- Она не сказала, зачем? - поинтересовался я.
- Она сказала, что это очень важно.
- Для кого?
Скамандер слегка подзавис над моим вопросом, а затем оглянулся на Луну:
- Луна, для кого?
- Для тебя, - она моргнула на него круглыми водянистыми глазами и медленно перевела их на меня. - И для тебя, Гарри Поттер. Мне это не так важно, но тоже будет хорошо.
- Вы знаете, на каких условиях становятся членами клуба? - вопрос был риторическим, поэтому я сразу же продолжил: - При согласии либо на родовой нейтралитет, либо на личный вассалитет, под магическое обязательство. В магическом закреплении родового нейтралитета с вами я не вижу необходимости, в личном вассалитете не заинтересован - полагаю, и вы тоже. Поэтому я могу предложить вам только статус гостей клуба. Вас это устроит?
- Статус гостей, это как? - спросил Рольф.
- Вы можете свободно пользоваться любыми учебными материалами клуба и посещать его занятия в качестве вольнослушателей, по личной договорённости с ответственным за занятие. У руководителей клуба - это я и Малфой - нет никаких обязательств по вашему обучению и трудоустройству.
Парень снова оглянулся на свою спутницу:
- Луна, это нас устроит?
Та благосклонно кивнула.
- Устроит, - сообщил он.
- Тогда идёмте со мной, я дам вам допуск и представлю в клубе.
Пока мы шли туда, я вкратце разъяснил, что с Малфоем у меня довольно-таки сложные отношения, а поскольку они мои гости, обращаться за помощью к нему не рекомендуется - не запрещается, но если что, они предупреждены.
Рольфа я сразу впустил в клуб, а Луну попросил задержаться на пару слов. Когда за парнем закрылась дверь, я повернулся к ней и заговорил:
- Лавгуд, у тебя имеется... своеобразная привычка подходить к людям и говорить им то, о чём они не спрашивали. Во избежание недоразумений хочу предупредить, что если ты скажешь кому-то из моей команды что-то совсем неприемлемое, мне придётся закрыть тебе доступ в клуб. Да, звучит невежливо, но я не хочу, чтобы вышло ещё хуже. Мои люди мне дороже твоих экспериментов над ними.
Она непонимающе посмотрела на меня и медленно хлопнула круглыми глазами:
- Папа учил меня всегда говорить правду и не скрывать её от людей. Он говорил, что это располагает людей и они от этого будут больше доверять мне. Если я буду говорить им правду о них, тогда они смогут поверить и в мозгошмыгов.
- Как учил старик Лао Цзы - знающий не говорит, говорящий не знает. У каждого человека есть правда, про которую он не хочет ни от кого слышать.
- Но папа сказал, что правда нужна людям и что говорить её - всегда хорошо.
- Лавгуд, людям нужна не всякая правда. Бывает и такая, на которую они могут здорово обозлиться. Вот тебе самой хотелось бы услышать от постороннего человека правду, в которой даже ты сама себе не хочешь признаваться?
- У меня нет ничего такого, - ответила она слишком поспешно. Под конец её голос дрогнул и притих.
- Ту самую, после которой ты стала видеть мозгошмыгов. Ведь ты тогда была уже большой девочкой.
Луна побледнела так страшно, что бледно-серые глаза с расширившимся зрачками показались двумя чёрными пятнами на белом лице.
- Я поняла, Гарри Поттер... - почти беззвучно пробормотала она.
Я знаю, что был жесток, но я должен был попытаться. Эта ходячая наивность была далеко не безобидной, не просто же так другие факультеты сторонились её, а на своём её избегали как чумы. Она училась здесь пятый год и не нашла никого, кто мог бы долго её выдерживать. Рольф с ней пока что ладил, но парень был прирождённым исследователем, который на многое мог закрыть глаза ради новых знаний, а это большая редкость.
Меня она не единожды подставляла, непременно при большом стечении народа, сообщая в лицо мои сокровенные тайны, пусть и в своей иносказательной детской манере - хорошо еще, что никто не вдумывался в её слова, а то она навлекла бы на меня серьёзные неприятности. Могу себе представить, что чувствовали другие, когда она публично намекала им про их глубочайшие секреты.
Сам я еще мог бы это перенести, но вдруг она выскажет что-нибудь такое Невиллу, который сейчас переживает не лучшие свои времена? Или Ларции, которой нелегко держать своих внутренних демонят взаперти? Да и у каждого найдётся что-нибудь такое, чего он не хотел бы о себе услышать, а если вывести это из подсознания на свет... как говорится, не буди лихо, пока спит тихо.
Насколько мне было известно со слов Теда, Луна не всегда была такой. В детстве она была до предела избалованной принцессой, её желания были для родителей законом. Эти двое великовозрастных детишек, считавшие её маленьким чудом, не запрещали ей ничего и не отказывали ни в чём, в том числе и играться в лаборатории во время экспериментов. Закончилось это тем, что мать погибла, а девочка стала чем-то вроде ясновидящей и больше никогда не вела себя, как прежде.
Бывает, что логика заменяет ясновидение. Не знаю, что конкретно там произошло, но Луна наверняка оказалась причиной гибели матери и осознала это прямо там же. Видимо, это стало таким потрясением для избалованной девочки, что её рассудок сбежал от реальности в собственный игрушечный детский мирок, где всё по-прежнему хорошо и безопасно, а отец вместо того, чтобы помочь ей выбраться оттуда, всячески поддерживал её в заблуждении.
Судя по реакции Луны, я оказался прав. Если бы я ошибся, она не поняла бы мой намёк. Жестоко, да, но и она никого не щадила, потому что маленькие дети этого не умеют. Если она с этим справится, то наконец повзрослеет, если же нет - я легилимент, верну как было.
- Успокойся, Лавгуд, - надавил я интонацией. - Отец сказал тебе только половину правды о правде: на самом деле люди всегда хотят услышать правду о других и никогда - о себе.
- Я поняла, Гарри Поттер... - краски медленно возвращались на её лицо. - Я говорила со всеми, как ты сейчас со мной, на меня злились, а я не понимала... Спасибо, наверное, но это было очень больно...
Она замолчала и уставилась в пол. Раз уж я решился её вразумить, её нельзя было оставлять вот так.
- Знаешь, Лавгуд, - заговорил я. - Когда я в одиннадцать лет явился в волшебный мир, взрослые наперебой говорили мне, что я особенный ребёнок и что мои родители погибли, защищая меня. Не знаю, чего они этим добивались, зато я точно знаю одно: дети никогда не бывают виноваты в том, что допустили взрослые. Поэтому, кем бы я у них там ни считался, я никогда не брал на себя вину за гибель своих родителей.
Луна подняла на меня распахнутый, осмысленный взгляд. Если я был прав и она в глубине души винила себя за гибель матери, то сейчас она поняла, что я в таком же положении. Она слабым движением приподняла руку, словно хотела коснуться меня, и уронила обратно.
- Я никогда не хотела ничего плохого, Гарри Поттер, я всегда хотела только подружиться.
Я вдруг осознал, что она обращается к людям по имени и фамилии, потому что хочет сблизиться с ними. Обращаться только по фамилии было бы слишком отчуждённо, а только по имени - непозволительно близко.
- Если ты хочешь подружиться, то говорить людям правду про них и рассказывать им про то, чего никто кроме тебя не видит - это полный провал. Об этом говорят, только когда уже подружились, - объяснил я, - а чтобы подружиться, нужно говорить с людьми о том, что им знакомо и приятно. И это не будет ложью - приятную правду можно найти всегда.
- Гарри Поттер... - Луна почти опомнилась и выглядела разве что взволнованной больше обычного. - Если ты говоришь мне такую правду, можно считать, что мы уже подружились?
Пытаясь вразумить Луну, я заботился не о ней, но вмешательство в её жизнь и рассудок сделало меня ответственным и за неё. Я не имел морального права отвернуться от неё, раз уж так вышло.
- Можно считать, что мы шагнули друг другу навстречу, - вынужденно подтвердил я. - До настоящей дружбы проходят годы, Нотта я пять лет уже знаю.
- Пять лет - это недолго, - она кивнула самой себе. - Это приемлемо. Гарри, а когда мне будет нужно, я могу посоветоваться с тобой, как с другом?
- Конечно, Луна. Если я смогу, то обязательно отвечу. Идём уже в клуб.
Обеспечить артефактной защитой ещё троих Гвардейцев - разорительное удовольствие даже при том, что чары будут мои. Создавать защитные комплекты было для меня возможно только постепенно, по мере наличия времени и денег, поэтому я отдал Люциусу ещё порцию яда василиска на продажу. Сам я сосредоточился на подготовке к экзамену на эксперта-артефактора, потому что чем выше уровень лицензии, тем больше скидка на покупку материалов через гильдию.
Но связные браслеты для них нужно было сделать прямо сейчас. Три дня мне понадобились, чтобы сделать ещё три браслета, а в ближайшую пятницу я встретился с Гвардейцами в их рабочей комнате, чтобы выдать им браслеты и настроить их переговорную систему. За эти дни они подготовились к миссии, а назавтра я собирался отправить их за покупками в Лондон.
К делу они подошли основательно. Составили список покупок, изучили карту Лондона и отметили на ней нужные магазины и транспортные маршруты, определили, что им нужно заменить в одежде, чтобы не привлекать магловское внимание, и даже выявили источники потенциальной опасности, к которым относился городской транспорт, полицейские и хулиганы. Правила уличного движения третьекурсники проходили в прошлом году на магловедении, поэтому я только удостоверился, что Гвардейцы их не забыли. Для полицейских и продавцов я сочинил легенду, что у Гвардейцев проект по географии, поэтому им нужны атласы, контурные карты и дополнительная литература, а чтобы зря не тратиться, наложил на одежду моих разведчиков суточную трансфигурацию по их указаниям, Насчёт хулиганов я попросту посоветовал не попадаться и не связываться.
В субботу после завтрака моя разведкоманда отправилась на первую учебную миссию. В пятом часу пополудни они - весёлые, довольные, нисколько не уставшие и выглядевшие очень дружными - явились в кабинет географии, где уже дожидался их я, заблаговременно предупреждённый об их возвращении через браслет. Арчи отчитался о выполнении миссии, покупки были показаны мне и разложены по полкам. Сдачу я оставил ему в фонд команды.