответила я так правдиво, как только могла, понизив голос, хотя для группы был зарезервирован не только этот этаж, но и два под нами. — Быть здесь тяжелее? Да. Он закрывается ото всех? Да. Избегает ли он искушения? Абсолютно. Но ни на минуту не думай, что он не смог бы улизнуть в бар или винный магазин, если бы захотел.
Она кивнула, глядя на спину удаляющегося Никсона.
— Я просто не хочу быть причиной его срыва.
— Думаю, вы – главная причина, по которой он остается трезвым.
Она наморщила лоб.
— Он что, ведет себя с тобой как полный придурок?
Я усмехнулась.
— Это Никсон.
— И этим все сказано, — вздохнула она.
— У нас с ним все в порядке, правда.
Куинн приподняла идеально ухоженную бровь.
— Серьезно, — я усмехнулась. — Он...
У меня не было слов, чтобы его описать. То он невыносим, то умопомрачительно милый. То холодный, как лед, а через минуту обжигающе горячий. Он был просто Никсоном.
— Сколько у него было девушек? — спросила Куинн, понизив голос до шепота. — Нам стоит беспокоиться?
Я сглотнула.
— Черт, мне не следовало так докапываться до тебя, но если мы и говорим с ним по телефону, то всего несколько минут, а в данный момент он для нас не совсем открытая книга. Я просто хочу знать, что он не променяет один порок на другой, понимаешь?
— Эй, вы двое, идете? — крикнул Джонас из коридора.
— Секунду! — Куинн отмахнулась от него. — Клянусь Богом, они изводят меня из-за того, что у меня нет подруг во время гастролей, но не дают и нескольких минут поговорить с другой женщиной, — пробормотала она. — Значит, в последние недели у него было немного женщин? Или много?
Я съежилась. Количество людей, которые могли бы назвать Куинн другом, было, мягко говоря, невелико, и я не спешила ее злить.
— Эм… Насчет этого тебе лучше спроси у него. — Я была там, чтобы поддерживать Никсона в трезвом состоянии, а не сообщать подробности его жизни. — Но я бы сказала, что тебе не о чем беспокоиться.
Она наклонила голову, изучая меня в течение одного нервирующего момента.
— Хм. Я знала, что ты не просто так мне нравишься.
Мы продолжили путь, направляясь в конец гостиничного крыла, где находились номера.
Ребята собрались у двери в комнаты, которую делили мы с Никсоном. Он бросил на меня любопытный взгляд, прежде чем вернуться к разговору с Джонасом и Итаном.
— Надеюсь, он немного успокоился. Клянусь Богом, он просто нарывается на неприятности, — заметила Куинн.
Мои глаза широко раскрылись, но я быстро взяла себя в руки. Подвиги Никсона были настолько хорошо известны, что женщины обычно выстраивались в очередь за кулисами в надежде, что он выберет их на этот вечер.