Дамблдор пригласил мадам Максим, справедливо рассудив, что никто еще не допился до такого подвига, а пригласить её надо, и они даже изображали нечто похожее на вальс. Видно, в школьные годы нашего директора танцы здесь еще преподавали. Невилл добросовестно оттаптывал ноги Гермионе, которая морщилась, но всё-таки волокла его за собой по залу. Близнецы Уизли со своими африканками танцевали нечто бодрое, взбрыкивая во все стороны ногами с опасностью для окружающих. Профессор Грюм, в паре с профессором Синистрой, выбивал своим протезом чечётку и для соседних пар был ещё опаснее, чем близнецы. Профессор Синистра испуганно уворачивалась от когтей его агрессивной деревянной ноги.
Когда мы поравнялись с Грюмом, тот попытался что-то мне сказать, но мы с Ромильдой уже пронеслись мимо. Его волшебный глаз смотрел сквозь мои кюлоты и, что мне не понравилось гораздо больше, сквозь развевающуюся волнами юбку Ромильды. Вот ведь старый бесстыдник!
На другой половине зала танцевали наши. Элегантный Драко, вальсировавший с хрупкой белокурой Асторией, был как никогда похож на Слизеринского Принца. Улыбающийся Тед вёл свою Диану легко и естественно, он даже нашёл время подмигнуть мне на лету. Довольный Блейз Забини кружил по залу свою обожаемую Панси, словно охапку розовых оборок. Почти вплотную к нам проскользили Беннет Бойд с Октавией — мы не задели друг друга, но Беннет недовольно повернул к нам голову и сбился с шага. Теперь я старался вести Ромильду так, чтобы больше не попадать в гриффиндорскую толкучку, и этому очень помогло, что танцоры довольно скоро расслоились. Умеющие танцевать переместились к сцене, остальные вытворяли в дальней части зала всё, что в голову взбредёт.
На групповую топталку мы с Ромильдой не пошли, пересидев её за столом. После неё зазвучал красивый медленный блюз. «Адские сестрички» взялись за ум и больше не пытались похоронить нас заживо, быстрая музыка чередовалась с медленной. Каждый мог и потанцевать, и отдохнуть, выбирая музыку по вкусу.
Снова зазвучал вальс, и мы с Ромильдой встали из-за стола. Я подал ей руку, готовясь начать танец, но тут к нам подошёл Беннет Бойд. Он обратился ко мне с таким видом, словно снисходил до меня.
— Мистер Поттер, могу я пригласить вашу леди на танец?
— Мы уже танцуем, — я добавил в голос нотку раздражения — «неужели этого не видно?», — но если мисс Вейн предпочитает провести этот танец с вами, я подчинюсь её выбору.
Беннет едва заметно кивнул мне, благодаря за предоставленную возможность, и обратился уже к Ромильде:
— Мисс Вейн, позвольте пригласить вас на танец.
Она посмотрела на меня, снова на него, а затем ответила решительно:
— Прошу прощения, мистер Бойд, но сегодня я танцую только с мистером Поттером.
На лице не ожидавшего отказа Беннета на мгновение промелькнули замешательство и досада, но парень быстро совладал с собой. Аристократов учат этому чуть ли не с рождения.
— Извините за беспокойство, мисс Вейн, мистер Поттер, — он развернулся и с небрежным видом отошёл от нас, а мы пошли вальсировать, как и собирались. Но неприятный осадок от этого короткого разговора остался у нас обоих.
Как оказалось, это было только начало. Ромильда была не в том возрасте, чтобы ею заинтересовались самые старшие, но на четвёртом и пятом курсе нашлось достаточно парней, кто сегодня положил на неё глаз. После второго приглашения она попросила меня сразу же отказывать претендентам, и в течение следующего получаса я только этим и занимался, пока не довёл до сведения каждого, что сегодня им ничего не светит.
В десять вечера «сестрички» ушли на перерыв, а мы заказали горячее. В отсутствие музыки зал заполнился гулом разговоров, ставших громкими и раскованными. За преподавательскими столами весь вечер пили огневиски и изрядно опьянели, не говоря уже о Грюме и Трелони, ходивших поддатыми с утра. Все развеселились, только Снейп оставался таким же угрюмым, несмотря на то, что опрокидывал в себя одну рюмку огневиски за другой. Хагрид, в странном полосатом костюме и со слипшимися от ваксы волосами, активно ухаживал за мадам Максим и, похоже, небезуспешно.
Ученикам не полагалось крепких напитков. Для иностранцев и старших двух курсов в меню имелись крюшоны и слабоалкогольные сорта сливочного пива, но грифы не были бы грифами, если не протащили бы с собой огневиски. Даже с нашего стола было видно, как близнецы Уизли, заговорщически оглядываясь, ныряют руками под стол, наполняют там бокалы и передают по столам всем желающим. Этого только слепой не заметил бы, но преподаватели сегодня предпочли ослепнуть. Главное, чтобы формальности были соблюдены.
Грифы были здорово навеселе, хаффлпаффцы если и отставали от них, то не особо. Нашу сторону зала мне было видно хуже, но вороны никогда не любили выпивать, а наши держались строго в рамках допустимого. За нашим столом пили только безалкогольное, если не считать, что Виктор с Седриком дважды наливали себе крюшона. Они предлагали налить и Флёр, но француженка сердито пролопотала, что «вейли такойе не пьють».
Формально я был трезв, но трезвым я себя не чувствовал. Атмосфера праздника сама по себе пьянила, общее веселье и раскованность, словно инфекция, передавались по воздуху и впитывались в кровь. А ещё и эта музыка, и гибкая фигурка Ромильды под ладонью…
Я чувствовал себя непривычно взволнованным.
— А что это они там делают? — полюбопытствовал Виктор, вглядываясь в дальний конец зала.
Пучки новогодней омёлы были развешаны везде, но если у боковых стен путь к ним преграждали ёлки и столики, то у дальней стены они были в свободном доступе. И теперь к ним наведывались парочки, чтобы приобщиться к одному старинному британскому обычаю.
— Это у нас традиция такая, очень старая, — пояснил ему Драко. — На Рождество у нашей молодёжи принято целоваться под омёлой. Если девушка случайно окажется под омёлой, её имеет право поцеловать любой парень. Но туда можно и вдвоём встать.
Виктор снова поглядел в дальний конец зала. Там как раз один из близнецов Уизли с Анжелиной Джонсон взасос отдавали дань традиции.
— Какой интересный обычай… — откомментировал он с видом опытного ценителя. — А ты, Драко, почему его не соблюдаешь?
— Ничто не мешает мне поцеловать свою невесту в любом подходящем для этого месте, — с важностью ответил Малфой. В подтверждение он потянулся к Астории и легонько приложился губами там, где уголок её губы переходил в щёку. Астория слегка зарделась, но выглядела довольной. — А обычай у нас для тех, кто еще выбирает.
Несколько секунд Виктор что-то соображал про себя, затем скосил глаза на Дафну.
— Мне нравится ваша страна и ваши обычаи, — продолжил он тему. — Будет очень обидно, если я уеду от вас и не познакомлюсь с таким древним и таким важным обычаем. Дафна, я был бы очень признателен, если бы ты помогла мне поучаствовать в нём. Ведь это ваш обычай, и я был бы крайне огорчён не поучаствовать.
Дафна заметно напряглась и опустила глаза, её лицо застыло. Ответила она далеко не сразу.
— Ну если обычай… Если ты так заинтересован в наших традициях… Ты всё-таки наш гость, Виктор…
Правильно истолковав ответ Дафны, он предложил ей руку и повёл к омёле. Вернулись они нескоро, как раз к концу музыкального перерыва. «Сестрички» расселись по местам, заиграли медленную музыку, и мы всем столом пошли танцевать. После этого танца был квикстеп, который прежде у меня не особо получался, но сегодня я был в ударе. Мы с Ромильдой запыхались и единодушно решили пропустить следующий танец, а пока прогуляться в разные стороны и «поправить причёску». Сидели мы за столом давно, было самое время её поправлять.
Вернувшись в зал раньше своей дамы, я вспомнил, как устало она облизывала губы после танцевальной пробежки, и решил блеснуть куртуазностью. Я налил в два бокала лимонада и пошёл навстречу Ромильде, ища её взглядом среди танцующих. Три четверти зала спустя она мне еще не встретилась, и я уже начал оглядываться, подумав, что пропустил её в толпе, как вдруг до меня донёсся весёлый голос Нотта.
— Эй, сюзерен, иди сюда!
Оглянувшись на голос, я увидел Теда, который удерживал под омёлой упирающуюся Ромильду. Нужно сказать, упиралась она не усердно, потому что Тед с легкостью удерживал её на месте одной рукой. Другой, свободной, он размахивал мне, чтобы я скорее заметил его.
— Иди-иди, для тебя тащил!
Я подошёл к ним с бокалами в руках, посмотрел на него, на Ромильду… Она глядела на меня встревоженно, в коротком кивке Теда на неё ощущался приказ.
— Хватит разыгрывать лузера, народ смотрит, — прошипел он сквозь зубы, не забывая улыбаться.
С каждой секундой ситуация становилась всё более натянутой. Ещё немного, и Ромильда начнёт вырываться всерьёз — и тогда все мы будем выглядеть дураками. Придётся соответствовать.
Я наскоро огляделся и, не найдя другого места, сунул оба бокала в руки Нотту. Он принял их, для этого ему пришлось отпустить Ромильду. Она стояла у самой стены и смотрела на меня расширенным немигающим взглядом, словно завороженная. Я взял её за плечи и, чуть помешкав, на мгновение прикоснулся губами к её губам. Почти отстранился, но меня остановила мысль, выглядевшая очень правильной и своевременной.
Неубедительно. Все думают, что мы целуемся, а, можно сказать, ничего и не было. Даже как-то неудобно перед собой. Я могу лучше. Я определённо могу лучше.
Я возобновил прикосновение и медленно погладил губами её губы. Такие мягкие и бархатистые… словно лепестки роз. Никогда не гладил губами розы… но наверняка они именно такие…
Её губы слабо шевельнулись в ответ. Мои руки переместились с её плеч на её спину. Я точно могу ещё лучше.
— Эй, не увлекайтесь, народ смотрит! — дошёл до моего сознания голос Теда.
Я выпустил Ромильду из рук.
Убью Нотта.
— На тебя не угодишь — то целуйтесь, то не целуйтесь, — раздражённо проворчал я.
— Ну тогда не буду вам мешать… — он сунул мне бокалы и мгновенно смылся в толпу. Хитрюга.