А что там с олимпийцами? Что-то ничего не вспоминалось, значит, выступили не очень. Может, в Токио сборная и попала, но там быстро проиграла и в памяти ничего не отложилось. Неудивительно, все же олимпийская сборная считалась второй командой, и комплектовалась по остаточному принципу.
В клубе, узнав о приглашении в олимпийскую сборную, за меня порадовались, хоть это и предполагало, что в некоторых играх «Динамо» на меня не сможет рассчитывать. Наши олимпийцы попали в третью европейскую отборочную группу квалификационного турнира. Регламент предусматривал проведение двухматчевых встреч на вылет. В 1963 году сборная СССР победила Финляндию с общим счетом 11:0 – 7:0 в первой встрече и 4:0 во второй, после чего должна была встретится со сборной ГДР, которая, в свою очередь, победила голландцев.
И вот мой дебют в сборной, пусть и олимпийской, 31 мая 1964 года на «Центральштадионе» Лейпцига в присутствии 80 тысяч зрителей. Соловьев, как всегда, элегантно одетый, проводит напутственную накачку в раздевалке, и мы выходим на поле. Капитанская повязка у киевского динамовца Виктора Серебряникова. Я по клубной традиции занял место на правом крае, поэтому Серебряникову пришлось сместиться ближе к центру. Восточные немцы сразу включили запредельные скорости, и уже на 10 минуте ворота, защищаемые Урушадзе, распечатывает Хеннинг Френцель. В середине первого тайма, отодвинув игру от своих ворот, наша команда провела несколько атак, в одной из которых Биба попал в штангу после передачи Серебряникова. А в самом конце матча сработала динамо-спартаковская связка, то есть моя с Юрием Севидовым, с которым у нас с первой же совместной тренировки сборной наладилось отличное взаимодействие, мы понимали друг друга с полувзгляда. И это невзирая на то, что к «Динамо» Севидов относился с легким презрением. Ну да ради общего дела можно потерпеть, я же ведь тоже не скрывал своего отношения к «мясным», а Юра, в свою очередь, принимал это как должное.
Как бы там ни было, вот и в этот раз, пробежав по бровке, я обыграл двоих и выложил мяч на одинокого Севидова, которому только и оставалось, что направить мяч мимо вратаря. Гол!
В раздевалке восторгов особых не было, понимали, что отскочили. Но тренер на разборе игры уже в Москве похвалил команду за волевой настрой, самоотдачу, а заодно отметил и меня.
Спустя неделю после первого матча ответный поединок проходил на Центральном стадионе имени В. И. Ленина. Я выходил на поле, зная, что на трибуне за меня болеют мама с моим единоутробным братиком на руках, сестра, Ильич и Лена. Они все сидели рядом, тесно прижавшись друг к другу.
Тем временем 82 тысячи болельщиков гнали команду вперед и требовали только победы. И на 14-й минуте Копаев выводит олимпийскую сборную СССР вперед. А на 38-й минуте Леша Корнеев со своего левого фланга точно отпасовал через полполя на мой правый. На ходу одним касанием обработав мяч и пробросив его мимо замешкавшегося защитника, устремляюсь к воротам соперника. Странно, что это стадион замолчал, почему притихли болельщики? Ну да ладно, впереди один вратарь, который ринулся навстречу, пытаясь забрать мяч у меня в ногах. Ускорившись до предела, мягко отправляю мяч через него по дуге в пустые ворота. Гол! Есть первый мяч за сборную!
И тут я едва не оглох от рева стадиона. То ли публика замерла в ожидании гола и теперь ее прорвало, то ли просто уши заложило на какое-то мгновение от напряжения. Но сейчас стадион ревет так, что я просто ничего не слышу. Меня хлопают по плечам, голове, но Серебряников на правах капитана призывает успокоиться и продолжить игру. На перерыв мы уходим, ведя в счете – 2:0. В раздевалке Соловьев все же указал на некоторые ошибки в защите и полузащите, дав указание играть плотнее и не прижиматься к своим воротам. Мне же было дано задание активнее идти в атаку и чаще брать игру на себя.
И вот мы снова на поле. Стадион нас вновь встречает ревом. А мы продолжаем атаки на ворота восточных немцев, и тем неожиданнее был гол, забитый в наши ворота на 62-й минуте Клаймингером. Но в итоге этот мяч раскрепостил обе команды, и пошел, что называется, открытый футбол. Закончилось тем, что на 79-й минуте я оказываюсь в центре чужой штрафной, и уже Севидов с фланга отдает мне пас-близнец из первого матча, и я одним касание направляю круглого в ворота. 3:1!!! Стадион заходится радостным криком, который не смолкает до финального свистка. Все, мы победили! И теперь едем в Японию, по которой полтора года назад колесил с московским «Динамо». Только в тот раз матчи были товарищеские, а сейчас нужно выигрывать золотые олимпийские медали. На меньшее ребята, и я в первую очередь, были не согласны.
Глава 20
Ну вот и завершилась суета сборов, прощаний и напутствий. В напутственных речах руководителей советского спорта звучало как мантра: мы все ждем повторение успеха Мельбурна 1956 года. Газеты не отставали, как-никак второе место на чемпионате Европы главной сборной СССР рассматривалось как провал, а вот олимпийское золото должно было заново заставить засверкать поблекшее, по мнению футбольных чиновников, реноме советского футбола. Редактор еженедельника «Футбол» Мартын Мержанов после того, как мы оформили выход в олимпийский турнир, на страницах «Советской России» пропел настоящую осанну наставнику сборной Вячеславу Соловьеву.
«Советская четверка форвардов выглядела грозно, – писал спортивный обозреватель. – В ней было идеальное сочетание левого и правого крайних нападающих. Изменились и линии полузащиты и защиты. Тактические поиски, пробы, эксперименты привели к тому, что к решающим встречам они сработали идеально в самых ответственных матчах. Связи между линиями были хорошо налажены. Наконец-то мы увидели, что все игроки понимают друг друга».
«Комсомолка» улыбнула, главным вдохновителем побед назвав комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР, возглавляемый Юрием Машиным. За то, что: а) не обращая внимания на постоянные пертурбации в составе, продолжал верить в сборную; б) назначил не освобожденного от клубных хлопот тренера: Соловьев работал по совместительству в сборной и клубе.
Поддержали коллег устами Алексея Леонтьева «Правда» и Юрия Ваньята «Труд». Кстати, мои заслуги Ваньят отметил особо, причем его огорчал тот факт, что именно меня и не хватало сборной в Испании. Но журналист выразил уверенность, что спортсмены страны Советов приложат все силы для победы в Японии.
А Пономарев в итоге оказался прав. Ну насчет того, что Бесков не вечен в сборной.
«В связи с невыполнением поставленной перед сборной командой задачи и крупными ошибками, допущенными в организации подготовки сборной команды, освободить от работы со сборными командами страны старшего тренера сборных команд Бескова К.И.» – именно так в «Советском спорте» было написано об отставке. Хотя Иваныча мне было все же жаль, как-никак довел команду до финала, подобное удастся только спустя два с лишним десятка лет Лобановскому.
От усиления команды Соловьев отказался, сумев доказать футбольным чиновникам, что привлечение новых игроков приведет к потере управления командой, привнесет в нее нездоровую конкуренцию. В общем, в очередной раз сработала аксиома – победителю прощается все. Даже трудно представить, что начнется, если проиграем. Припомнят все, что было и чего не было.
Немного подпортил настроение проигрыш в финале Кубка СССР, состоявшемся 27 сентября, землякам-спартаковцам. До этого мы в полуфинале уверенно разобрались с «Крылышками», а красно-белые не без труда одолели киевлян. В решающем поединке нашу оборону затерзал мой визави, атакующий полузащитник «Спартака» Валера Рейнгольд, именно с его передачи и был забит единственный гол. А наши потуги ни к чему не привели, при этом дважды ворота соперника спасала штанга, да и Маслаченко тащил такие мячи, что все просто диву давались, даже спартаковские защитники. Ну не наш день, что поделаешь! В чемпионате, кстати, дела складывались тоже так себе. Пока я играл за сборную, клуб умудрился потерять важные очки с, казалось бы, проходными командами. Потом я на три тура выбыл из игры, получив в матче с ростовским СКА рваную рану бедра. И снова провал, две ничьи и поражение. В преддверии октябрьской Летней Олимпиады в Токио – странно, что еще не зимой Летние Игры проводят – и соответственно своего отсутствия в клубе я предвосхищал очередные очковые потери. Но поделать ничего не мог, не кидать же олимпийскую сборную. И так до того два сезона тащил команду, напрягая юношеский организм, который ведь мог и не выдержать таких нагрузок. Это просто везло, что до сих пор назло редким травмам и повреждениям я продолжал находиться в столь хорошей форме.
А еще по идее меня должны были забрить в ряды ВС, поскольку я еще в мае отметил свое совершеннолетие и получил военный билет. Мне светили 3 года в сухопутных войсках или ВВС, либо 4 – на Военно-морском флоте. Вопрос решили на уровне руководства клуба. Меня как одного из главных творцов олимпийских побед в итоге оставили играть в «Динамо», присвоив пока звание сержанта внутренней службы. Лейтенанта обещали дать ближе к Новому году. И что, мог ли такую карьеру предположить местный хулиган Егор Мальцев три года назад? Подозреваю, что вряд ли.
Впрочем, все посторонние мысли меня покинули, как только я занял свое место в салоне
Ту-114. 6 октября мы приземлились в токийском аэропорту Ханеда у огромного ангара, где были аккуратно расставлены столики, за которыми сидели пограничники, и высились плакаты с надписью на русском языке: «Таможенная очистка товаров». То есть, говоря нормальным языком – досмотр багажа. Впрочем, багаж никто не досматривал, пограничники просто проштамповали наши олимпийские удостоверения, и мы, разместившись в украшенных большими олимпийскими эмблемами автобусах, помчались в Олимпийскую деревню.
В очередной раз я смог оценить качество японских дорог. Автобусы неслись по широкой асфальтовой ленте без перекрестков, без пересечений. Они ныряли в просторные, бесконечные, ярко освещенные туннели, возносились вслед за автострадой над городом…