Глава 18Знакомство
– Ты не ушёл?! – едва из дверей показался мужчина в сером пальто, Орган кинулся к нему. Кажется, Аркадий Анатольевич даже обрадовался, снова увидев Органа. – Неплохо поёшь. – Погладил он его по макушке.
Орган дёрнул ушами и склонил голову. Янтарные глаза его блеснули мягким медовым светом.
– Чей же ты, дружочек?! – мужчина огляделся по сторонам, но никого не увидел. – Ты ведь чей-то. У тебя ошейник и поводок… Сбежал?
– Уааф!
– И что мне с тобой делать?
Мужчина неспешно стал спускаться по ступенькам. Орган пошёл за ним.
– Иди домой, – повернулся к нему Аркадий Анатольевич.
– Уааф! – пёс продолжал следовать за музыкантом.
– Не ходи за мной! – мужчина раскрыл зонт. – Дождись хозяина. Тебя наверняка ищут.
Орган опустил глаза и сел на крыльце прямо под дождём. Аркадий Анатольевич вернулся и наклонил над ним зонт.
– Давай посмотрим, может, у тебя тут адрес есть? – музыкант осмотрел ошейник.
Орган почувствовал тепло от мужских рук.
– Будем знакомы, – протянул музыкант ладонь. – Я Аркадий Анатольевич.
Орган положил на ладонь лапу и гавкнул.
– Да ты обученный… Ладно, пошли… Не всю же ночь здесь торчать, – Аркадий Анатольевич подхватил поводок и повёл Органа на автобусную остановку.
– Тут недалеко. Заночуешь у меня, а завтра что-нибудь придумаем.
Органу понравилось у Аркадия в квартире. Пахло книгами и сосисками. На плите уютно кипел чайник, звенели тарелки. Орган ел и всё поглядывал на музыканта. Зачем он ему повстречался? Не просто же так…
– Дай-ка я тебя сфотографирую, – нарушил его размышления Аркадий и подмигнул псу. – Для объявления нужно. Завтра по пути на работу расклеим.
Орган спал на старом полушубке в единственной комнате. Аркадий лежал рядом на диване. Внутри у обоих звучала мелодия. У каждого своя. А потом она стала единой, плавной и такой громкой, что закладывала уши. И хоть звучала она внутри, но оба чувствовали это единство. И Орган, и Анатолий вдруг встали и посмотрели друг на друга.
– Ты тоже это слышишь? – шёпотом спросил Аркадий Анатольевич.
Пёс склонил голову.
– Знаешь что, – Аркадий посмотрел на часы, – а давай попробуем. Как тогда, в филармонии.
Он вдруг откинул покрывало, подошёл к роялю у окна и открыл крышку. Орган подошёл ближе и стал наблюдать, как в полутьме пальцы забегали по клавишам. А потом полилась та самая мелодия: тихая, ритмичная. И Орган «запел». Музыка, что звучала у обоих внутри, теперь вырвалась наружу.
Глава 19По телевизору
Прошло уже несколько дней с момента побега. Орган совсем освоился и «распелся» у Аркадия. Нет, Генку он, конечно, вспоминал. Ему хотелось увидеться с мальчиком. Но здесь было не как за городом, когда у соседнего дома можно встретить половину деревни. Орган искал Генку в толпе, но мальчик всё не появлялся. А псу так хотелось, чтобы мальчик почесал за ухом, обнял, услышал, как Орган снова поёт.
После школы Генка на автомате щёлкал пультом. Слёз уже не было, кажется, он выплакал их все.
«А вдруг он под мостом. И ему нечего есть… Или ещё хуже – в питомнике.
Но папа их обзвонил. Похожей собаки у них не было…» – думал Генка.
Внутри было пусто. Сосуд опустел, и его пока нечем было заполнить.
Мальчик включил пылесос – уборка помогала отвлечься. Тем более, за жужжанием пылесоса было не слышно собственных мыслей. Картинка по телевизору мелькала, Генка старательно водил щёткой по ковру. Как вдруг!
– Орган?! – Генка кинулся к телевизору, но запутался в проводе.
Репортёр, афиша, снова Орган…
Мальчик наконец-то справился с проводом и выключил пылесос. Он схватил пульт и прибавил звук.
– …единственный концерт… областная филармония… – услышал он обрывок фразы.
– Пап! Там Орган! Я видел, – мальчик понёсся в кабинет отца. – Он… Он… в филармонии.
– Да ладно?! – обрадовался Виктор, но совсем не удивился. Он вскочил и сложил ладони домиком. – Где ж ему ещё быть?! Нашёлся! Певец наш!
– Пап, мы за ним поедем?
– Конечно! Собирайся! А я поищу адрес филармонии.
Подъехав к высокому жёлто-белому зданию с красивыми колоннами, Генка ещё издали увидел афишу:
– Пап, смотри! Орган на афише! Он здесь, я уверен! – Генка с силой дёрнул за ручку массивной двери.
Они вошли в холл. Величественные колонны и высокий потолок, мраморный пол и их разносившиеся эхом голоса…
– Вы что-то хотели, молодые люди? – любование было прервано вопросом. И задал его не кто иной, как сам Аркадий Анатольевич Бинка, музыкант с афиши.
– Здравствуйте! Мы Смирновы, Виктор, – Виктор Николаевич протянул Аркадию руку, – и Гена. Мы за Органом.
– За кем? – не понял музыкант.
– За псом, который у вас на афише. Он наш… Просто… сбежал, – немного виновато произнёс Генка.
– А-а-а, вон оно что! – Аркадий заложил руки за спину и прошёлся до окна и обратно, кажется, обдумывая в этот момент что-то важное. – Что ж, пойдёмте. Он в гримёрке.
Генка улыбнулся. Потому что представил, как Орган вальяжно лежит на диване, а ему пудрят носик.
Орган действительно лежал на диване. Но когда за дверью послышались шаги, он встрепенулся. Знакомый и такой родной запах ударил в нос.
– Орган! – едва дверь открылась, Генка кинулся к собаке. – Ты здесь! Я так… Я скучал! Куда же ты тогда убежал?!
Орган радостно вилял хвостом, то и дело облизывая мальчику лицо.
– Он вам рад! – грустно произнёс Аркадий. Музыкант успел привыкнуть к «певцу». Да ещё и концерт задумали… Художественный руководитель, когда услышал «пение» Органа, так и пристал: нужен да нужен совместный номер. «Я, – говорит, – такого за свою жизнь никогда не слышал. Так пусть и другие услышат».
– Кхм-кхм, – покашлял Виктор. – Спасибо вам, что приютили нашего Органа. Пошли, «певец». Дома тебя заждались!
Орган на секунду замер. Он закрыл глаза и вдруг услышал музыку. Пёс попытался понять, где она звучит. Здесь, в филармонии? Или же из Генкиного дома… Или музыка – это воспоминание о Николае? Она звучала в нём самом. И именно здесь, с Аркадием, он стал её слышать.
Нет, сейчас он не может уйти. Орган встал и спрятался за Аркадия. Он сделал свой выбор.
– Орган, ты чего? – Генкин голос дрогнул. Мальчик всё понял – пёс решил остаться здесь. С этим мужчиной, который со спины так похож на дедушку Николая. Здесь, среди музыки и аплодисментов. Здесь, но не с ним…
Глава 20Концерт
В филармонии собрался полный зал. У Генки и родителей были лучшие места – в первом ряду по центру. Они волновались, будто им самим предстояло выйти на сцену и исполнить арию или сыграть на фортепиано. Генка заламывал пальцы, а Наталья сжимала букет с белоснежными ромашками, которые любил Николай Никитич. Именно поэтому Наталья их и выбрала среди великого множества цветов в магазине.
– Папе бы понравились! – обнял её за плечи муж.
Они стояли у больших дубовых дверей и ждали, когда начнут запускать в зал.
– Мам, а почему в брошюрке написано, что специальный номер – поющий пёс Орган? – спросил мальчишка у женщины в бордовом брючном костюме. – Собаки разве умеют петь?
– Не знаю, милый. Но думаю, скоро мы это услышим, потерпи.
– Этот пёс умеет! – шепнул Генка мальчику. – Настоящий артист!
– Откуда знаешь? – не поверил тот.
– Это пёс моего дедушки Николая, – с гордостью произнёс Генка. – Это наш Орган!
Зрители стали проходить в зал и усаживаться на места. Вскоре приглушили свет, занавес распахнулся, и гости увидели на сцене чёрный рояль. Он величественно и молчаливо сообщал, что скоро начнётся волшебство.
На сцену вышел Аркадий, поприветствовал собравшихся едва заметным кивком головы и заиграл. Зал замер. Музыка проникала прямо в сердце. Глаза слушателей, словно озёра, наполнились живительной влагой. Аркадий играл и играл без остановки. Одна мелодия сменяла другую, а сознание уносило слушателей в чудесную, удивительную страну ощущений и воспоминаний. И у каждого это была своя собственная страна: с ромашками, с печёной картошкой, с бальными платьями или катанием на велосипеде. Морская или горная, а возможно, и та, и та.
И вот наконец на сцену вывели Органа. Его янтарные глаза горели ярче любой звезды. Аркадий погладил его, а затем пальцы пианиста заскользили по клавишам. Орган начал «подпевать».
Орган «пел» и видел перед собой синюю крышу того самого дома, счастливые глаза Николая среди сотен глаз. Он видел Генку во дворе, Виктора на большой машине и Наталью в платье в горошек. Он видел полный зал… Всё это стало частью его жизни. Всё вмещалось внутри и выливалось наружу. А самое главное, он чувствовал себя частью всего этого. Вот он, большой мир и в то же время такой маленький, ограниченный только сценой и расстилающийся за пределы вселенной. И он принадлежит ему. В этом мире есть место всему, что дорого. Первый раз в «пении» Органа не было тоски, а была лишь любовь и жажда жизни, долгой и счастливой.