– Вы правильно проложили дорогу, – довольным голосом сказал Даниэль, после того как рассмотрел карты, сохранившиеся в файлах модуля. – Так мы и будем двигаться. Здесь не очень хорошие места. Много зверья и временами встречаются роботы.
– Мы это уже увидели, – усмехнулась Эмма и выразительно взглянула на мальчишку.
– Я не опасный. Я всего лишь робот-компаньон, понимаете? Я создан для общения с людьми. Я для людей. А есть такие роботы, которые созданы, чтобы убивать людей. Вот этих и надо опасаться. А есть еще глюченые, те убивают все, что встречают. Их мало, но они расползлись со свалки. Доны-двадцатые, глюченые роботы. Вот они опасны даже для меня.
– Не слышали мы ни о каких донах-двадцатых. Я знаю о пятнадцатых и двенадцатых. Кто создал двадцатых?
– Это представители одного из последних поколений роботов, их создавали синтетики. Присвоили порядковый номер соответственно здешней нумерации. Просто системное обеспечение этих роботов взломали повстанцы, и тех заглючило, – пояснил Даниэль и пожал плечами. – Не хотите, не верьте. Но вы сами сможете их увидеть.
– Начинаем путь, – резко прервал разговор Ник. – У нас не так много времени.
Эмма с ним согласилась. Позавтракать они успели только яйцами и неизменными бананами. Даниэль, посмотрев на их трапезу, сказал, что это ерунда и он раздобудет всем рыбы, когда они доберутся до реки.
– Это большая река, сами увидите. Ее тут называют Большой рекой крокодилов. Потому что там полно этих тварей, – рассуждал Даниэль, вертя файл карты на небольшом сенсорном мониторе модуля.
– Кто ее называет рекой крокодилов? – тут же спросил Ник. – Людей ведь тут нет.
– Как нет? Есть. Мало, но есть. Люди, которые с чипами, они работают на свалках. Если двигаться на восток, то доберетесь до южного могильника старых роботов, там живут рабочие, которые трудятся на синтетиков. Их мало, может, сотня наберется. И у них чипы в головах, они полностью подчиняются роботам.
– Знаем, – кивнул Ник. – Программируемые люди.
– Вот они и назвали так реку. Они же иногда приходят к самому руслу, когда надо выполнить работу на энергетических установках. Их там несколько. В реке полно крокодилов, и она очень широкая. Разливается так, что в некоторых местах с одного берега не видно другого. Вот они и называют ее Большой рекой крокодилов. Это же просто.
– Покажи на карте, где могут быть люди, – потребовал Ник.
– Вот здесь. – Даниэль быстро запустил функции обозначения, и на карте тут же пролегли тонкие пунктирные линии, за которыми, как пояснил мальчик-робот, находился могильник роботов.
– Вам туда не надо. Там полно всяких плохих роботов. И глюченые там же водятся. Вам надо на Первую станцию. Понимаете?
– Еще как, – ответила ему Эмма.
– Тогда и отправляемся.
И они отправились.
Они отправились через густые зеленые джунгли, непроходимые, пронизанные солнечным светом и наполненные птичьими и звериными криками. Металлические мощные ноги модуля проламывали себе дорогу через заросли, врубались в них с настоятельной и непоколебимой решительностью, подминали их под брюхо машины и топтали, топтали, топтали.
Лес поддавался, хотя и не сразу, и впускал в свое нутро непонятный и незнакомый объект.
Теперь, когда их стало трое, внутреннее помещение модуля стало казаться еще меньше. В нем было только два кресла, и Даниэль стоял около пультов с неутомимым выражением лица. Первым порывом Эммы было пристроить где-нибудь мальчика-робота, но после она вспомнила, что, по сути, он тоже машина и отдых ему не требуется. И он вряд ли обидится, если будет стоять, когда они с Ником усядутся в удобные кресла.
– Хорошая скорость. Я думал, что эта железка будет шагать гораздо медленнее. Давно уже не встречал таких допотопных машин, – рассудительно заявил Даниэль и легким движением переключил рычаги скорости. – Лучше двигаться быстрее. Иначе наше путешествие затянется до ночи, а у разлива реки глюченые встречаются так же часто, как и обезьяны. Нам надо до речной развилки добраться. Там удобнее всего перебраться через реку.
– Почему там? – тут же спросил Ник. – Особенно если в тех местах встречаются роботы.
– А больше нигде не переберетесь. В тех местах, чуть выше разлива, бешеное течение и пороги. Вас унесет вместе с вашим модулем и разобьет в лепешку. Хлоп, и все! – И Даниэль выразительно хлопнул сжатым кулаком о раскрытую ладонь, словно бы желая наглядно показать, как разбивает в лепешку.
– Покажи на карте, где разлив, а где пороги, – потребовал Ник.
– Да пожалуйста. Я эту реку знаю так же хорошо, как свои пять пальцев, плавал по ней вместе с Шереметьевым, и не раз.
– И зачем вы по ней плавали?
– Лес нужен был, хороший лес. Вот и высматривали. После рубили и сплавляли по реке.
– А лес зачем? – задала вопрос Эмма.
– Дом строить. Делали подземные бункеры, стены обшивали деревом. Бетон здесь мы не найдем, это дорого и сложно. А леса полно, растет себе и растет. Срубили и обшили стены подземного бункера.
– Чтобы жить? – уточнил Ник.
– Конечно. Первая станция сохранилась, конечно, но только одна ее часть. Там стояло серверное оборудование. Шереметьев его починил, кое-что собрал заново и перетащил все в новый бункер. Больших машин там нет, ни одной не уцелело. Ни одного крейсера. Но зато полно нужных программ, и отличное устройство для связи теперь есть, Шереметьев сделал. Вот и живем вдвоем, недалеко от реки. Ловим рыбу, охотимся. Нам хорошо.
Даниэль улыбнулся такой смешной улыбкой, что Эмма и сама растянула губы и ухмыльнулась. Как же потрясающе стали делать роботов. До чего они похожи на людей!
– Расскажи, как ты встретился с Тайкой и Федором, – попросила она.
– А что рассказывать? Я их встретил точно так же, вот как вас. Только не здесь, а гораздо севернее и дальше отсюда. На самой северной конечности острова Саб. Этот остров еще называют Мусоркой, потому что сюда свозят отработанных роботов со всей планеты. И поломанные крейсеры, и много чего другого. Все, что осталось от последней войны, и все, что осталось от людей. Людей тоже сюда свозят, как отработанный материал. Люди живут на побережье, около воды, чтобы могли ловить рыбу. Да и вряд ли люди с чипами смогут выжить в джунглях. Здесь мало кто выживает. Вот и вы бы не выжили, если бы я не убил самку ягуара.
– Да, мы уже поняли, как обязаны тебе. Рассказывай дальше. Почему ты не привел Тайку и Федора к Шереметьеву? – поморщилась Эмма.
– Потому что я тогда не знал его. Я тогда жил с другими людьми, на севере, в северных поселениях острова. Я ведь тоже утилизированный робот, меня привезли на эту свалку, чтобы уничтожить. Все роботы, созданные людьми, должны быть уничтожены.
– Почему? – заинтересованно спросил Ник, приподняв брови.
– Потому что мы всегда служили людям. Нас создали для людей. Нас уже невозможно переделать.
– Я знаю. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Синтетики живут сами по себе и воюют с людьми. А вы роботы обслуживающие. У нас тоже были такие, только мы их называем рожденными. Если люди сами рождают робота, то он служит им, – сказал Ник.
– Не рождают, а создают, – назидательно поправил Даниэль.
– Наши роботы другие. Они рождаются из плазмы нашей планеты.
– А как они рождаются? – тут же поинтересовался Даниэль.
– Никак. Рассказывай дальше. Значит, ты не знал Шереметьева тогда? А как случилось, что теперь знаешь? – перебила Эмма, которой не нравилось, что разговор постоянно уходил в сторону.
– Нашел. Уже после того, как Таис и Федор вместе с Надей и Григорием перебрались на остров Нелегальный. Я остался один, и не было смысла возвращаться в поселение людей. Меня бы там поймали роботы. Наверняка бы поймали. Поэтому я ушел в лес, добрался до здешних мест.
Не сразу, конечно. На ногах быстро не походишь, потому я какое-то время скитался по лесу. А после вдруг обнаружил следы человека. Ну, настоящие следы, на песке около реки. И срубленные пеньки от деревьев, и следы костра. Я и подумал, что это человек, потому что синтетики не станут разводить костер, он им ни к чему. Они ведь не мерзнут и не голодают. Я стал следить и встретил Шереметьева. Это мне повезло, можно сказать.
Мальчишка-робот довольно шмыгнул носом и резким движением убрал за уши длинные пряди волос. Его пальцы были покрыты цыпками, под ногтями виднелся слой грязи и сам Даниэль имел неприятную привычку дергать плечом и вертеть головой, отчего патлы его разлетались в разные стороны, открывая слегка оттопыренные, загорелые уши.
Нос мальчика-робота облупился от загара, на подбородке темнела свежая тонкая царапинка, а к правому локтю прилипло крошечное семечко какого-то растения.
Иными словами, Даниэль выглядел как самый настоящий мальчик. Не было в нем идеальности синтетических людей, не было превосходства «лучшей расы», а в ловких и быстрых движениях сквозила даже какая-то стеснительность.
Оставалось только удивляться совершенству технологии. Робот, в точности похожий на мальчика, до мелких царапин и навязчивой привычки теребить нижнюю губу.
Вещь, сделанная с любовью.
Эмма усмехнулась этой мысли и вздохнула.
Даниэль то и дело с опаской поглядывал на Ника, словно бы в чем-то сомневался. Словно ему не хватало уверенности в том, что его примут, не прогонят и не назовут «поганой железякой». Эмму Даниэль сразу признал за свою и время от времени придвигался к ней, как будто ища защиты.
– Хорошее везение, – коротко ответил ему Ник.
Воин действительно выглядел серьезным и кидал на мальчика-робота подозрительные и внимательные взгляды. Ник бы начеку, Эмма это видела. Она и сама старалась не расслабляться, но новому знакомому доверяла. Может, потому, что видела его однажды. А может, благодаря знакомству робота с Таис и Федором. Даниэль казался крошечной связью с друзьями. Он видел их, знал, что с ними произошло, и потому казался своим.
Модуль между тем уверенно ломился во влажные лесные заросли, и лес покорно расступался перед ним.