Вот и причина номер четыреста шесть, чтобы тот поцелуй не повторялся.
— Кто нарывается на неприятности? — спросил Никсон, очевидно, услышав нас.
— Твой член, — ответила Куинн с улыбкой.
Никсон перевел взгляд на меня.
— Не смотри на меня. — Я порылась в сумочке и достала ключ от номера.
Никсон отступил в сторону, так что наши плечи соприкоснулись, когда я подошла к двери.
— Я спросил ее, вел ли ты себя, как супер-плейбой в последнее время, — объяснила Куинн.
— И что сказала мисс Шеннон? — промурлыкал Никсон.
Боже, даже его голос возбуждал. У меня внутри все сжалось, но я сумела открыть дверь. Если бы он только знал, как близка я была к тому, чтобы поцеловать его на кухне на прошлой неделе, то, возможно, был бы поосторожнее с проявлением своей сексуальной харизмы.
А еще лучше мне держаться подальше от кухни, и от его рта. С каждым днем становилось все труднее игнорировать напряжение между нами, и я не могла себе позволить показать слабину. Если бы я пошла по этому пути с Никсоном, то Питер не будет единственным, кто предположит, как именно я поднялась по служебной лестнице в компании.
— Она сказала, что твоя сексуальная жизнь была девственна чистой, — ответила Куинн. — Я уважаю это, но также знаю, что... хм... как бы это сказать. Насколько публичными могут быть твои связи?
Парни захихикали, а я поморщилась, открывая дверь.
— Я ни с кем не спал с тех пор, как прошел курс реабилитации. Хотя это не твое дело, — спокойно ответил Никсон. — А теперь мы с моей сиделкой хотели бы поспать несколько часов перед тем как начнется саундчек перед концертом.
— Сейчас только одиннадцать утра, — напомнил Итан.
— Я уверен, что у Шеннон все предусмотрено, — Никсон пошел за мной в номер, и дверь за ним закрылась с громким хлопком.
— И она три будильника завела, — говоря о себе в третьем лице, добавила я шутливо, снимая сумочку через голову и бросая ее на массивный обеденный стол.
В люксе было две спальни, гостиная и столовая открытой планировки, так что мы не жили в одной комнате или что-то в этом роде, но все равно здесь было более интимно, чем на ранчо или даже в его квартире в Сиэтле: не так много мест, куда можно убежать.
Я сбросила туфли на каблуках и вздохнула от удовольствия.
— Вижу, ты вернулась к своему стилю, — с ухмылкой спросил Никсон.
Я оглядела свое черное платье-футляр и единственную нитку жемчуга.
— Эй, не все ходят на деловые ужины в... чем придется.
Он взглянул на свою винтажную футболку «Дорс» и джинсы, которые низко сидели на бедрах, и пожал плечами.
— Это то, что мы называем нарядом для ужина с друзьями.
— Это ты ужинал с друзьями, а для меня это бизнес, хотя я обожаю Куинн и мне нравятся Джонас и Итан.
Я чувствовала его тлеющий взгляд, когда он пробегал вверх и вниз по моему телу.
— Что ж, надеюсь, теперь, когда мы в нашем номере, ты наденешь свою обычную пятничную пижаму, потому что я не собираюсь продолжать сериальный марафон «Мира Дикого Запада», когда ты одета так, будто тебя в любой момент могут позвать на вечеринку с коктейлями, — он приподнял брови.
Я закатила глаза.
— Ладно. Переоденусь.
— Я закажу еду. Что-то мне хочется перекусить. — Он уже шел к стационарному телефону, установленному в номере. — Как насчет картофеля фри и мороженого?
— Похоже, я скоро наберу пару лишних килограммов, — бросила я через плечо, входя в свою комнату.
Я провела рукой по спине, нащупывая молнию, и проворчала. Это платье было такой занозой в заднице.
— Настоящим мужчинам нравятся изгибы, — крикнул в ответ Никсон.
— С каких это пор? – спросила я, возвращаясь к нему. — Насколько знаю, у всех женщин, с которыми ты спишь, модельные фигуры.
— Что? — он замер, не донеся трубку до уха.
— Тебе нравятся худые женщины. Это нормально, что у тебя есть свой типаж. Я просто хочу сказать, что тебе нравятся изгибы только на твоей гитаре, — я повернулась к нему спиной. — Не мог бы ты, пожалуйста, расстегнуть молнию? Не могу дотянуться.
Никсон подошел и убрал мои волосы в сторону.
— Ты всегда пахнешь кокосами.
— Это шампунь.
Его пальцы скользнули по моей шее.
— Мне нравятся твои изгибы.
— Никсон, — прошептала я, качая головой. Ему нравилось снимать напряжение бесстыдным флиртом. Я понимала, что это — часть его натуры, однако я уже достигла своего предела. Каждое утро я задавалась вопросом, не наступил ли тот день, когда я сломаюсь и наконец-то наброшусь на него? День, когда упущу все свои шансы на то, чтобы меня воспринимали всерьез в этой индустрии.
Никсон расправил ткань и начал расстегивать молнию, двигаясь так медленно, что это казалось чувственным и интимным: словно это делал любовник, а не сосед по комнате.
— Твоя кожа безупречна, — прошептал он, когда молния достигла низа.
— А твоя, как живой холст, — ответила я. — Вся в картинках и надписях.
По спине пробежал легкий холодок, и я скорее почувствовала, чем услышала, как Никсон отступил.
Он прочистил горло.
— Значит, ты не против мороженого?
— Не против. Главное, не…
— Не клубничное, знаю. Кстати, мне нравится зеленый. Он подходит к твоим глазам. — Он набрал номер службы обслуживания номеров, и я убежала в комнату.
Я взглянула на свое платье в зеркале. Если он подумал, что оно зеленое, ему нужно проверить зрение. Мне потребовалась всего секунда, чтобы выскользнуть из платья, но, когда проходила мимо зеркала, мои щеки вспыхнули.
На мне было зеленое нижнее белье: кружевной бюстгальтер и стринги в тон.
Я поспешно натянула футболку с надписью: «Я люблю Колорадо» и пижамные штаны. Бюстгальтер снимать не стала.
Когда вышла, Никсон уже нашел в онлайн-кинотеатре наш сериал. Никаких дивайсов, планировщиков и работы во время просмотра — таковы были его правила, и, признаться, мне они нравились все больше. Было приятно отключать мозг на какое-то время.
— Я в душ, — сказал Никсон. — Распишешься за доставку, когда принесут?
— Да.
Он стянул рубашку через голову, и у меня пересохло во рту, как бывало каждый раз, когда глядела на его торс. Я готова была поклясться, что он сделал это нарочно, как будто перешел из игры «Раздражай Зои ради забавы» в игру «Мучай Зои сексуальным разочарованием», но я сохраняла улыбку, пока он не исчез в своей комнате.
Пока Никсон был в душе, я просмотрела свои сообщения, затем услышала стук в дверь.
Но это было не обслуживание номеров.
Брови у Бена взлетели до волос, когда он увидел меня.
— Когда я сказал, что не обязательно носить формальную одежду на работе, то не имел в виду пижаму.
Я закатила глаза.
— Уже десять вечера, а я в своем гостиничном номере. Тебе что-то нужно?
Причина номер пятьсот девятнадцать, почему я не могла удовлетворить свою тягу к Никсону: никогда не знаешь, кто может постучать в дверь.
Например, мой босс.
Бен кивнул и без приглашения вошел в номер.
— Прости. Я бы зашел пораньше, но пришлось оценивать новую группу. Кажется, они называются Tiger Kiss или как-то не менее ужасно. Хотя вокалист неплохой, — он скользнул взглядом по комнате, отмечая каждую деталь.
— Никсон в душе.
Моя майка и фланелевые брюки выглядели нелепо рядом с его сшитым на заказ костюмом. Надо было остаться в платье.
— Итак, — он прищурился. — Алкоголь?
— Нет.
— Наркотики?
— Нет. — Вся эта поездка начинала казаться мне не столько шоу, сколько табелем успеваемости Никсона.
— Отлично. Женщины?
— Этот вопрос мне уже надоел, честно сказать. Моя работа – сохранять трезвость Никсона, а не следить за его личной жизнью. Он заслуживает немного приватности.
Кроме того, единственным человеком, с которым он целовался, была я, а Бен был последним человеком, с которым я собиралась это обсуждать.
Бен выгнул бровь, но продолжил:
— Он пишет?
— Немного. Но пока не хочет ничем делиться. — Я начала планировать свою работу так, чтобы могла слушать из соседней комнаты.
Бен напрягся.
— Он собирается сорвать дедлайн.
— Как я и говорила Харви: перенеси дедлайн. Ты должен дать ему немного отдохнуть.
— Сколько? — Бен взглянул на свои Apple watch, когда пришло сообщение, и впервые за все время, что работала на него, я не хотела знать его содержание.
— Не могу сказать точно. — Я не хотела облегчать Бену жизнь или доказывать свою значимость. Последние несколько недель с Никсоном показали, что я не просто хочу руководить своими группами, я полностью готова к этому.
— Ты не можешь ускорить процесс?
— Только попробуй поторопить Никсона, и он будет действовать вдвое медленнее, просто чтобы показать тебе, что может. Ты это знаешь. Куинн и Джонас не возражают против задержки, а мы поддерживаем наших клиентов, разве не так? — я скрестила руки на груди. — Ради клиентов мы делаем все возможное, мы их защищаем.
Бен моргнул, затем внимательно посмотрел на меня.
— Ты с ним спишь?
— Прости? — у меня отвисла челюсть. Он никогда не ставил под сомнение мою этику, но я никогда и не давала ему повода для этого.
— Ты спишь с Никсоном? Потому что...
— Будь осторожен с тем, что скажешь дальше, Бен, — небрежно бросил Никсон, стоя в дверях. Слава богу, что он был одет, иначе Бен лишь уверился бы в своих подозрениях. — Единственный способ закончить это предложение так, чтобы я не потерял самообладание, добавить: «Меня это не касается».
Бен вздохнул, затем посмотрел на нас обоих, как будто оценивал то, что для меня оставалось невидимым..
— Прекрасно. Но держи свой член в штанах, — сказал он Никсону. — Она не какая-то там стажерка, и мы все знаем, что случилось в прошлый раз, когда ты...
— Отвали! — глаза у Никсона сузились до щелочек, поза стала угрожающей. — Всем было насрать, с кем я трахался, когда был пьян, будь то в автобусе, в своей гримерке или в холле отеля. Тебе было плевать, та же самая это женщина, другая или сразу обе.