ь пометить цель.
— Думаешь, позволят?
— Там целое озеро воды, сюзерен. Наверняка организаторы не рассчитывают, что вы будете догонять рыбу вслепую.
— Может, тогда сразу Акцио?
— Вот от Акцио я бы защиту поставил. Можно проверить это в самом начале, но я не советовал бы тебе срывать защиту, если она есть. Не забываем — тебе нужна зрелищность.
— Так, ясно. В самом начале проверить защиту цели на Акцио и поставить на неё метку. Защиту от меток, полагаю, можно сорвать, даже если она есть. Затем транфигурировать средство передвижения и арбалет — и в погоню за ней, с арбалетиком. С самонаводящимся на метку…
Тед заулыбался.
— Вот видишь — можем, если захотим. Только ты на первых футах цель не отстреливай, если её соперники не поймали. Дай ей хотя бы в воду уйти.
— Она ведь, зараза, на дно уйдёт, а озеро глубокое. По-любому придётся заныривать. Метла, как она есть, не пойдёт.
— Тогда к ней ручки, что ли, приделать? Наколдуй палку поперёк метлы, вроде перекладины. Ты сможешь держаться за неё руками и вытянуться вдоль метлы.
— А арбалет в зубы, да?
— Приделай его на нос плавсредства.
— А это мысль! Тогда плавсредство будет само на рыбу разворачиваться. Выстрел — рыба загарпунена — подтягиваю — ловлю. — Я ещё немного подумал. — И буль-буль на дно, ибо дышать нечем.
— Наложишь на себя заклинание воздушной маски. И заклинание обогрева не забудь — вода сейчас ледяная.
— А глаза?
— Сконфигурируешь герметичные аурные очки. — У Теда определённо случился творческий прорыв.
— Надо будет проработать и то и другое, чтобы от зубов отлетало. Давай думать дальше — что делать, если рыба всё-таки вырвется, и я окажусь на этапе ловли утки? Метла с размокшим хвостом отвратительна в маневрировании.
— Может, ну его, этот хвост? Ты же не фабрика мётел, приделай другой стабилизатор, который не намокнет.
— Точно. Можно оперение приделать, как у стрелы. Жёсткое, чтобы не намокало.
— Нет уж, только не жёсткое! Если ты вдруг съедешь назад с палки, оно разрежет тебя пополам. А если тебе повезёт, всего лишь оставит без потомства.
Картина была суровая, но мы заржали над ней в голос.
— Уговорил, будет гибкое. И непромокаемое, вроде резины.
— Замечательно, а дальше что?
— Как что? Я вылетаю за уткой из воды и догоняю её на своём замечательном универсальном транспорте. Ты же знаешь, как я держусь на метле.
— Но стрела — не метла, сюзерен. К ней еще нужно приспособиться.
— Потренируюсь, время есть.
— И постарайся не разбить яйцо — может, за это накинут баллы.
— Угу, учту.
— А теперь давай всё запишем и зарисуем, чтобы было над чем работать.
Мы взялись за перья и пергамент, записали план прохождения конкурсных этапов и нарисовали первый вариант моего замечательного универсального транспорта, присвоив ему гордое название «Стрела-1». Затем я попрактиковался в его трансфигурации, во время которой мы уточнили общий вид устройства и сделали техномагическую проработку его деталей.
— Будешь тренироваться каждый день, сюзерен, — заявил Тед, когда мы шли обратно. — Это только в дурных романах герой садится на мордред-знает-что, которое видит впервые в жизни, и устраивает на нём чудеса высшего пилотажа и снайперской стрельбы. Выручай-комната обеспечит тебе всё, даже бассейн, а я буду присматривать, чтобы с тобой ничего не случилось на тренировках — и вообще со стороны виднее.
Теперь я всё свободное время проводил в Выручай-комнате. Осваивал полёт на «Стреле-1», аэродинамика которой отличалась от аэродинамики метлы, попутно мы с Тедом дорабатывали её конструкцию. Заныривал на ней в бассейн и гонялся там за рыбами, учился метить их, загарпунивать и мгновенно переключать «Стрелу» из режима управляемого полёта в режим самонаведения и обратно. Присматривал за мной не только Тед, но и Диана с Ромильдой, на присутствии хотя бы одной из которых он настоял, потому что Диана немного умела лечить, а Ромильда, дочка лекаря, справлялась с заживлением ещё лучше. До опасных травм у меня не доходило, но ссадин и синяков на мне они залечили немало.
Сказать, что оставшиеся три недели до конкурса пролетели быстро — это не сказать ничего. У меня только-только стало что-то получаться, когда наступило двадцать пятое февраля, суббота.
Первый проигрыш мне не то чтобы простили, но раздражение и досада от него к концу февраля подзабылись, а болеть за кого-то было надо. За исключением некоторых особо злостных ненавистников, хогвартцы дружно подсчитали, что пять очков — не такой уж и большой разрыв, и снова стали возлагать на меня надежды. В последние дни перед конкурсом ко мне подходили, похлопывали по плечу, подбадривали, советовали, а кое-кто, заговорщически оглядываясь, говорил на ухо, что мадам Спраут выращивает за озером три дуба, которые, несмотря на холодную погоду и неподходящее время года, растут не по дням, а по часам. За день до конкурса с озера в одночасье сошёл сохранявшийся кое-где ледок, и я подозревал, что тут не обошлось без заклинаний. Значит, загадка яйца была разгадана верно и чемпионам предстояло то, к чему я готовился.
Виктор Крум, давно уже проверивший мою подсказку, с середины января пропадал куда-то по вечерам. Видимо, тоже готовился ко второму конкурсу. Флёр Делакур с каждым днём выглядела беспокойнее и несчастнее — неужели у неё не нашлось никого, кто мог бы помочь ей с разгадкой? Что ж, тем лучше.
Конкурс, как и в прошлый раз, начинался в десять утра. Зрители отправились на трибуны сразу после завтрака, в том числе и наша компания, на прощание пожелавшая мне удачи и, разумеется, победы. Мы дождались провожатых в Большом зале и тоже направились туда.
Трибуны установили на южном берегу озера неподалёку от Хогвартса. Оттуда было хорошее обозрение на озеро и окрестности, в том числе и на три дуба, видневшихся в полумиле от западного берега. Старт начинался от трибун, откуда мы должны были достичь дубов и вскрыть сундуки, подвешенные в кронах на длинных цепях. На каждом дубе был повешен герб одной из школ, различимый даже с трибун, перепутать их было невозможно. Ожидался заплыв, поэтому под мантией на мне были надеты плавки, а палочка закреплена в специальном держателе, пристёгнутом к левому предплечью.
Что придётся плавать, участников предупредили накануне вечером, но полностью суть конкурса была раскрыта только перед стартом. Когда мы трое построились на стартовой линии, слово взял Бэгмен, комментировавший конкурс и на этот раз.
— Леди и джентльмены, прошу внимания! — объявил он. — Сейчас все мы наконец узнаем, что предстоит нашим чемпионам на этом конкурсе! Каждому из них предстоит добыть золотую иглу и принести её нам в жюри. Все мы видим отсюда три дуба, выращенные для конкурса уважаемой мадам Спраут, деканом Хаффлпаффа, а на них три герба — Шармбатона, Дурмстранга и Хогвартса!
Бэгмен взял паузу на голосовом подъёме, и зрители понятливо зааплодировали.
— Леди и джентльмены, в ветвях каждого дуба спрятано по сундуку. В каждый из сундуков помещён заяц, в зайце находится рыба, в рыбе — утка, в утке — яйцо, в яйце — золотая игла. От чемпионов требуется добыть эту иглу, сначала вскрыв сундук, а затем догнав каждое из животных, которые будут убегать от них. Оцениваться будет как скорость выполнения задания, так и приёмы колдовства, показанные участниками во время выполнения. А теперь, уважаемые чемпионы, прошу вас подготовиться к старту!
Подготовка была невелика — разуться, раздеться и отдать одежду сотруднику обслуживания конкурса. Всё остальное полагалось делать после старта. Когда мы разделись до плавок — а Делакур, естественно, до купальника — и снова выстроились вдоль линии, Бэгмен сосчитал до трёх и дал отмашку начинать.
Делакур сразу же побежала вдоль берега. Виктор потратил с полминуты на превращение в анимагическую форму — ворона — и мощно взмахивая крыльями, полетел напрямик через озеро. Я наложил на себя заклинания обогрева и воздушной маски, которая на суше была невидимой, и прямо из прибрежного песка стал трансфигурировать аурные очки, «Стрелу-1» и наконец резиновые перчатки, которые пришлось включить в комплект, потому что без них я на тренировках постоянно соскальзывал в воде со «Стрелы», ронял гарпун и зашибал пальцы тетивой.
Когда я надел сконфигурированное оборудование и взобрался на «Стрелу», Крум преодолел уже полпути к дубу. Но ворон — птица медленная, и я заметно убавил разрыв, пока мы летели над озером. Подлетая к дубу, я видел, как ворон сел на ветку, к которой был подвешен сундук, и силился клювом перекинуть рычаг, но птичьей силы для этого не хватало. Виктор обратился в человека, оседлал ветку и потянулся к рычагу — но тут я достиг своего дерева и мне стало не до Крума.
Я резко скинул скорость и углубился в крону дуба, немедленно обнаружив, что моё замечательное транспортное устройство не приспособлено для маневрирования между ветвями. Тем не менее я протиснулся к рычагу и потянул за него прямо со «Стрелы», другой рукой упершись в ветку. Держатели на сундуке расстегнулись и он грохнулся вниз. Когда я выпутался обратно из ветвей, Крум в виде ворона гнался за своим зайцем, подбегавшим к воде, а мой заяц был на полпути к озеру. Я едва успел кинуть на него следилку, как он вбежал в воду и превратился в большую щуку, где-то футов пяти в длину.
Краем глаза я увидел Делакур, только что подбежавшую и карабкавшуюся на дуб, и тут же забыл о француженке. Судя по перемещению следилки, моя щука стремительно неслась вдоль дна к середине озера. Я пронёсся за ней по воздуху мимо Крума, зашедшего по пояс в воду и превращавшего свою голову в подобие акульей, пролетел над озером ещё немного, спикировал вниз и почти вертикально погрузился в воду.
В момент погружения я отработанным движением взялся руками за перекладину и вытянул тело вдоль транспорта, чтобы как можно меньше потерять в скорости. Наведение на цель активизировалось при касании воды, и моя «Стрела» сама погналась за щукой, а я лишь слегка поправлял её движение весом тела, огибая встречные препятствия. Благодаря воздушной маске я не испытывал никаких трудностей с дыханием, аурные очки тоже прекрасно справлялись с задачей, подсвечивая дно, камни и коряги на дне, а также изредка попадавшихся сонных рыб.