Люба молча смотрела на неё, вроде думала о чём-то. Наконец она встрепенулась и накрыла руку Раисы своей рукой.
— Вот что, подруга, я тебе скажу. Слезами горю не поможешь. Есть у меня одна идея. Ты сироту к себе возьми. Она и по хозяйству поможет и Вовочку твоего ублажит. У нас девки ко всему привычные. Парочку платьицев понаряднее ей купишь, так она ноги тебе целовать станет.
— Сомневаюсь я, чтобы за платьице…
— Ну, может не совсем за платьице… Есть у нас одна девчонка, Анжелой зовут. Тихая, но с идеей. Пунктик у неё — на скрипке играть любит. Ираида наша скрипку ей подарила, а кто-то разбил её… с тех пор девчонка сама не своя. Страдает. Ты предложи ей пожить у себя, опеку оформи. Ей пятнадцать уже, взрослая… В музыкальную школу её отдай, инструмент купи. Да она горы для тебя свернёт, не то, что с Вовочкой переспит. До совершеннолетия доживёт у тебя, а там уж сама думай, чем её ещё уговорить. Но до этого времени вагон, успеешь придумать. И тебе веселее будет, а то так недолго и самой умом тронуться.
Раиса задумалась.
— Что ж, пожалуй, ты и права… Как девчонку звать?
— Анжела.
— Ангелочек, значит…
— Вроде того… Пойдём, я покажу её тебе.
Подруги вышли из кабинета и пошли во двор, где воспитанники убирали территорию. Анжела со скорбным выражением лица вяло махала веником. Заведующая позвала её. Анжела бросила веник и подошла.
— Как дела, Анжелочка? Что-то вид у тебя грустный. Не заболела?
Анжела пожала плечами.
— Нет. Нормально всё.
— Ну и хорошо. Иди, детка, работай.
Анжела подняла метлу и снова принялась подметать.
— Ну, как тебе? Милашка?
— Да вроде ничего… Скромница… А она захочет?
— Гарантий дать, конечно, не могу. Но попробовать можно. Завтра я с ней поговорю и перезвоню тебе.
— Любочка, милая! За мной не заржавеет, ты знаешь. Папаша Вовочки хоть и гад первостатейный, но вину свою чувствует, материально нам хорошо помогает. Да и у меня заработки не маленькие. Ведь если бы кто помогал, я бы и вечерами заказы могла брать. Бабы наши все так делают.
— Вот и договорились.
— Ну, я пошла тогда. До завтра.
— Пока.
Домой Раиса летела, как на крыльях. Идея взять сироту нравилась ей всё больше. Мало того, что она могла бы переложить на неё часть домашней работы, но самое главное, что Вовочка, её Вовочка будет доволен! У него появится девушка, да не какая-нибудь, а его собственная, домашняя девушка. У Раисы даже закружилась голова от радости. Только бы у Любы всё вышло. А если девчонка откажется? Об этом не хотелось думать. Раиса готова была купить ей самую хорошую скрипку и отдать её в лучшую школу.
Придя домой, она потрепала по голове недовольного Вовочку, напевая, сварила суп и усадила сына за стол. Вовочка бурчал что-то нечленораздельное, вылил суп на стол, но Раиса, увлечённая перспективами новой жизни, не обратила на это внимания.
На следующий день заведующая вызвала Анжелу к себе в кабинет.
— Деточка, не буду ходить вокруг да около, скажу сразу. Одна дама хочет оформить над тобой опеку. Ты вчера её видела. Не буду врать, что она полюбила тебя с первого взгляда, скажу одно — ей нужна помощница. У неё сын душевнобольной, и она с ним одна не справляется. Взамен она готова выполнить твоё самое заветное желание — она купит тебе скрипку и поможет получить музыкальное образование. Таким образом, ты поможешь ей, а она тебе. Она женщина не злая, но жизнь у неё не сахар. Работает, как проклятая, а тут ещё сын такой… Ты готова? Имей ввиду, я тебя не неволю…
Анжела слушала вполуха. В памяти стояло только одно — ей купят скрипку, и она будет играть. У неё снова будет учитель! Бог услышал её молитвы! Какая разница, как придётся за это заплатить. Разве это важно? Она кивнула.
— Я согласна.
— Ты хорошо подумала? Я ничего от тебя не скрываю.
— Я согласна.
— Вот и умница. Думаю, у неё тебе будет не хуже. Так я звоню ей, пусть оформляет бумаги. — Заведующая протянула руку к телефонной трубке, кивнув Анжеле, чтобы уходила.
Документы оформили быстро, заведующая получила вознаграждение, и Анжела въехала в дом Раисы с небольшим чемоданчиком потрёпанной одежды. Раиса приготовила роскошный ужин по этому случаю, и за стол они сели втроём. Вовочка в присутствии незнакомой девушки дурачился, кривлялся, и даже попытался быть галантным, подкладывая на тарелку Анжелы лучшие куски тушёного мяса. Анжела спокойно принимала его ухаживания, и у Раисы отлегло от сердца. Первая встреча прошла как нельзя лучше, а всё остальное Раиса решила отложить на потом — пусть девочка немного привыкнет. Она задумала завтра же купить скрипку и подать заявление в музыкальную школу, искренне надеясь, что Анжела не устоит.
Пару недель Анжела жила спокойно. Раиса купила скрипку, и Анжела начала посещать музыкальную школу. Вовочка, очевидно от избытка эмоций, слёг в постель с сильнейшей ангиной. Раиса попросила Анжелу поухаживать за ним, чтобы не оставлять работу, и Анжела ходила в аптеку, давала Вовочке порошки и меняла повязку на горле. Через пару дней температура спала, и Вовочке стало лучше. Он пытался выказать Анжеле свою благодарность, мыча что-то нечленораздельное и поглаживая её по руке. Анжела же, хоть и была чужда сентиментальности, но парня не отталкивала. Его убожество странным образом притягивало её. Во время болезни, когда Вовочка спал, она подолгу вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, что за мысли бродят в его голове? Она прикладывала к его лбу прохладный компресс и внимательно следила за выражением его глаз. Однажды она даже сыграла ему на скрипке и была поражена результатом. Вовочка вдруг громко замычал, потом заплакал, кивая головой, словно китайский болванчик. Он просил её играть ещё и ещё, пока не уснул, свесив голову на грудь. Слеза, выкатившаяся из его глаза, оставила на щеке глянцевую дорожку. Анжела осторожно вытерла ему лицо, Вовочка почмокал губами во сне, и губы его растянулись в блаженной улыбке. Потом Анжела часто играла ему, пока он болел. Всякий раз Вовочка был чрезвычайно взволнован её игрой, напряжение достигало предела, Вовочка громко мычал, пытаясь выкрикивать её имя: «Анжел! Анжел!», а потом, измученный донельзя, засыпал.
Потом Вовочка начал выздоравливать, у Анжелы начались интенсивные занятия, Раиса стала брать сверхурочную работу, подыскивая выгодных заказчиков — она работала маляром-штукатуром. Раиса поздно возвращалась домой, и часть забот по хозяйству легла на плечи Анжелы. Вовочка успокоился, и Раиса гадала — надолго ли? Ей хотелось начать с Анжелой этот трудный разговор, но она не могла решиться и подумала, что пусть лучше ситуация разрешится сама собой. К чему заранее пугать девчонку? Может, у Вовочки всё давно прошло? Но она напрасно тешила себя надеждой. Как-то вечером они все вместе смотрели фильм, обычную слезливую мелодраму. Раиса задремала в кресле, когда до её ушей донеслись странные шлёпающие звуки. Она открыла глаза и увидела, что по телевизору показывают постельную сцену. Вовочка жадно смотрел, громко чмокал губами, из уголков рта текла слюна. Глаза его бешено вращались в орбитах. Рядом сидела Анжела, и Вовочка бросился на неё, пытаясь обнять и повалить на диван. Анжела оттолкнула его, вскочила, убежала в комнату и заперлась там. Вовочка бесновался ещё около получаса, молотил кулаками по дивану, сломал стул, разбил вазу, и, наконец, обессиленный рухнул на диван, забившись в судорогах. У Раисы тряслись руки, когда она делала ему укол. После укола Вовочка затих и уснул. Раиса накрыла его одеялом и постучала в комнату к Анжеле.
— Анжела, девочка моя, он не хотел тебя обидеть… ты же сама видишь, какой он… мне больно видеть, как он страдает! Помоги мне, век тебе этого не забуду! Всё для тебя сделаю! Веришь?! Хочешь, на колени стану?! — Раиса бухнулась на колени и лихорадочно схватила Анжелу за руки. — Помоги!
Анжела молчала, не пытаясь помочь. Раиса зарыдала.
— Господи! Да скажи ты хоть что-нибудь, не молчи! Человек ты или нет?! Что ж ты всё молчком, да молчком?! Слова не вытянешь. Я ведь, когда брала тебя, Вовочке помочь хотела… Знаю, ты и в таборе была, неужели никто не испортил тебя? Неужели мужика не знала? Люба-то, заведующая ваша, что сказала тебе? — Раиса встала с колен и тряхнула Анжелу за плечи. — Зачем я тебя в дом беру?
— По хозяйству помочь и с сыном вашим…
— Сказала всё-таки, что с сыном… Так вот, сынок мой единственный, взрослый уже, двадцать пять лет, а девушки не было… Оно и понятно, откуда ей взяться, девушке этой? Кто с ним захочет дело иметь по доброй воле и здравому рассудку? А у него затмение начинается, приступы… Вот я и подумала, что возьму девочку, она и поможет Вовочке моему… Ему ведь много не надо, пойми… Он как кот, получит своё и успокоится, да что с тебя, убудет что ли?! Я ведь на всё для тебя готова — играй, учись, потом в консерваторию поступить помогу, заплачу, если надо будет… Спаси, спаси нас, грешных… такие мы вот… но мы же есть… не убьёшь же его?! Он же живой, чувствует… да и ты ему приглянулась, вижу… не отталкивай его! — Раиса подняла на Анжелу умоляющие глаза. Девушка потупилась. И правда, что случится? Она уже была замужем. Можно закрыть глаза и ничего не видеть, можно выключить свет… Вовочка добрый, это не Роман… Да и признаться честно, там, в ночном, не было так уж противно… Может, старая Соня и права была? Анжела вздохнула.
— Хорошо. Я сделаю, как вы просите.
— Вот и умница. — Раиса поправила растрепавшиеся волосы. — Да у него не часто приступы, не бойся. Я же всё понимаю, но так хочется, чтобы и у него радость в жизни была, хоть такая… убогий он, блаженный… тебе зачтётся это. У Ангелов судьба не самая лёгкая, уж поверь. — Раиса тяжело поднялась. — Ложись, я ему укол сделала, до утра проспит.
Выходя, она ещё раз обернулась на Анжелу и улыбнулась ей жалкой, растерянной улыбкой, от которой у Анжелы дрогнуло сердце. «Убогие, — подумала она, — как я убогие… не нужные никому… а Вовочку жалко, он музыку любит».
На следующий день, когда Анжела вернулась из школы, Вовочка сидел на диване и смотрел порнофильм. Вид у него был отрешённый и озабоченный. Он внимательно всматривался в экран, из уголков рта текла слюна. Мужчина и женщина на экране бесстыдно совокуплялись, сопровождая действо стонами и вскриками. Анжела подошла к нему и села рядом на диван. Вовочка протянул к ней руки, тыча пальцем в экран и что-то радостно бормоча. Он не понимал, что с ним происходит, и хотел поиграть так же. Анжела скинула платье, и Вовочка обалдело уставился на её обнажённые груди. Он прикоснулся пальцем к соску и быстро отдёрнул его, будто обжегшись. Потом он грубо схватил Анжелу за шею и стал тыкаться ей в лицо, как слепой котёнок, пачкая её слюнями и пытаясь облизать языком — Вовочка не умел целоваться. Анжела сняла трусики и вытянулась на диване. Вовочка проделал то же самое. Анжела смотрела на его грузное рыхлое тело, но, к своему собственному удивлению, не испытывала ни стыда, ни отвращения. Ей пришло в голову, что они оба бездомные, отвергнутые всеми кошки, волею судеб встретившиеся на перекрёстке дорог в день, подходящий для соития. И то, что сейчас произойдёт, находится вне их власти и вне их желания. Инстинкт, только инстинкт продолжения рода руководит ими. Он сильнее и симпатий, и антипатий, и разума, он просто выше всего этого вздора. Им не под силу справиться с зовом природы. Во всяком случае, сейчас. Анжела улыбнулась и поманила Вовочку пальцем. Он неуклюже плюхнулся на диван и накрыл Анжелу своим грузным телом, бросая время от времени взгляды на экран и пытаясь копировать действия актёров. Анжела не испытывала неловкости, Вовочка тёрся об её упругий живот, пыхтел и сопел, пытаясь совершать колебательные движения. Его орган, налитой и твёрдый, как камень, нелепо тыкался Анжеле в ногу, и она чувствовала его жар. Вовочка никак не мог сообразить, что же ему делать дальше, и Анжела, сделав над собой усилие, взяла в руку его возбуждённый член и аккуратно ввела его в себя… Почувствовав нечто такое, что ему рань