В конце концов я решился и подошел к Цолаку.
— Послушай, — сказал я, избегая называть его «старшиной», — мне надо домой.
— Домой? — Цолак удивленно взглянул на меня.
— Да, а что? — мрачно ответил я. — Арсен всегда позволял.
На лице Цолака появилось выражение озабоченности и недовольства. Он быстро обернулся к Арсену и позвал:
— Арсен, поди-ка сюда на минутку…
Я краем глаза наблюдал за Арсеном, когда он подходил к нам. Более мрачным я его никогда не видел. Но Цолак этого не замечал или делал вид, что не замечает.
— Малыш просит отпустить его домой. Что скажешь?..
— Я всегда ходил домой, — повторил я, испугавшись, что он не хочет отпускать меня.
— Какое мне дело, — сказал Арсен, исподлобья глядя на него, — теперь ты старшина.
— Понимаешь, какое дело… Мне, собственно, тоже надо в город…
— И ты хочешь идти в город? — прервал его Арсен.
— Да, а что тут удивительного?
— Ничего. Просто я тоже хотел отпроситься…
— И ты? А я надеялся, что ты останешься за меня, потому как мне непременно надо уйти.
— Ну уж нет, братец ты мой, я от этого раз и навсегда отделался, — твердо сказал Арсен. — Ну так как же, позволишь мне уйти?..
— Ведь, насколько мне известно, у тебя в городе никого нет, зачем же тебе так уж надо срочно идти?
— С чего ты взял, что никого у меня нет? Есть. Дядя мой живет тут.
Я оторопело уставился на Арсена. Кому-кому, а мне-то уж точно было известно, что никакого дяди у Арсена в городе нет и вообще никаких родственников. Но я, конечно, промолчал. Раз он решил соврать, значит, есть у него на то какая-то причина.
Цолак улыбнулся. Он явно не верил Арсену, но решил не спорить.
— Ладно, иди, если тебе так надо, — пожал он плечами. — Но только посоветуй, кого же мне оставить вместо себя… Я должен быть сегодня в городе.
— Оставь Завена, он парень с головой, — торопливо буркнул Арсен.
Цолак подошел к Завену:
— Останешься за меня?
Тот, прежде чем ответить, вопросительно посмотрел на Арсена: мол, соглашаться или нет?
— Останься, — сказал Арсен. — Да гляди, чтобы все было как следует. Не подведи нового старшину… А вечером соберешь ребят и приведешь в Летний сад.
Завен согласно кивнул, и Цолак облегченно вздохнул.
— Ну тогда я пошел. Ты тоже можешь идти, Арсен.
— А как же со мной? — напомнил я.
— Ну, о тебе и речи быть не может, — улыбнулся Цолак. — Ты же всегда пользовался этой привилегией…
В его словах мне послышалась насмешка, а потому, даже не взглянув на него, я обернулся к басисту и сказал:
— Пошли, Арсен-джан, нечего время терять.
— Сейчас иду.
Арсен подошел к койке и стал приводить себя в порядок. Цолак тоже был чем-то занят в своем углу.
А я стоял посреди казармы и ждал. От моего внимания не ускользнуло, что между Арсеном и остальными музыкантами происходит какой-то немой разговор. Не было произнесено ни слова — только выразительные взгляды и едва заметные кивки головой. Но я чувствовал, что все относится к Цолаку; только вот что все это значило, не понимал.
Наконец, закончив свои приготовления, Цолак вышел. Тут же вскочили с места Корюн, Асканаз, Вардкес и Левон и вроде тоже стали собираться куда-то. Но Арсен поднял руку:
— Вы оставайтесь, ребята. Не вмешивайтесь… Я сам должен с ним расправиться. Только пусть Малыш будет свидетелем, что все было по-честному, по-мужски…
— Ох, Арсен-джан, смотри, как бы нам снова не пришлось расхлебывать кашу… — испуганно предостерег его Киракос. — Едва от гауптвахты отделались. Видишь, он уже старшина, в доверие к начальству втерся…
Потому-то я и прошу никого не вмешиваться. Что бы там ни случилось, за все буду один в ответе.
Но Завен и другие считали, что это неправильно. Цолак насолил всем, и расправиться с ним должны все вместе, а накажут — так тоже пусть всех.
— Сказано вам — один пойду! — прикрикнул Арсен. — Не идти же всей оравой на одного разнесчастного Жоржика. И один с ним расправлюсь. Да и не по-мужски это будет. Вы не беспокойтесь, отделаю этого прилизанного как надо… Пошли, Гагик-джан!
Мы надеялись, что Цолака давно и след простыл. И каково же было удивление, когда вдруг увидели, что он стоит во дворе и разговаривает с Киракосом. Я не заметил, когда это Дьячок успел выскользнуть из казармы. Увидев нас, он тут же отошел от Цолака.
Старшина улыбнулся и сказал Арсену:
— К дяде спешишь?
— Каждому свое. Ты — к тете, а я — к дяде…
— Молчу, мне нечего сказать, — рассмеялся Цолак, — видно, у каждого человека есть свой дядя или своя тетя…
Дальше мы пошли все втроем, но больше не сказали друг другу ни слова.
Теперь-то уже я знал, к какому дяде шел Арсен. Скоро, очень скоро над этим пижоном свершится справедливый суд. И стоит ли говорить, как я ликовал в глубине души и боялся только одного: как бы в самый решающий момент басист не прогнал меня и не лишил удовольствия увидеть посрамленного Цолака.
Мы подошли к Центральному рынку, и тут Цолак вдруг остановился.
— Ну, ребята, вам в какую сторону? — спросил он.
— Нам в эту. — Арсен указал в сторону рынка. — А тебе?
— А мне в другую. — Цолак в свою очередь махнул рукой в сторону улицы за парком. — До свидания.
И он удалился. Я в недоумении смотрел на Арсена. Ясно, что Цолак попросту сплавил нас: скажи мы, что идем в его сторону, он отправился бы в противоположную. Я был ужасно разочарован. Надо же было дать ему так легко улизнуть!
Однако Арсен почему-то выглядел довольным. Глядя вслед удаляющемуся Цолаку, он вдруг потер руки и выдохнул:
— Все идет как надо!..
Шагах в ста — ста пятидесяти от нас, в ограде парка, были большие ворота. Подойдя к ним, Цолак замедлил шаг и оглянулся. Арсен тут же затащил меня за угол, а когда мы снова вышли, Цолака уже не было. Зашел, наверно, в парк.
— Все идет как надо!..
Мы бегом помчались к воротам и влетели в парк.
Прямо перед нами вытянулась длинная аллея, но Цолака на ней не было.
Арсен с беспокойством огляделся:
— Куда он пропал, мерзавец?
— Вон, видишь? — вскричал я, вдруг приметив беглеца.
Цолак неизвестно почему, свернув с аллеи, шел прямиком через кустарник. Могло показаться, что сделал он это из страха. Но Цолак шел не спеша, спокойно и даже насвистывал какую-то мелодию.
Арсен молча направился в ту же сторону, я засеменил за ним. Когда мы были уже в нескольких шагах от Цолака, он вдруг оглянулся и остановился.
Вопреки моим ожиданиям, на его лице не было ни удивления, ни страха.
— Ну что, пришли? — спросил он насмешливо.
— Пришли, как видишь, — ответил Арсен.
— И далеко собираетесь путь держать? — поинтересовался Цолак.
Арсен посмотрел вокруг. В кустах не было ни души, более удобного места для расправы не придумаешь.
— Нет, недалеко, — сказал он, — уже пришли.
— Пришли, говоришь? В таком случае, еще раз до свидания…
Цолак повернулся, чтобы идти, но в ту же минуту на плечо его опустилась тяжелая лапища Арсена.
— Погоди.
Я поспешил отойти в сторонку, не хотел путаться под ногами.
— Ты хочешь мне что-нибудь сказать? — с простодушным видом спросил Цолак.
— Видишь это? — угрожающе произнес Арсен, поднося к лицу Цолака свой огромный кулак. — Как ты думаешь, сколько он весит?
Цолак добросовестно рассмотрел этот комок костей, мышц и мозолей и сказал:
— Фунта три потянет… А что?
«Ну и простофиля…» — подумал я. А Арсен продолжал:
— Сколько ударов такого кулака понадобится, чтобы сделать из тебя кюфту?[8]
— Если попадешь в цель, и одного достаточно.
Самое удивительное было то, что Цолак, видно, до сих пор не догадывался, что его ждет. Он отвечал совершенно спокойно, даже улыбался, и это окончательно вывело из терпения Арсена.
— Если попаду? — заорал он. — Тогда получай!..
Последующие события развертывались так быстро, что я едва мог понять, что же происходит. Увидел только, как кулак Арсена решительно опустился на Цолака, но не услышал ни звука удара, ни криков получившего удар. И удивительнее всего было то, что Арсен, перекрутившись от силы собственного удара на триста шестьдесят градусов, вновь вернулся в прежнее положение, а Цолак стоял на том же самом месте и продолжал улыбаться. Издав что-то вроде рычания, Арсен во второй раз занес свой кулак. На сей раз я успел разглядеть, как Цолак мгновенно отклонил голову, и удар Арсена снова не достиг цели. Не помня себя от ярости, басист сделал третью попытку все с тем же успехом.
И только после того я услыхал звук удара — короткий, резкий звук, — и огромное тело Арсена, как резиновый мячик, отскочило в сторону и, ударившись о дерево, медленно скользнуло вниз…
Я оторопел, не зная, что и подумать. Мне ведь Арсен всегда казался самым сильным из знакомых мне людей. И вот он лежит поверженный…
Но в следующее же мгновение я пришел в себя. И пусть мне всего тринадцать лет, решил я, но ведь Арсен — мой друг и мой долг прийти ему на помощь… Набычившись и издав какой-то воинственный клич, я кинулся на ненавистного Цолака.
Мое нападение было настолько неожиданным, что он не успел даже увернуться. Я осыпал его градом ударов по груди, по бокам, а он стоял изумленный и неподвижный. Потом вдруг сильно обхватил меня руками и оторвал от земли.
С минуту я трепыхался и дрыгал ногами, ожидая, что он вот-вот швырнет меня оземь. Но он почему-то медлил. Тогда я повернул голову и посмотрел на Цолака. Каково же было мое удивление, когда я увидел на лице корнетиста не ярость, не злость, а улыбку… От досады мне хотелось разреветься. Человеку надавали столько тумаков, а он улыбается обидчику прямо в лицо…
Цолак осторожно опустил меня на землю и сказал:
— Ай да Малыш, ай да молодец! Честное слово, здорово!..
Потом повернулся к лежащему под деревом Арсену:
— Теперь поглядим, что с этим случилось.