— Послушай, Зои. Я видела, как… Норт смотрит на тебя. Мне действительно трудно поверить, что он не хотел.
— Ну, он очень быстро перехотел.
— И заперся в ванной.
— Да.
— И не хочет с тобой разговаривать
Я кивнула.
— И это усложняет жизнь с ним… насколько по десятибалльной шкале? — она улыбнулась совсем чуть-чуть.
— На миллиард, — призналась я. — И мы должны уехать через два дня на следующее выступление. Я не знаю. Может, он привык к девушкам, которые... ну, ты понимаешь... в первую очередь его ублажают.
Наоми посмотрела на меня с недоумением.
— Нет. Любой парень, который рассчитывает кончить первым, не кончает вообще. Таковы правила.
— Кажется, я пропустила инструкцию.
— Ты была занята покорением мира, — она взяла меня за руки. — Я могу ошибаться, но готова поспорить на миллион баксов, что это не из-за тебя, Зои. Это из-за него.
— В интернете есть около миллиона ссылок, которые доказывают обратное, — пробормотала я. — Единственный раз, когда я слышала, как… Норт отказал женщине был, когда он выбрал кого-то покрасивее. У меня есть четырехлетний опыт, подтверждающий это, — я покачала головой. — Я сделала что-то не так в том самолете, и теперь он не хочет иметь со мной ничего общего. Все просто.
— Милая, этот человек сейчас сидит на кухне у твоей мамы. Если бы он не хотел иметь с тобой ничего общего, он бы отвез тебя обратно в Сиэтл и продолжил веселиться, как привык. — Она подняла брови, как будто ждала, что я пойму ее точку зрения.
Что я и сделала.
— Как, черт возьми, я вообще оказалась в такой ситуации? — я всегда была собранной, всегда держалась в рамках, всегда следовала правилам.
— Он чертовски хорош. Если бы я не была замужем за Джереми... — Наоми наклонила голову и приподняла брови.
— Так что мне делать? Просто терпеть? Каждый раз, когда я пытаюсь поднять эту тему, он выходит из комнаты. Очевидно, он не хочет это обсуждать, — я потерла виски.
— Понятия не имею, — ответила она с гримасой. — Честно говоря, было бы проще ответить, если бы ты просто сказала, что у тебя жжется, когда писаешь. Парни — отстой.
— Аминь. Но ты ничего не скажешь. Дай слово, — я пристально посмотрела на нее.
— Я? — она усмехнулась. — Эй, я говорила тебе, кто пришел в клинику с хламидиозом и без обручального кольца? — она округлила глаза.
— Кто? Не может быть!
— Может, — невозмутимо ответила Наоми.
— Поняла, — пробормотала я. — Спасибо, что выслушала, тем более что ты никогда не задавала подобных вопросов о моем брате, — я содрогнулась от отвращения.
То, что моя лучшая подруга вышла замуж за моего брата, было довольно круто, пока я не подумала о том, что они будут спать вместе.
Мы вышли из прачечной и увидели, что Никсон и мама раскладывают коробки со свежей пиццей на кухонном столе. Он выглядел таким... домашним, даже с татуировками, выглядывающими из-под воротника и рукавов рубашки.
— Вы там закончили? — спросила мама через плечо.
— Да! — Наоми ответила улыбкой, когда боковая дверь распахнулась.
— Я победила! — Эшли вбежала в дом с улыбкой шириной в милю, а за ней Леви. — Зои! Ты здесь!
Я застонала, когда она со всей силы обняла меня.
— Эшли, ты такая высокая! Кто ты теперь? Выпускница? — я взъерошила ее густые светлые кудри и с завистью вздохнула.
— Ха! Я в третьем классе!
— Ну, ты выросла по крайней мере на фут с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Ты голодна?
— Да! — она подпрыгнула на цыпочках.
— Зои. Зои. Зои. Зои, — пропел Леви у моих ног, подняв руки.
— Леви, Леви, Леви, Леви, — ответила я с улыбкой, прижимая его к своему бедру. Это был тот самый жирный плюс, что Никсон не потащил меня обратно в Сиэтл и продолжил веселиться, как выразилась Наоми. Я подвела Эшли к прилавку, где Никсон раскладывал коробки. — Эшли, это мой друг, Никсон. Он рок-звезда.
Ее глаза расширились.
— Типа... настоящий?
— Зависит от того, что для тебя значит настоящий. — Плечи у Никсона слегка вздрогнули, когда он повернулся и улыбнулся маленькой девочке. Но потом случилось что-то странное: улыбка застыла на его лице, а затем полностью исчезла. Он выглядел... потрясенным.
— Он вполне настоящий, — пообещала я, подводя Эшли к маме. — Возьмешь Леви? — спросила я Наоми.
— Конечно. — Она взяла сына на руки и поцеловала его в щеку.
Никсон стоял в стороне, наблюдая, как мама помогает Эшли с пиццей.
— Ты в порядке? — тихо спросил я его.
— Да, — грубо ответил он, переводя взгляд на стену за моей головой.
— Точно?
Что-то было не так. Далеко не так.
— Я же сказал, все хорошо, — огрызнулся он, но достаточно тихо, чтобы моя семья его не услышала.
— Целых четыре слова, — пробормотала я. —Тогда ладно. Пиццу?
Оставайся профессионалом, какой всегда была.
Мне нужно было вернуться к своей роли. К своим границам. Защите. Проблема была в том, что я не хотела их иметь, когда дело касалось Никсона. А если конкретно, я не хотела, чтобы они были мне нужны.
Никсон кивнул. Я взяла кусочек пиццы с сыром и еще один с ветчиной и ананасом.
— Признайся, Зои, ты скучаешь по пицце от Стива? — спросил Джереми, слегка покачивая бедрами. — В Сиэтле полно всякой пиццы, но она точно не от Стива.
— Ты же знаешь, что я приезжаю сюда только из-за пиццы. Ты — просто бонус.
Джереми взял два куска пиццы с колбасками, опередив меня.
— А почему, по-твоему, я женился на твоей лучшей подруге? Это был единственный способ увидеть тебя.
— Как скажешь, — ответила я, копируя его тон.
Никсон подошел ко мне. Он был не просто напряжен. Он был насторожен.
— Итак, ты выбрала кларнет? — спросила мама у Эшли.
— Да! Я хотела гитару, но миссис Кастер сказала, что у них в группе нет гитар. Не понимаю, как такое возможно. — Эшли покачала головой.
— Ну, я знаю, что Никсон очень хорошо играет на гитаре, — заговорщицки прошептала мама, подмигивая Никсону.
Эшли резко повернула голову в нашу сторону.
— Правда? Ты можешь научить меня играть? — ее глаза загорелись.
Тарелка выпала из рук Никсона и разбилась вдребезги.
Все головы повернулись в его сторону.
Я мельком взглянула на беспорядок, но мое внимание привлекло выражение ужаса на его лице.
— Эй, все в порядке. Мы все уберем.
Моя семья начала действовать, но Никсон не двинулся с места. Его тело было здесь, но его самого не было: как и в тот раз в закусочной.
— Никсон? — я коснулась его руки.
Он вздрогнул, затем заметил беспорядок и наклонился, чтобы поднять осколки.
— Нет! — я схватила его за запястья. — Твои руки.
Он медленно перевел свой взгляд на меня, и полное опустошение в его глазах сбило бы меня с ног, если бы я уже не сидела на корточках. Никсон выглядел таким потерянным, что у меня сердце кровью обливалось от жалости.
— Просто дай мне секунду, — тихо сказала я, поднимаясь на ноги, и он последовал моему примеру.
Отец подметал комнату.
— Папа, я помогу...
— Я справлюсь, — заверил меня папа.
— Ни о чем не беспокойся, — мама цокнула языком и присоединилась к уборке.
— Я не могу здесь находиться, — прошептал Никсон.
— Ладно. — Я понятия не имела, что, черт возьми, творилось у него в голове, но это было хуже, чем когда он потребовал, чтобы мы покинули Сан-Франциско. Это было не беспокойство, а настоящее отчаяние.
— Я не могу. Простите. Я не могу. Я не могу. — Он покачал головой, высвободил запястья из моей хватки и поспешил к двери.
— Мама, папа, извините.
— У нас все в под контролем, — мама сочувственно сжала мою руку. — Иди с ним.
Я бросилась вслед за Никсоном, схватила наши куртки с крючков в прихожей и вылетела за дверь.
Он стоял рядом с машиной, держа ключи в руке, но садиться не собирался.
— Хочешь, я поведу? — подойдя, спросила я.
Он кивнул и протянул ключи. Открыв машину, я бросила куртки на заднее сиденье и забралась внутрь, дрожа от холода. Двигатель взревел. Никсон скользнул на пассажирское сиденье и легко пристегнулся.
С моторикой у него все в порядке.
— Не хочешь рассказать, что там произошло? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Я хочу, чтобы ты просто вела машину. — Он смотрел прямо перед собой.
Семь слов.
— Никсон...
— Мы можем поехать либо в бар, либо домой. В любом случае, пожалуйста, поехали, — он сжал кулаки.
— Домой, — пробормотала я.
Он молчал всю дорогу, а когда я припарковалась в гараже, бесшумно вошел в дом.
— Ты хочешь, чтобы я кому-нибудь позвонила? — спросила я, следуя за ним в комнату, где он хранил гитары.
— Кому, например? — с вызовом спросил Никсон, осматривая гитары.
— Не знаю. Джонасу? Куинн? В доме моих родителей что-то произошло, и если ты не хочешь говорить со мной, тогда, может быть...
Он бросил на меня такой взгляд, что я невольно отступила назад.
— Может быть, что? Поговорю с кем-нибудь из них?
— Да, таков был мой план.
— Я знаю, что у тебя добрые намерения, Зои, но уходи. — Он взял первую гитару, и у меня внутри все перевернулось при мысли о его следующем шаге.
— Никсон, не надо...
— Уходи. — Он убрал гитару в футляр и прислонил к стене.
Я медленно вышла из комнаты, пока он убирал следующую гитару.
Никсон вроде не собирался неистовствовать, круша все вокруг.
Вздохнув с облегчением, я сползла вниз по стене рядом с дверью.
Я не слышала звуки ударов или треск, и с каждым мгновением дышала чуть легче. Пока Никсон не вышел из комнаты с двумя кофрами.
— Мы уезжаем? — спросила я, поспешив за ним.
— Нет. Но гитарам пора.
Я стояла в дверях и смотрела, как Никсон несет гитары, которые любил больше всего на свете, по длинной извилистой подъездной дорожке к шоссе. Каждый его шаг что-то ломал во мне. Я начинала думать, что Никсона нельзя завоевать сразу всего целиком. Если я хочу его, то придется бороться за каждый кусочек, который он мне давал, а затем начать войну за то, чего он не давал.