На игру мы едва не опоздали. Уже на подъезде к Блэкпулу машинист объявил, что впереди товарный сошел с рельсов и пока аварию не устранят – мы путь не продолжим.
– Черт, я же говорил, что надо было выезжать вчера, – в сердцах рявкнул Дохерти. – Переночевали бы в отеле, ничего страшного. А лучше бы вообще ехали на автобусе, черт бы побрал эту гребаную акцию… Теперь на игру опоздаем, и нам засчитают поражение.
– Коуч, – сказал я, – предлагаю не ждать, пока разберут завал, а выйти на дорогу и голосовать. Уж как-нибудь автостопом доберемся.
Мое предложение Дохерти обдумывал недолго. Других вариантов все равно не было. В итоге мы собрали свои вещи и в количестве восемнадцати человек отправились голосовать. Нас практически тут же подобрал водитель тентованного грузовика «Albion Claymore», перевозившего тюки с овечьей шерстью с частной фермы на текстильную фабрику в Блэкпул. Лысый, средних лет хозяин транспортного средства, назвавшийся Эдрианом, узнав, что будет везти «Челси», разулыбался и замахал руками:
– Хей, а я как раз сегодня вечером собрался на игру! Правда, болею я за «оранжевых», и мой сынишка тоже приучен болеть за своих, так что не обессудьте… А вы, сэр, тот самый Томми Дохерти? Не соизволите сесть в кабину? Там нормально уместитесь, мой парнишка занимает мало места… Надо же, кому расскажу – не поверят!
Вот таким необычным способом мы и добрались до города, а наличие в кузове тюков с шерстью вызвало у ребят шутки относительно того, что мы сегодня сострижем с хозяев шерсть, накидав им пару-тройку мячей.
Правда, на раскисшем от грязи поле нам удалось лишь однажды огорчить голкипера «Блэкпула», но и этого хватило для итоговой победы. После финального свистка мне даже показалось, что на трибуне я разглядел несчастного Эдриана, утешавшего не менее несчастного сына. В спорте всегда так: кому-то радость, а кому-то – горе.
Следующий матч мы проводили через неделю на своем поле против «Тоттенхэм Хотспур». Борьба на «Стэмфорд Бридж» была упорной, жесткой и местами жестокой. Воронин, привыкший к более техничному и комбинационному футболу, от единоборств не уклонялся, но все его естество протестовало против творящегося на поле насилия. В раздевалке, грязный как черт – впрочем, и остальные были не лучше – он мне на русском высказал:
– Егор, как ты выживаешь в таком футболе? Мне кажется, тут никто до 30 не дотягивает, все становятся хромыми инвалидами. Хорошо, что я здесь всего на полгода. Хотя сама атмосфера Лондона мне нравится, жаль, что мало свободного времени.
Впрочем, после этой встречи, которую мы выиграли – 2:1 благодаря дублю Питера Осгуда после наших с Ворониным выверенных передач, у нас был двухнедельный перерыв. Олдхэм подсуетился и пробил нам не только три выступления в уже хорошо знакомом клубе «The Marquee», но и шоу на сцене театра «Palladium», насчет которого мы как-то шутили с нашим продюсером. А вот оказалось, что шутки имеют свойство сбываться.
– Ты не представляешь, как долго меня уговаривал администратор театра, – не без нотки самодовольства заявил мне Эндрю. – Практически с момента нашего выступления на фестивале. Я сразу сказал, что в случае нашего согласия мы должны иметь пятнадцать процентов с реализации билетов, но в итоге все же сошлись на десяти. Если хочешь, могу показать договор. Плюс они предоставляют звуковое и световое оборудование, звукорежиссера и техников, а также печатают афиши и сами их вывешивают по городу. Обещали начать развешивать уже завтра. Так что готовьте программу к воскресенью, 23-го января.
– Мы же 22-го играем в Кубке Англии в Ливерпуле…
– Так ведь 23-го будете уже в Лондоне!
– Ну ты и прожектер… Ладно, надеюсь, наш автобус в аварию не угодит, тем более в воскресенье нам дадут выходной. Королевы на концерте не ожидается?
– Да кто ж знает этих монархов, что им взбредет в голову! Ты-то у нее в любимчиках теперь, – хмыкнул Олдхэм. – И кстати, на разогреве у вас будет выступать перспективная команда «Steampacket». Надеюсь, ты ничего против не имеешь?
– Погоди-ка, знакомое название… А не в этой ли группе вокалистом некий Род Стюарт?
– Кажется, был такой. Вы с ним знакомы или слышал где-то?
– Слышал… где-то.
– Ну вот заодно и познакомитесь. Им-то, я думаю, будет за счастье спеть у вас на разогреве.
«Palladium», конечно, не 100-тысячный стадион, но место, скажу вам, вполне престижное. Наверное, нет смысла перечислять имена звезд, уже выступивших к этому времени на его сцене, и которым еще только предстояло в будущем показать себя здесь искушенной лондонской публике. Вот и нам повезло влиться в число этих счастливчиков.
Естественно, я не мог не пригласить хотя бы на один концерт моей группы «S&H» известного меломана Валеру Воронина. Он сам рассказывал про свою солидную коллекцию пластинок зарубежных исполнителей. По его признанию, у него дома хранились и диски «Апогея», раз уж они так здорово пели на английском. При этом сам Валера на языке Шекспира объяснялся почти свободно, что стало одним из факторов его быстрого приглашения в «Челси» и способствовало его почти моментальной адаптации в клубе, несмотря на настороженный прием со стороны некоторых ветеранов команды.
Воронину вообще, как мне показалось, не терпелось окунуться в мир лондонской богемы. Он и в Союзе не скрывал никогда, что ощущает в себе частичку иностранца. Но многие «косяки» и высказывания ему сходили с рук – футбольное мастерство перевешивало вышеперечисленные недостатки. А тут, как увидел афишу в витрине универмага «Selfridges» на Оксфорд-стрит, что скоро там состоится показ мод с участием восходящей звезды модельного бизнеса по прозвищу Твигги, аж сам не свой стал.
– Понимаешь, по ходу южноамериканского турне мне в руки попал журнал с ее фото, и сразу захотелось полюбоваться на эту девчонку живьем, – объяснял мне Воронин. – А тут такой шанс, я не могу его упустить. Надеюсь, ты составишь мне компанию?
– Хм, Валер, ты же женатый человек…
– Да брось, я же не планирую тащить ее в постель! Нет, если бы она согласилась – я бы еще подумал, но сам понимаешь – это нереально.
– Ну ты и ловелас – со вздохом покачал я головой.
Твигги, которую на самом деле звали Лесли Хорнби, и впрямь считалась открытием модельного бизнеса Европы, а то и мира. Покоривший всех в этом году образ угловатого подростка не вписывался в установленные каноны мира моды, однако тут же нашел массу поклонников. Тут и модельеры поняли, что нужно ковать железо, пока горячо, стали приглашать ее на показы своих коллекций. В универмаге в этот день планировалась демонстрация весенней коллекции от английского кутюрье Мэри Куант, и главной заманухой была как раз Твигги, что в переводе с английского значит Веточка.
В «Selfridges» я как-то однажды побывал будучи еще Алексеем Лозовым в 1994-м. В этой реальности тоже раз зашел, чисто из интереса. Многому, конечно, за ближайшие 30 лет предстояло измениться, но многое и останется неизменным. Как, например, вот эти массивные входные двери в виде вертушки, через которые в обе стороны нескончаемым потоком текла река покупателей.
– Да-а, ЦУМ и рядом не стоял, – поддел меня локтем Воронин.
– Переживи англичане, как мы, несколько войн на своей территории, не уверен, что все было бы столь нарядно.
– Вот умеешь ты приземлить!.. Пойдем, вон там, кажется, подиум установили.
Пока мы шли к подиуму, мне несколько раз пришлось ответить на приветствия незнакомых людей и еще раз дать автограф парочке девчушек-подростков. Многие просто смотрели нам вслед. А ведь я был в надвинутой на глаза шляпе с полями, но от славы все равно, похоже, не скроешься.
– Да ты звезда, я смотрю, – усмехнулся Валера не без легкой зависти.
– Это скорее музыкальная составляющая моей известности. Кстати, пользуясь случаем, тоже мог бы попросить у меня автограф.
– Ах ты…
Мы пару секунд дружески потолкались, затем все же продолжили свой путь к подиуму.
Не знаю как раньше, а в этот раз поглазеть на манекенщиц можно было в том числе и бесплатно, если ты предпочитал стоячие места позади сидячих, на которые продавались билеты по 50 фунтов. Подиум располагался на первом этаже универмага, занимавшего тысячи квадратных метров. «Язык» был огорожен, к тому же здесь дежурили секьюрити, чтобы особо ретивые не мешали модному действу.
Не успели мы протиснуться сквозь толпу, чтобы оказаться сразу позади уже занятых сидячих мест, как кто-то тронул меня за рукав.
– Мистер Мэлтсэф! Очень здорово, что вы нас посетили, это большая честь для «Selfridges»!
Невысокий, лет тридцати мужчина, с бэйджиком «Менеджер» на лацкане пиджака просто-таки сиял от переполнявшего его счастья.
– Меня зовут Стэн… Стэнфорд Уоррик. Я являюсь менеджером отделов первого этажа, и мне пришлось принимать непосредственное участие в организации всего этого безобразия. А вообще я являюсь большим поклонником современных музыкальных течений. Вы наверняка не вспомните мое лицо из тысяч других, но я был на октябрьском благотворительном фестивале, сумел пробиться почти к самой сцене.
– Это хорошо, а на игры «Челси» вы ходите?
– Нет-нет, я не футбольный фанат. Наверное, это редкость для Англии, где в преддверии Кубка мира все буквально живут футболом, но к этой беготне на поле я с детства был равнодушен… О, простите, не хотел вас обидеть…
– Да ничего, пустое… А это, кстати, еще один русский игрок «Челси», Валерий Воронин. В переводе на английский его фамилия звучит, вероятно, как Кроу. Или Кроули, – добавил я, вспомнив известного сатаниста.
После взаимного расшаркивания Стэн объяснил, с какой целью он прибился к нашей маленькой компании. Оказалось, что у него есть несколько зарезервированных мест для VIP-гостей, которые могут посетить мероприятие в последний момент. Узрев нас, он подумал, что мы – я-то уж точно – как раз подходим на роль статусных посетителей.
– Слушай, парень, – по-свойски обратился к нему Валера, – а нельзя ли после показа заглянуть за кулисы? Очень уж хочется увидеть поближе знаменитую Твигги.