профессиональную грань, которую она так любила. Эта химия между нами была слишком сильна, слишком соблазнительна.
— Мне нужно, чтобы ты забрала меня отсюда. Вызови водителя, мы едем прямо в аэропорт, — я посмотрел ей в глаза и позволил увидеть дрожь в моих руках, монстра зависимости, который жил внутри меня.
Весь ее облик смягчился, превратив из Шеннон в Зои.
— Ладно. Минуту, — она достала телефон и начала что-то печатать, пока я допивал очередную бутылку воды. — Когда хочешь уехать?
— Прямо сейчас.
***
Мы находились в воздухе уже сорок минут, а я все еще не мог прийти в себя.
— Могу я еще что-нибудь для вас сделать? — спросила стюардесса с профессиональной улыбкой, принеся наши напитки.
— Немного конфиденциальности не помешаем, — буркнул я.
Я был среди людей с десяти часов утра, и просто хотел, чтобы меня оставили в покое. Мне казалось, я под дождем, рискуя жизнью, танцую на канате, натянутом между двумя небоскребами, а все вокруг глазеют и ждут, когда сорвусь.
— Спасибо, Келли, больше ничего не нужно, — ответила Зои. — Нам просто нужно отдохнуть.
— Конечно. Если вам что-нибудь понадобится, просто нажмите на эту кнопку.
Наконец-то я остался в блаженном одиночестве.
Думаю, с появлением Зои мое определение «одиночества» изменилось.
Я откинулся на мягкую кожаную спинку дивана и покрутил лед в стакане, наблюдая, как кружатся кубики, и жалея, что это не что-нибудь покрепче апельсиновой газировки.
— Тебе не обязательно было быть таким придурком. — Зои отложила ноутбук и отстегнула ремень безопасности на сиденье напротив моего.
— Я такой, какой есть. Ты уже должна была привыкнуть.
— Ты не такой. Ты все еще злишься на меня за вчерашний вечер... или за то, что я сказала перед выступлением, поскольку все это взаимосвязано.
— Это лишь часть того, что происходит у меня в голове, — признался я, пожимая плечами. Моя кожа казалась слишком натянутой.
Она пересела рядом со мной, сбросив туфли на каблуках и поджав под себя босые ноги.
— Хочешь поговорить об этом?
— Нет.
Если бы хотел поговорить об этом, я бы это сделал.
— Я не стесняюсь того, что целовалась с тобой, — она устроилась поудобнее и прислонившись щекой к спинке дивана.
— Ты просто стесняешься того, как люди будут смотреть на тебя, если узнают. — Я отвернулся, прежде чем она смогла бы меня раскусить. Самообладание было на пределе. На самом деле я сбежал от своей собственной группы, отправив дурацкие сообщения Куинн и Джонасу по дороге в аэропорт.
— Знаешь, Питер решил, что я получила работу, потому что спала с тобой?
— Питер — мудак, и ты не спала со мной, — я наклонился и уперся локтями в колени.
— Но если бы я это сделала...
Мой взгляд метнулся к ней.
— Если бы люди узнали, все бы решили, что именно так я и продвинулась, — она говорила мягко, и я слышала искренность в ее словах.
— Но это неправда.
— Да ладно тебе, Никсон, мы оба знаем, что в этом бизнесе восприятие является объективной истиной, — ее губы изогнулись в грустной улыбке. — Ты можешь получить нагоняй за то, что спишь с ассистенткой или нарушаешь обещание не спать с женщинами из служащих компании, но никто никогда не усомнится в твоем участии в этом деле.
Я нахмурился.
— Значит, это действительно связано с твоей карьерой, а не с тем, что ты воспринимаешь меня просто как часть работы?
Ее глаза расширились.
— Ты же не... — она сглотнула. — Ты – «не просто работа». Не для меня. Если бы Джонас, Куинн, Бен или Итан, увидели, как я ответила на твой поцелуй, или, если бы они узнали, как сильно я хочу тебя, это подкосило бы мой профессиональный авторитет. Я бы предпочла, чтобы меня не воспринимали, как девушку, которая подцепила рок-звезду, чтобы подняться по карьерной лестнице.
— Ты хочешь меня, да? — черт, это было знание, которое могло принести больше вреда, чем пользы, особенно когда она подкрепляла свои рассуждения такой логикой.
— Конечно, это единственное, что ты услышал, — она закатила глаза.
У меня внутри все сжалось.
— Тем вечером на фестивале... Я все испортил?
Неужели этот единственный момент погубил ее репутацию? Одна только мысль об этом добавила еще больше беспокойства в мою и без того перегруженную голову.
— Нет. Никого не волнует, что происходит в Легаси. Если бы кто-то снял, как мы целуемся, видео уже было бы в сети. Но пока есть только одно: где ты поешь.
Исходя из этой логики, никому не было бы дела до того, что происходит в самолете, или в доме в Колорадо, или в любом другом месте, где нас никто не мог увидеть. Мое внимание переключилось на ее губы. Моя память была только рада прокрутить в голове тот поцелуй.
Зои хотела меня. Для нее все было так же непросто, как и для меня. От этого мне стало легче.
— Это только часть проблемы, что еще у тебя на уме? — спросила она.
Зои была честна. Было бы справедливо, если бы я ответил тем же.
— Я не могу понять, чего мне не хватает: опьянения, выброса адреналина после выступления или провала в памяти, который обычно за этим следует, — тихо сказал я.
— Может, всего вместе.
— Вероятно. — Я крутил кубика льда по стакану, останавливаясь только для того, чтобы выпить газировку.
— Я могу что-нибудь сделать? — ее голос был таким мягким.
— Ты уже сделала, — я попытался выдавить улыбку, но у меня ничего не вышло. — Ты вытащил меня оттуда. Еще несколько минут, и я, возможно, принял бы предложение зеленоволосого парня пойти на вечеринку.
— Я рада, что ты не пошел.
— Я тоже.
К этому времени я уже был бы пьян и по уши в неудачных решениях, и мне было бы плевать.
— Зеленоволосого зовут Райан Де Роса, он солист Blue Lotus. Они выступали у вас на разогреве. Звук немного грубоватый, но отец Райана – друг Бена, — она положила ладонь на сиденье между нами. — Думаю, Бен мог бы их взять.
— А ты? — я раскручивал лед все быстрее и быстрее.
Она покачала головой.
— В них нет ничего особенного, чтобы пробиться дальше. Может быть, со временем у них появится свое уникальное звучание, но пока они не готовы.
— Я слышал только одну их песню, и был не в восторге.
Один шанс – вот и все, что большинству из нас давалось в этой индустрии. Один шанс, что промоутер зайдет в бар, где вы играете, и услышит вашу песню, до того, как отрубят звук. Один гребанный шанс.
— Именно. Недостаточно быть хорошим, нужно выделяться. Я все время говорила Питеру, что он... — она поджала губы.
— Что? — я поставил стакан на подставку и повернулся к ней.
— Я сказала ему, что он должен предложить то, чего не может предложить никто другой, если хочет, чтобы его заметили, — она нахмурилась, как будто заново переживала этот момент. — Я провела свой выпускной год, заполняя заявления в колледж. Он — рассылая демоверсии. Я знала, что у него ничего не выйдет, — прошептала она, и ее лицо вытянулось, — но не могла сказать об этом. У меня была интуиция, но не было опыта, и ты не можешь, глядя в глаза тому, кого любишь, нагадить на его мечту.
— Ты так же не можешь глядеть в глаза тому, кого любишь, а потом трахать чирлидершу, — возразил я.
— Думаю, у них как раз все получилось. Это больше не причиняет боли, но мы с Питером были парой много лет, а когда ты так молод, трудно понять, что впереди у тебя еще вся жизнь.
— Он сказал, что у тебя ничего не выйдет? — спросил я, вспомнив слова Питера, сказанные на фестивале.
Она кивнула.
— Я поступила в колледж. А он — нет.
— Он знал, что не сможет удержать тебя, поэтому нашел ту, кого мог. — Может, виновата энергия, которая все еще бурлила во мне, но я не мог сдержать раздражения.
Это ревность?
— Может быть, — она пожала плечами. — В любом случае, он отчасти прав. Пока у меня ничего не получилось. Но получится.
Я усмехнулся.
— Зои, ты чертовски умна, великолепна и сейчас возвращаешься в свой маленький родной город на частном самолете. Думаю, у тебя все уже получилось. — Я допил остатки газировки, оставив кубики льда таять.
— Это не мой самолет, — возразила она со смешком.
— Смысл тот же. — Я отставил стакан на кофейный столик и начал барабанить пальцами по сиденью рядом со мной.
Мне нужно было придумать новый способ разрядиться после концерта, иначе рано или поздно я сорвусь и напьюсь.
— Ты все еще чувствуешь себя сгустком энергии? — спросила Зои, наблюдая за моими пальцами.
Я кивнул.
— Для меня всегда было так. Джонас и Куинн тоже получают удовольствие после выступления, но для меня все по-другому.
Как я мог ей это объяснить?
— Какой твой любимый наркотик? Не смотри на меня так, я не про запрещенные вещества. Я знаю тебя лучше.
— Кофеин.
— Ладно. Тебе нужен кофеин, чтобы нормально функционировать, потому что ты приучил организм ждать его. Верно?
— Ага.
— Концерт — это все равно, что в течение двух часов тебя накачивают эспрессо-коктейлями сто тысяч человек. Они, конечно, высасывают из тебя энергию, но не с такой скоростью, с какой тебя напитывают. Когда ты уходишь со сцены, ты уже усвоил пятьдесят тысяч эспрессо, но еще пятьдесят циркулируют в твоей крови, заставляя нервничать и искать выход. Ты перевозбуждаешься, — тихо сказала она. — Алкоголь помогал справиться с перегрузкой.
Я кивнул.
— Это такое чувство... — Мне не хватало слов, но, с другой стороны, я никогда раньше и не старался это описать, поэтому и теперь перестал пытаться и просто показал. — Вроде этого, —
я запустил пальцы в ее шелковистые волосы и крепко поцеловал.
К черту профессиональные рамки. Здесь не было никого, кроме нее и меня. Единственные границы между нами были те, которые мы сами установили.
Зои приоткрыла губы, и я погрузился в ее рот языком. На вкус она была как имбирный эль и сладость, которая, как я знал, была сама Зои. Я наклонил нас, чтобы соединить наши губы в идеальном изгибе.