Гиббс припарковал машину прямо напротив офиса Исторического общества. Переделанный на современный лад викторианский особняк с розовыми изразцами, напоминающими рыбью чешую, и зеленой крышей. Он достал ключ зажигания, но не торопился выйти, оставаясь сидеть на своем месте. Наконец он повернулся ко мне.
– Вам не показалось все это очень странным?
Я судорожно вцепилась пальцами в платье Лорелеи.
– Сначала – нет. Я даже нашла это очень романтичным. До тех пор… пока… Когда мы уже были женаты пару лет. Такое впечатление, будто…
Я замолчала, вспомнив, о ком я веду речь.
– Какое впечатление?
Как только отключился кондиционер, в салоне моментально стало душно. Я непроизвольно поднесла руку к горлу, словно помогая самой себе сделать вдох.
– Такое впечатление, будто ему, словно капризному ребенку, вдруг позарез понадобилась именно эта игрушка. Но как только он получил ее, то тут же утратил к игрушке всякий интерес. – Мы с Гиббсом встретились взглядами. – Всякий раз, когда он смотрел на меня, у меня возникало чувство, что он ожидал увидеть на моем месте кого-то другого.
Слова сорвались с моего языка прежде, чем я успела подумать о том, что говорю. И вдруг я поняла, что впервые сказала вслух о том, о чем никогда раньше не говорила. Быть может, профессия врача сделала из Гиббса отличного слушателя. А может, я и сама захотела наконец пролить свет на собственный брак, разобраться с тем, что у меня пошло не так. А потому мне было без разницы, кто именно подвернулся в данную минуту в качестве слушателя.
– Человек, о котором вы мне рассказываете, не был моим братом.
Я взялась за ручку дверцы, сгорая от нетерпения поскорее выбраться из душного салона автомобиля на воздух, каким бы тяжелым и влажным он ни был. Но металлическая ручка дважды не поддалась мне, выскальзывая из руки. Тогда на помощь пришел Гиббс. Он дотянулся до ручки и открыл дверцу. Я выбралась из внедорожника и оперлась о дверцу, тяжело дыша и чувствуя, как все мое тело покрылось испариной.
– Простите меня, Мерит! Не хотел вас расстраивать… Но просто… – Гиббс отрешенно покачал головой. – Но просто мой брат всегда сторонился девушек. Стеснялся знакомиться первым. Конечно, девчонки у него были. Сами на него вешались, а он не мог сказать им «нет». И они…
Гиббс умолк.
– Что они? – нетерпеливо спросила я.
– Они были совсем не похожи на вас. Они также кардинально отличались от тех девчонок, с которыми мы учились в школе. Само собой, ничего общего с нашей бабушкой или ее приятельницами.
– Что вы имеете в виду? – спросила я, несколько сбитая с толку такими откровениями.
Гиббс мельком глянул на часы.
– Нам пора. Иначе мы опоздаем.
Я не стала требовать немедленного ответа на свой вопрос. Лишь потому, что не была уверена в том, что так уж хочу его услышать. Мы молча направились к парадным дверям особняка.
На нас сразу же повеяло очарованием старины. Деревянные панели, запахи мастики и кедра, едва улавливаемый аромат пепла, оставшегося в каминах. Громоздкая викторианская мебель заполнила весь холл. Не приходилось сомневаться, что все предметы стояли на тех же самых местах, когда этот дом был еще жилым. Разве что сейчас на спинках кресел и стульев, обтянутых штофом, не лежали кружевные салфетки.
Синтию Барнвелл мы нашли в первой зале. Она сидела за огромным письменным столом из красного дерева на массивных резных ножках. На столе стоял допотопного вида монитор от старенького компьютера, рядом лежала клавиатура. Пока мы шли к столу, я услышала привычное постукивание клавиш: клик-клик. Женщина глянула на нас поверх очков и тут же расплылась в улыбке.
– Очень рада видеть вас обоих. Вы не представляете, в каком восторге осталась моя внучка от вашей субботней прогулки. Особенно от общения с Оуэном. Только об этом и разговоров. Хочу предупредить вас заранее. По-моему, она снова планирует очередную вылазку на природу в вашей компании.
– Мы действительно прекрасно провели время, – ответила я. – А Марис – очаровательная девочка. Я очень рада, что у Оуэна появилась подружка еще до начала школьных занятий.
Лицо Синтии мгновенно стало серьезным.
– Знаю, еще рано заводить об этом речь. Но я бы предложила вам зачислить мальчика в Академию Бофорта. И сделать это нужно как можно скорее. Я буду рада дать ему рекомендацию. Перешлю ее вам при первой же возможности.
– Благодарю вас. Но я не уверена, что Лорелея захочет определить своего сына именно в частную школу. В любом случае окончательное решение остается за ней.
Синтия нахмурила лоб.
– Не понимаю! Она проявила определенный интерес к этой школе, когда мы разговаривали с ней. И даже попросила меня прислать ей кое-какую информацию об Академии. Марис, кстати, тоже учится в Академии Бофорта, и мы просто не нарадуемся на ее школьные успехи.
Я не стала обсуждать с Синтией проблемы финансового характера, с которыми сейчас столкнулась Лорелея. В конце концов, это не мое дело. А потому я сменила тему разговора, но узелок на память завязала. Надо будет расспросить обо всем Лорелею.
– У нас договоренность о встрече с Деборой. Она на месте?
– О да. Она уже ждет вас. Поднимайтесь по лестнице, ее кабинет – первый справа.
Мы поблагодарили Синтию и стали подниматься вверх по длинной прямой лестнице, держась за массивные перила из темного дерева. Старые половицы слегка поскрипывали под нашими ногами.
Кабинет Деборы был очень похож на архивное хранилище в какой-нибудь библиотеке. Все четыре стены комнаты заставлены стеллажами, оставляя свободными лишь оконные проемы. Полки завалены книгами и папками с бумагами. Ворох бумаг заполнял и весь периметр учительского стола на металлических ножках. В первую минуту я даже не заметила саму Дебору. Но вот что-то громко стукнуло позади нас. Мы с Гиббсом повернулись на звук и увидели Дебору, стоящую на высокой стремянке со стопкой книг в руках, причем самая верхняя книжка уже угрожающе сползла набок, намереваясь свалиться на пол. Одна книга уже лежала на полу, раскинув страницы в разные стороны, напоминая мертвую птицу с распростертыми крылами.
Гиббс проворно подскочил к женщине и забрал у нее стопку, а потом стал рядом со стремянкой и принялся страховать каждое ее движение, пока она медленно и очень осторожно спускалась вниз.
– Спасибо! – поблагодарила Дебора прочувствованным тоном, глянув на Гиббса поверх очков. – Буду вам крайне признательна, если вы отнесете книги на мой письменный стол.
На столе у Деборы не было и пяди свободного места. Я стала осторожно складывать бумаги, чтобы освободить хотя бы малую толику пространства. Попутно заметила две небольшие фотографии в рамочках, примостившиеся на самом краю стола, тоже грозя в любой момент свалиться вниз. На обеих фотографиях были запечатлены коты. Судя по всему, даже один и тот же. Никаких фотографий детей, внуков или прочих родственников. Предпочтение дамы было отдано всецело кошкам. Вот интересно, задалась я невольным вопросом. Со временем Лорелея и Оуэн съедут от меня. Гиббс тоже перестанет навещать после того, как заберет из дома те вещи, которые ему нужны. И снова я останусь одна. Придется, пожалуй, тоже завести себе кота или даже целых двух, чтобы они составили мне компанию. Почему-то от одной только мысли о подобной перспективе у меня больно сжалось сердце.
На Деборе был стеганый жилет с аппликациями, опять же в виде кошек, играющих с клубками пряжи. Короткие брюки цвета хаки были закатаны вверх гораздо выше, чем это диктует нынешняя мода. На ногах – те же удобные туфли, в которых она была, когда приходила к нам в дом. Глаза ее возбужденно горели, словно предчувствуя что-то необычное. А когда она сложила руки перед грудью, то я даже подумала, что вот сейчас она примется радостно потирать их, предвкушая занимательный разговор.
– Спасибо, что пришли вдвоем. Очень рада видеть тебя, Гиббс. Ведь в последний раз мы с тобой встречались, если мне не изменяет память, на похоронах твоей бабушки.
– Да, мэм. Страшно занят на работе. Одна из моих коллег ушла в декретный отпуск, а всем остальным работы только прибавилось.
Речь Деборы была такой чистой, что я невольно задалась вопросом. Откуда она родом? Неужели из Бофорта? По рассказам других я знала, что когда-то она нянчилась еще с отцом Кэла. Но наверняка она возилась с ребенком уже в подростковом возрасте. А говорит она совсем не так, как Лорелея или даже Гиббс. Не добавляет гласные звуки в конце коротких односложных слов и не проглатывает согласные, как все южане.
– Вы родились в Бофорте, миссис Фуллер? Никак не могу определить по вашему акценту, откуда вы родом.
В горящем взгляде пожилой женщины вспыхнули озорные искорки.
– Я истинная уроженка здешних мест. Наша семья владела землями в окрестностях Бофорта начиная с тех незапамятных времен, когда власти стали выделять здесь земельные наделы в частное пользование. А что касается моего акцента, то покойная матушка всегда учила говорить меня правильно, без этого медлительного растягивания слов, которое свойственно всем южанам, и без проглатывания окончаний. А потому многие принимают меня за уроженку Новой Англии.
Я непроизвольно улыбнулась. Так вот почему я сразу же, с момента нашей первой встречи, почувствовала симпатию к этой женщине.
– В нашу прошлую встречу вы сказали, что у вас здесь есть что-то такое, что может заинтересовать меня.
Пожилая дама энергично закивала головой.
– О да! Думаю, Гиббсу это тоже будет интересно. Ступайте за мной.
Она сняла с крюка, вбитого в боковую стенку одного из стеллажей, ремень со связкой ключей на конце. Ремень был с виду явно самодельный, с наколками по всей длине: все те же коты, марширующие в разные стороны.
Дебора остановилась возле одной из запертых дверей и, повернувшись к нам, одарила немного таинственной улыбкой, явно интригуя нас, после чего стала перебирать связку с ключами в поисках нужного ей.
– Мы открываем это помещение только по специальной договоренности. Здесь полно самых разных исторических артефактов. Кое-что было нами приобретено. Другие вещи наше общество получило в дар. Главным образом от жителей города, желающих сохранить семейные реликвии для будущих потомков.