— Есть, голубчики!.. — сказал сам себе Ребус пять минут спустя, когда Андропов и Кафферти появились возле своих машин. Первый сел в свой «мерседес», второй — в «бентли», и оба автомобиля тотчас отъехали, двигаясь в сторону Лотиан-роуд. Когда они миновали «сааб» Ребуса, он тоже завел мотор и поехал следом, уверенный, что на этот раз сумеет удержаться у них на хвосте. На подъезде к Кинг-стейблз-роуд он на мгновение испугался, что Андропов и Кафферти могут свернуть на парковку, но оба водителя продолжали двигаться по главной дороге и свернули сначала на Принсес-стрит, потом на Шарлотт-сквер, а оттуда — на Квин-стрит.
Проезжая Янг-стрит, Ребус бросил взгляд в ту сторону, где находился «Оксфорд-бар».
— Не сегодня, дорогой! — пробормотал он, посылая бару воздушный поцелуй.
После Квин-стрит машины свернули налево, на Лит-уок, миновали Гейфилд-сквер, Грейт-Джанкшн и Норт-Джанкшн-стрит и в конце концов оказались в портовом районе к западу от Лита. Это был еще один реконструируемый район — на месте доков и промышленных зон как грибы после дождя вырастали новенькие жилые дома.
— Едва ли этот район можно назвать туристской достопримечательностью, мистер Андропов, — промолвил Ребус, увидев, что «мерседес» и «бентли» снова сворачивают к обочине.
На этот раз они остановились возле третьей машины, которая стояла с включенной аварийной сигнализацией, и Ребусу пришлось проехать мимо. Остановиться рядом он все равно не мог, поскольку улицы здесь были совершенно пустыми.
Ребус, однако, сразу нашел выход: свернув на первом же перекрестке, он быстро развернулся (с каждым разом сложный разворот давался ему все легче) и вернулся на угол. Там он включил сигнал поворота, пропустил припозднившийся автобус, двигавшийся в нужном ему направлении, и не торопясь поехал следом. Проезжая мимо остановившихся у обочины машин, он увидел уже знакомую картину: Андропов и Кафферти стояли на тротуаре и разговаривали, причем последний, жестикулируя, развел руки в стороны так широко, словно хотел охватить всё. На сей раз, впрочем, к ним присоединились еще два знакомых Ребусу персонажа: Стюарт Джени и Николай Стахов. Сотрудник русского консульства стоял сложив за спиной руки в кожаных варежках; на голове его красовалась смушковая шапка-пирожок. Джени, напротив, был без головного убора; держа руки перед собой, он глубокомысленно кивал в такт тому, что говорил Кафферти.
Впереди показалась работающая заправочная станция, и Ребус свернул туда, чтобы залить в бак несколько литров бензина. Расплачиваясь, он купил у оператора пакетик жевательной резинки, отойдя обратно к колонке, отправил одну пластинку в рот, а потом притворился, будто читает поступившее на мобильник текстовое сообщение. Оператор, скучавший на рабочем месте, разглядывал его сквозь стекло кассы, и Ребус понял, что если он будет слишком мешкать, то вызовет у парня подозрения. Вздохнув, он быстро взглянул в ту сторону, откуда приехал, но ничего интересного не увидел. Кафферти продолжал произносить речь, остальные внимали.
В этот момент на заправку въехала еще одна машина — въехала и встала позади «сааба». Из нее вышли двое. Водитель снял с колонки шланг с «пистолетом» и стал засовывать в бак, пассажир направился было к кассе, но потом передумал и подошел к Ребусу.
— Добрый вечер, — сказал он.
Это был крупный мужчина — намного крупнее самого Ребуса. Его ремень, застегнутый на последнюю дырочку, казалось, вот-вот лопнет. Голову он брил наголо, но на ней уже проступила темная щетина. Лицом незнакомец напоминал перекормленного ребенка, который устраивает скандал каждый раз, когда ему не дают добавки.
В ответ Ребус только кивнул и отправил фантик от жвачки в мусорный бак.
— Ну и развалюха… — Толстяк разглядывал машину Ребуса. — Хоть и «сааб», а старье.
Ребус поглядел на машину, на которой приехал незнакомец. Это был новенький черный «воксхолл-вектра».
— Плохонький, да свой, — парировал он.
Мужчина улыбнулся и кивнул, подтверждая, что Ребус не ошибся, и «воксхолл» действительно казенный.
— С вами хотят побеседовать. Там, — сказал он, кивнув в сторону машины.
— Вот как? — равнодушно проговорил Ребус, вертя в руках начатый пакетик жевательной резинки.
— Я бы не советовал вам отказываться, инспектор Ребус.
Толстяк покосился на него, любуясь произведенным эффектом. Ребус и в самом деле на мгновение перестал жевать.
— Кто вы такие? — резко спросил он.
— Мой коллега вам все расскажет, а мне нужно заплатить за бензин. — Толстяк повернулся и пошел к кассе.
Ребус медлил, не зная, на что решиться. Оператор с интересом наблюдал за происходящим, спутник толстяка смотрел, казалось, только на мерный циферблат колонки, и Ребусу стало любопытно, что от него нужно этим парням.
— Вы, кажется, хотели меня видеть, — сказал он, подходя к «воксхоллу».
— Уж поверьте, инспектор Ребус — видеть вас мне хотелось бы меньше всего.
Водитель не был ни низким, ни высоким, ни худым, ни полным, волосы у него были русыми, глаза — то ли карими, то ли зеленоватыми, а лицо — абсолютно заурядным и ничем не примечательным. Такие лица никогда не привлекают внимания, а если привлекают, то сразу же забываются. Для человека, ведущего наружное наблюдение, это была просто идеальная внешность.
— Вы, вероятно, из уголовного розыска, — предположил Ребус. — Впрочем, я вас не знаю, следовательно, вы не из Эдинбурга.
Стрелка на счетчике топлива добралась до тридцати литров, и водитель отпустил рычаг заправочного «пистолета». Удовлетворенно поглядев на счетчик, он убрал «пистолет» в гнездо держателя, завинтил крышку бака, тщательно вытер руки носовым платком и только после этого повернулся к стоящему перед ним Ребусу.
— Вы — инспектор Ребус, работаете в участке на Гейфилд-сквер, подразделение Б полиции Эдинбурга, отдел уголовных расследований, — проговорил он ровным голосом.
— Это я должен записать, — сказал Ребус. — Иначе я все забуду…
И он сделал вид, будто достает из заднего кармана блокнот.
— У вас проблемы с субординацией, — продолжал водитель. — Именно по этой причине ваше начальство чертовски радо, что через считаные дни вы уходите на пенсию. Еще немного — и они начнут украшать штаб-квартиру на Фетис-авеню флагами и электрическими гирляндами.
— Похоже, вам известно обо мне все, что только можно, — сказал Ребус. — В то время как я знаю о вас лишь то, что вы разъезжаете на крутой тачке того самого типа, который обычно предпочитают полицейские, расследующие деятельность других полицейских.
— Вы считаете, мы из отдела внутренних расследований?
— Может быть и нет, но вы, похоже, знаете, что за люди там работают.
— Знаю, — кивнул водитель. — Я сам пару раз побывал у них на крючке. Легавый, которым ни разу не заинтересовался ОВР, — плохой легавый.
— Значит, я — хороший легавый, — заключил Ребус.
— Я знаю, — тихо сказал водитель. — А теперь забирайтесь-ка внутрь, и давайте поговорим серьезно.
— Но моя машина…
Ребус обернулся и увидел, что толстяк с детским лицом ухитрился каким-то образом втиснуться в салон «сааба» и включить зажигание.
— Не беспокойтесь, — сказал водитель с неприметным лицом. — Энди разбирается в машинах…
С этими словами он вернулся за руль «воксхолла». Ребус обошел машину спереди и сел на переднее пассажирское сиденье. После Энди на подушках осталась внушительная вмятина.
Захлопнув дверцу, Ребус бегло оглядел салон в поисках подсказки, которая помогла бы ему выяснить, кто перед ним.
— Мне нравится ход ваших мыслей, — вскользь заметил водитель, — но, когда работаешь под прикрытием, стараешься ничем себя не выдать.
— Наверное, я — никудышный шпик, — вздохнул Ребус. — Вон как вы легко меня засекли…
— Никудышный, — подтвердил водитель.
— Зато у вашего приятеля Энди просто на лбу написано, что он — полицейский.
— Некоторые считают, что он похож на вышибалу.
— Большинство вышибал выглядят чуточку интеллигентнее.
Водитель продемонстрировал Ребусу зажатый в кулаке мобильный телефон.
— Хотите, чтобы я передал ему эти слова, пока он сидит за рулем вашей машины?
— Может быть, позже, — сказал Ребус. — И все-таки откуда вы?..
— Из НОПа, — ответил незнакомец, что означало — из Шотландского агентства по борьбе с наркотиками и организованной преступностью. — Инспектор Стоун.
— А Энди?
— Сержант Проссер.
— Чем могу быть полезен, инспектор Стоун?
— Для начала можете называть меня просто Калум. Надеюсь, вы не против, если и я, в свою очередь, стану называть вас Джон?
— Этак запросто, по-дружески, да, Калум?..
— Попробовать-то можно, а там поглядим.
«Сааб» тем временем включил сигнал, собираясь сворачивать с главной дороги. Вскоре обе машины выехали на стоянку казино неподалеку от морского терминала. Там Стоун остановился бок о бок с «саабом» и выключил двигатель.
— Энди, я вижу, неплохо знает эти места.
— Только как футбольный болельщик. Он ездит в Эдинбург каждый раз, когда его любимый «Данфермлин» играет с «Сердцами» или «Гибернийцами».
— Недолго ему осталось ездить. «Данфермлин» вот-вот вылетит.
— Для него это больное место, — предупредил Стоун.
— Буду иметь в виду, — пообещал Ребус.
Стоун повернулся так, чтобы лучше видеть лицо Ребуса.
— Буду с тобой предельно откровенен, поскольку любой другой подход, похоже, бесполезен. Ты только когти выпускаешь… — Он немного помолчал. — Скажи, почему ты так интересуешься Кафферти и русским?
— Они связаны с делом, над которым я работаю.
— С убийством Федорова?
Ребус кивнул:
— Последнюю рюмку, которую русский поэт выпил в своей жизни, поднес ему не кто иной, как Кафферти. А Андропов при этом фактически присутствовал.
— И ты считаешь, что эти двое о чем-то сговорились?
— Уверен. Только раньше я не знал о чем.
— А теперь знаешь?
— Сдается мне, что Андропов намерен приобрести изрядный кусок Эдинбурга, — пояснил Ребус. — И Кафферти готов ему в этом помочь.