Никто из наших не захотел отправляться на каникулы поездом, поэтому я открыл каждому одноразовый пропуск по указанному каминному адресу. Тед впервые за долгое время отправился к тётке, без малейшей радости предвидя столкновение с её командирскими замашками. Но, как он сказал, нет худа без добра, потому что в семейной библиотеке Ноттов было много книг и рукописей по строительству и защите магических сооружений, с которыми он собирался ознакомиться за каникулы.
Семья Ромильды тоже вернулась домой. Её отец на пару с Люциусом понавешал добавочной защиты и сигнализации на семейный коттедж Вейнов, так что если там произойдёт что-то чрезвычайное, мы мгновенно узнаем. Грег, Винс и Гвардейцы отправились по домам, Джастин отбыл вместе с Невиллом, намереваясь поехать к родителям уже от него. Эрни отправился гостить к Дирку, отец которого тоже вернулся от Малфоев в свой дом.
К Малфоям отправились только мы вдвоём - Драко, как сын, и я, как воспитанник. Нельзя сказать, что после той размолвки мы совсем не разговаривали друг с другом - мы были вынуждены общаться по учёбе и по делам клуба - но мы обменивались фразами с холодноватой сдержанностью, словно едва знакомые люди. Со стороны и не заметишь, взаимное неприятие проявлялось только при неформальном общении.
В роскошном малфоевском особняке было пусто. Люциус с Нарциссой, маленький Гелиос с воспитательницей-француженкой, а теперь ещё и мы с Драко. Дошкольная группа детишек, которую Малфои принимали летом, теперь воспитывалась у Уоррингтонов. Азкабанцев здесь пока было двое, Руквуд и Мальсибер-старший, и оба были не в том состоянии, чтобы разгуливать по особняку. Дела осуждённых Пожирателей, вследствие открывшихся сведений по ордену Феникса, с середины декабря пересматривались на ежедневных заседаниях Визенгамота, где сторонники чистокровной власти делали всё возможное и невозможное для амнистий или смягчения приговоров.
Первым выпустили Августа Руквуда, установив, что в рейдах он не участвовал, а был бездоказательно обвинён в шпионаже из-за принадлежности к ближнему кругу Волдеморта. Два дня назад освободили Мальсибера-старшего, тот тоже не был боевиком и его тоже посадили за принадлежность к ближнему кругу, немудряще рассудив, что он хоть чем-то, да виноват. Одновременно амнистировали и Мелвина Мальсибера, несмотря на его похищение оборотнями - как оказалось, его посадили в основном за то, что он сын своего отца. Суды продолжались, и Люциус с Роули надеялись к Новому году амнистировать всех, кого возможно, а остальным смягчить приговоры и условия содержания.
Нарцисса счастливо обняла Драко, недовольно зашипевшего от таких нежностей, и тепло приветствовала меня. Она засыпала сына вопросами об учёбе, о Хогвартсе и о школьной обстановке, восхищённо ахая над ответами, а когда наконец наговорилась, мы разбрелись по своим делам. Драко - на квиддичное поле, я - в библиотеку, а Люциус отправился в Министерство, где сегодня в Визенгамоте разбирали дело Долохова.
Снова мы сошлись уже за обеденным столом. Кроме членов семьи, с нами обедали семейный лекарь Шон Брукс, выхаживавший бывших узников, и один из его пациентов, Август Руквуд. По укоризненному взгляду лекаря в адрес пациента можно было догадаться, что тот сейчас нарушает предписанный режим.
Руквуду можно было дать лет под пятьдесят, хотя он был немногим старше Люциуса. Он был сильно истощён и заметно нездоров, но тем не менее опрятно одет и аккуратно подстрижен, наверняка заботами Нарциссы. Держался он с естественной уверенностью человека, с детства привыкшего к определённой манере поведения в обществе, которую не истребили даже четырнадцать лет Азкабана. Нижнюю часть его лица прикрывала короткая светло-русая бородка, кожа на открытой части лица была испещрена мелкими синеватыми точками, словно от взрыва пороха. Серые запавшие глаза с живым интересом оглядывали мир, а особенно нас с Драко, как новых лиц в особняке.
- Пятый курс? - прикинул он, когда нас представили ему. - И как успехи?
- Справляемся, - лаконично ответил я. Драко обрадовался возможности блеснуть и стал рассказывать о своих отличных оценках, а затем перевёл разговор на свой клуб. Руквуд слушал внимательно, с одобрением кивая в нужных местах.
- Мистер Поттер, а вы тоже состоите в этом клубе? - привлёк он меня к беседе, заметив, что я в ней не участвую.
- Состою, - подтвердил я.
- И как он вам?
- Неплохо получилось.
- Неплохо?! - возмутился Драко, оценивавший свой клуб не меньше, чем на "превосходно", и привычно попытался опустить меня, не подумав, что мы уже не в Хогвартсе. - Мистер Руквуд, не слушайте его, это же Поттер. Он ничего не понимает в клубах, он у маглов воспитывался.
Люциус с Нарциссой шокированно переглянулись. Руквуд дружелюбно-светским тоном обратился ко мне:
- Как интересно, мистер Поттер. Вы и в самом деле воспитывались у маглов?
- Это же всем известно, - встрял Драко, заставив родителей снова переглянуться.
- У нас в Азкабане было плохо с новостями, - тем же светским тоном сообщил ему Руквуд. - Мистер Поттер, было бы крайне любопытно услышать ваше мнение об этих маглах. Так сказать, из первых рук.
- Ничего особенного, провинциальные обыватели, - я слегка пожал плечами. - Считают себя пупом земли и эталоном мироздания, съедят каждого, кто не похож на них. Они там не одни такие, там весь городок такой.
- Весь городок... - Руквуд понимающе покивал. - Означает ли это, что вы недолюбливаете маглов?
- Я недолюбливаю этот слой общества - провинциальных обывателей. Они везде одинаковы, не только у маглов.
- То есть вы всё-таки считаете, что хорошие отношения с маглами возможны, - с едва уловимым разочарованием заключил он.
- Разве что на нынешних условиях, когда они не знают, с кем имеют дело. Разумные люди есть везде, но их слишком мало, а наши обыватели, увы, несовместимы с магловскими. Это как религиозные разногласия, только острее. Можно отказаться от своей религии, можно принять чужую, можно, наконец, всем стать атеистами, но с магией так не получится.
- Вы чрезвычайно интересно рассуждаете, мистер Поттер, - если разочарование Руквуд пытался скрыть, то одобрение, напротив, сделал заметным. - Но если наши разногласия с маглами непримиримы, как вы относитесь к противодействию магловской экспансии, вплоть до радикальных мер?
- Я не могу отрицать очевидные вещи и считаю, что бездействовать мы не должны, но я не сторонник радикальных мер ввиду их очевидной бесполезности, - сразу расставил я акценты. - Боюсь огорчить вас, но, по-моему, попытка решить магловскую проблему радикально была ошибкой.
Тема была щекотливая, за столом возникло ощутимое напряжение, но мы оба держались вполне корректно и дружелюбно, поэтому Люциус не спешил вмешиваться в наш диалог.
- Не могу не согласиться с вами, мистер Поттер. - Руквуд продолжал выдерживать нейтральный светский тон, словно мы говорили о погоде. На мой невысказанный вопрос он добавил: - У меня было достаточно времени на размышления. Если некая затея не удалась, в ней наверняка была допущена ошибка.
Меня удивило, как легко он признал ошибочность стратегии устрашения - но, если подумать, он не был боевиком и не участвовал в террористических акциях. Он был невыразимцем. Факт шпионажа Руквуда остался недоказанным, но если что-то такое и было, то вряд ли имело прямое отношение к террору хотя бы из-за места его работы. Его было бы не за что сажать, если бы не оговор Каркарова.
- Откровенно говоря, мистер Руквуд, - я глянул на него в упор, - от меня до сих пор полностью ускользает, как такие умные и образованные, во всех отношениях достойные маги могли допустить такую фатальную стратегическую ошибку. Возможно вы в ваших размышлениях продвинулись глубже и сумеете просветить меня на эту тему?
В глазах Руквуда вспыхнула весёлая искорка. Его позабавила форма, в которую я облёк вполне прямолинейное высказывание "хоть убей, не понимаю, как вы могли оказаться такими дураками".
- А пожалуй, сумею, - его заминка была слишком короткой для обдумывания вопроса, но достаточной для принятия решения, значит, свой ответ он уже знал. - Всё дело в войне, мистер Поттер, во второй мировой магловской войне. В магловских бомбёжках, а на континенте еще и в танках, и в газовых атаках. Всё дело в войне, из-за которой многим захотелось сквитаться с маглами за свои потери. Моя семья, например, почти вся погибла во время Лондонского Блица в сороковом году, когда немцы бомбили город каждую ночь в течение двух месяцев. Отец остался сиротой, он в это время учился в Хогвартсе, то же самое случилось и с Долоховым, его семья жила по соседству с нашей - и такими были не мы одни. Не у всех же есть земли и особняки, большинство из нас селилось среди маглов и точно так же было беззащитно перед их военными новинками. А что до маглорожденных - это те же маглы, только с палочками, только опаснее, потому что они среди нас. Случись конфликт - и они, как всегда, станут на сторону маглов.
- Как всегда? - переспросил я.
Руквуд только усмехнулся.
- Историю знать надо.
На это нечего было возразить. Даже я прошлым не увлекался, слишком много дел и проблем у меня было в настоящем, а большинству учеников достаточно было донести нахватанные вершки до положительной оценки на экзамене по истории. Но кое-что из неё было известно каждому магу.
- В хогвартских учебниках истории написано, что вторую мировую войну развязал Гриндевальд.
- Мистер Поттер, вы сами верите в это? Не может один человек развязать мировую войну, сейчас не та эпоха, когда войны начинались только потому, что кто-то кому-то по пьяни наблевал на ботфорты. Если вспомнить философские труды по роли личности в истории, наверх выплывают люди, которые наиболее эффективно воплощают в жизнь интересы значимых слоёв и группировок социума. Гегель так и вообще называл их носителями исторической необходимости. Это Гриндевальд - порождение потребности Европы того времени в войне, а не наоборот.