ыщенный уличным жаргоном русский язык.
Одно обидно: кассетные барды полностью отождествлены с текстами, которые они поют. Только одному Хлебникову повезло: над песней Евгений Бачурина “Как по речке по Ирану” написано: “стихотворение Велимира Хлебникова” (вероятно, эти слова взяты прямо с пленки, все остальные песни Бачурина — на его собственные тексты). Но Бертольт Брехт и Иосиф Бродский, Борис Слуцкий и Андрей Вознесенский, прелестный детский поэт Эдуард Успенский и совершенно офальклоренный Юрий Алешковский (и снова орфография сохранена.) — вот первые попавшиеся имена не удостоенных упоминания авторов текстов. Даже “Очи черные” и “Утро туманное, утро седое” попали в песни Высоцкого, раз уж он их спел и записал. Конечно, не всегда легко установить реальное авторство некоторых песен, но стоило, во-первых, сделать это во всех поддающихся определению случаях, во-вторых, поместить хотя бы краткое издательское примечание о том, что наличие песен на кассетах того или иного барда не всегда означает авторство текстов. К слову, об авторстве двух песен, то признаваемых за лагерный фольклор, то оспариваемых разными авторами. Уже упомянутому Алешковскому принадлежит написанная в начале 1960-х годов песня “Товарищ Сталин, вы большой ученый”. Знаменитая песня “Стою я раз на стреме” сочинена в 1946 году ленинградским филологом-германистом Ахиллом Левинтоном, который в тот момент отнюдь не предполагал, что и ему придется скитаться по тюрьмам, но вскоре получил свои двадцать пять (свидетель обвинения — провокатор Север Гансовский). Обе песни, войдя в фольклор, обросли многочисленными вариантами, не всегда совпадающими с изначальным текстом».
Портрет Булата Окуджавы на титульном листе книги стихов издательства «Посев». /97/. Художник Я. Трушнович
Конечно, наши советские барды никакими «диверсантами» не являлись, но их песни, изданные на Западе эмигрантами, на пластинках с совсем несоветскими названиями обретали, согласитесь, иной смысл. Этот реэкспорт заставлял искать подтекст даже во вполне безобидных текстах. И видеть скрытые символы там, где их, может, и нет.
Но участники холодной войны с той стороны баррикад делали свою работу и старательно искали подрывные мотивы во всем.
Например, казалось бы, вполне лояльного режиму и признанного Окуджаву, воспевшего «Комиссаров в пыльных шлемах», издавали в семидесятых в таком одиозном издательстве, как «Посев». Чего добивались инициаторы подобных акций? Создать еще одного Солженицына или Галича? Столкнуть поэта лбом с властью и потом переманить на свою сторону? Может, и так… А скорее всего, тонко чувствующие конъюнктуру эмигранты просто искали возможность необременительного заработка на известных именах. Ведь ничто не привлекает так сильно, как запреты. Все «подпольное», «замалчиваемое», «урезанное цензурой» тут же разжигало любопытство и окутывалось привлекательным флером недоступности и тайны…
Справедливости ради замечу, что, по свидетельству коллекционера Владимира Ковнера, в первых записях Окуджавы (которые относятся к 1959 году) звучала не только лирика, но и, например, старинная тюремная песня «Течет реченька». Да и в целом ранние песни Окуджавы («А мы швейцару…», «Девочка плачет», «На Тверском бульваре») были явлением совершенно необычным для того времени. Недаром секретарь ЦК комсомола С. Павлов заявил в 1961 году:
«…что касается Булата Окуджавы и иже с ним, то уж таким сподручнее делить свои лавры с такими специалистами будуарного репертуара, как Петр Лещенко».
Советская политика запретов и репрессий невольно способствовала созданию целой плеяды звезд и раскрученных брендов: Пастернак и «Доктор Живаго», Солженицын и ГУЛАГ, Сталин и Siberia, Толстой и tsigane были (да и остаются) известны каждому без перевода.
Обложка пластинки с саунд-треком из фильма Д.Лина «Доктор Живаго». 1965
Грамотный продюсер всегда найдет применение таким раскрученным в массовом сознании образам. Стоило вспыхнуть грандиозному скандалу с вручением Нобелевской премии Борису Пастернаку и запретом его романа в СССР, как он стремительно (в рамках спецоперации ЦРУ) был опубликован по-русски на Западе, а вскоре экранизирован. Песня Лары и другие мелодии кинофильма лет двадцать кочевали потом с пластинки на пластинку. Когда десять лет спустя история повторилась, оборотистым парням оставалось лишь не мешкать и ловить момент.
Глава 14. GULAG SONG
«Крутится японская кассета:
“Все пройдет, мой друг, не унывай!” —
Ломкий тенорок с чудным акцентом
Мне поет про Туруханский край…»
Враг государства
Русский писатель, лауреат Нобелевской премии Александр Исаевич Солженицын (1918–2008)
Зимой 1974 года писатель и диссидент Александр Исаевич Солженицын был выслан из СССР. Формальным поводом стала публикация во французском издательстве «ИМКА-пресс» в 1973 году его романа «Архипелаг ГУЛАГ». Этому предшествовал целый ряд важных событий.
Активность писателя давно мешала властям.
Еще в конце шестидесятых, ознакомившись с рукописью «Ракового корпуса», КГБ было поручено устранить дерзкого автора. Одному из агентов действительно удалось отравить Солженицына, но он чудом выжил, покрывшись, по собственным воспоминаниям, устрашающими, размером с блюдце, нарывами.
Резонанс от его деятельности был слишком высок. В условиях декларируемой миру политики разрядки советские старцы не могли быть столь прямолинейными и вынуждены были решать вопрос иными, более цивилизованными, способами.
Из записки председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова от 17 июля 1973 года:
…Проводя работу по антисоветскому воздействию на лиц из своего окружения, Солженицын установил и расширяет с этой целью контакты в различных городах страны. Его единомышленники выявлены в Крымской области, Рязани, Тамбове, Новочеркасске и в других городах. Особый интерес представляют знакомые Солженицына в Ленинграде, среди которых стоящий на антимарксистских позициях Доктор филологических наук Эткинд Е. Г., автор провокационного так называемого «Письма Бродского в ЦК КПСС»; пенсионер Самутин Л. А., отбывавший наказание за службу в Русской освободительной армии предателя Власова в качестве начальника культчасти воинской бригады; пенсионерка Воронянская Е. Д.; преподаватель музыки Иванова Е. В. и другие. Все они активно поддерживают Солженицына, разделяют его враждебные взгляды, размножают и хранят его сочинения.
…Антисоветская сущность поведения Солженицына отчетливо прослеживается и в его литературном творчестве. Все задуманные и частично готовые сочинения, рассчитаны на развенчание идей Великой Октябрьской революции, дискредитацию истории советского государства, инспирирование антиобщественных акций.
«Апофеозом» своих враждебных сочинений Солженицын рассматривает законченный роман «Архипелаг ГУЛАГ», который, по словам его единомышленников, призван показать советской и зарубежной общественности «кровавое истребление народа, страдания миллионов, потаенную скрытую каторжную жизнь доброй половины русского народа за полвека правления коммунистов». Сам Солженицын считает, что «Архипелаг» «…вещь убийственная, это такая убойная вещь!»[43]
В августе 1973 года, не выдержав многодневного допроса в Ленинградском УКГБ, упомянутая выше 70-летняя Елизавета Воронянская выдала место, где хранится экземпляр романа «Архипелаг ГУЛАГ». Вскоре после случившегося она покончила с собой. Но рукопись сумели переправить на Запад. Все мировые средства массовой информации освещают события вокруг писателя и готовящейся публикации его произведения.
На заседании Политбюро вспыхивает горячая дискуссия: что делать с Солженицыным, арестовать или выслать из страны?
Директор издательства ИМКА-Пресс Иван Морозов с макетом книги Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». 1975
Постановление секретариата ЦК КПСС «О разоблачении антисоветской кампании буржуазной пропаганды в связи с выходом книги Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» (Ст-108/4с 4 января 1974 г.) [44]
Совершенно секретно
1. Утвердить текст телеграммы совпослам.
2. Опубликовать в «Правде», в «Литературной газете» статьи, раскрывающие антисоветскую, антисоциалистическую суть злостных писаний Солженицына, подлинные цели пропагандистской шумихи вокруг Солженицына, поднятой на Западе.
3. Поручить ТАСС, АПН, Гостелерадио СССР в оперативном порядке распространить материалы, в которых показать подлинные политические цели враждебных делу мира и социализма писаний и деятельности Солженицына, а также раскрыть суть антисоветской кампании, направленной против успехов внешней политики СССР и деятельности, направленной на разрядку международной напряженности.
4. ВААП изучить вопрос о возможности применения правовых санкций против нарушения Солженицыным норм советского законодательства и доложить ЦК КПСС по этому вопросу.
5. Средствам массовой пропаганды и информации активизировать работу по разоблачению антинародной сущности буржуазной демократии, расизма, аморализма буржуазной культуры, в особенности буржуазного диктата по отношению к деятелям Демократической культуры.
Секретарь ЦК М. Суслов
Десять дней спустя, 14 января 1974 года, в «Правде» выходит статья И. Соловьева «Путь предательства»:
…В последние дни буржуазная печать развернула антисоветскую шумиху в связи с публикацией на Западе очередного клеветнического сочинения А. Солженицына под названием «Архипелаг ГУЛАГ». На поверхности грязного потока антикоммунистической пропаганды вновь появилось имя отщепенца, который уже много лет сотрудничает с враждебными советскому народу зарубежными издательствами и органами печати, включая белоэмигрантские… Книга «Архипелаг ГУЛАГ» явно рассчитана на то, чтобы одурачить и обмануть доверчивых людей всевозможными измышлениями о Советском Союзе. Автор этого сочинения буквально задыхается от патологической ненависти к стране, где он родился и вырос, к социалистическому строю, к советским людям. Книгу эту, замаскированную под документальность, можно было бы назвать плодом больного воображения, если бы она не была начинена циничной фальсификацией, состряпанной в угоду силам империалистической реакции…