Они плыли через озеро, медленно пробиваясь сквозь туманную дымку, разводя темную воду. Под ними ходили крупные тени больших тайменей; небо становилось все светлее. Когда они вновь выбрались на берег, солнце превратилось в маленький злой ослепительный шар, громко раскричались птицы. Каяри сбегал к палатке, принес еду, и они позавтракали прямо у озера, на песке — сухарики, сыр, яблоки, чай в саморазогревающихся пакетах.
— Хай возвращается сегодня, — заметила Лорин.
— Я знаю. Завтра сбор чикка-хальту.
— А Хай тоже захочет участвовать?
— Мы говорили с ней — конечно, да. Что изменилось? Теперь она будет изучать астрофизику, но в чем принципиальная разница? Возможно, что и Григорий присоединится к нам. Но не на этом сборе.
Хайлли после Бала сошлась с юношей по имени Григорий, на год ее старше, уже однажды потерпевшим неудачу в любви. Грик учился на энергетика. Традиционный отпуск пара решила использовать традиционно — отправилась в путешествие, в поездку по Европе, заранее забронировав отели и билеты на транспорт.
Вот Каяри никуда не поехал. Хотя и мог бы, даже вместе с Лорин. Он остался здесь, уже начал заниматься с профессиональным наставником. Только на одну неделю они решили скрыться от всех — пожить недалеко от имата, просто в палатке.
В конце концов, чем сибирская природа хуже любой другой?
— В каком-то смысле неплохо, что мы исчезли, — сказала Лорин, — мне кажется, что я мешаю маме.
— Как ты можешь ей мешать? — поразился Каяри.
— Ну понимаешь… этот новый… Клаус. Мне кажется, они уже зацепились. У них случилось что-то. Но он же ничего не понимает, он не знает, как это бывает у амару, и не понимает себя. У него куча всяких мыслей — как можно, она старше, мы слишком разные, кто я такой, надо сначала то и се. А мама — мама, мне кажется, пока я с ней, видит в себе только маму. А не женщину, у которой еще все впереди. У нее ведь целая жизнь впереди! А она… кажется, думает, что уже свое отжила. Как будто наш век такой же, как у тех.
— Сложно, — признал Каяри, — и думаешь, без тебя они смогут объясниться?
— Я на это надеюсь.
Каяри понял, что она хотела сказать: рано или поздно у них будет свадьба, новый дом, придется уйти от мамы — а как? Они так привязаны друг к другу, не причинит ли это маме боль? А так было бы идеально — если бы у мамы появился близкий человек…
Он обнял Лорин за плечи.
— Я думаю, к вечеру вернемся. Раз завтра сбор, надо сегодня быть в поселке.
Собрались на этот раз за пределами имата.
Хайлли оживленно рассказывала о поездке, демонстрировала съемки на кита — у нее был простой прибор без проекции, да и некуда здесь было проецировать — нет стен. Лорин почти не смотрела на снимки, чего она там не видела, в Европе? Про Берлин и вовсе не хотелось слушать. Единственное, что Лорин связывало с Берлином — воспоминание, как она бегала там по вокзалу, как искала ночлег; какие-то урку местные делали ей разные предложения; наконец она заснула на какой-то скамейке на автобусном вокзале, а разбудил ее свет фонаря прямо в лицо — ее нашли копы.
Лорин предпочитала смотреть на Хай. Девушка очень изменилась за прошедшие два месяца — повзрослела, даже черты лица уже не были детскими; счастье светилось сквозь кожу, выплескивалось огнем в черных глазах.
А вот Каяри, кажется, каким был, таким и остался. Или она просто отвыкла от Хай?
— Идут! — звонко сказала Келла, поднимаясь. В самом деле, по тропинке приближался Каяри — а за ним шли еще двое, крупные мужчины, здоровенные, одеты в футболки и джинсы, обычные для Марки.
Каяри сделал урку знак — оставаться в стороне. Те послушались, похоже, Каяри у них был авторитетом. Юноша шагнул к друзьям, коротко обнял подошедшую Лорин.
— Начнем, — сказал он, — кто будет сегодня? По жребию?
— Пусть Лорин начнет, — предложила Хай. Каяри коротко взглянул ей в глаза и кивнул.
— Я за. Лорин? Ребята?
Лорин пожала плечами. Майта сказал, что он лично никуда не торопится. Тогда Каяри взял Лорин за руку и отвел в сторонку.
— Задание сложное, — сказал он, — не как в соцгруппе. Рискнешь?
— Какое задание? — спросила Лорин уныло.
— Знаешь, где мы в оборону Эреха играли… там такой белый камень.
Лорин кивнула.
— За камнем я положил две лопаты. Дальше идет полянка и на ней — яма с водой и куча песка. Заставь их засыпать яму.
— Ясно, — сказала Лорин. Посмотрела на урку, сердце упало куда-то глубоко вниз.
— Боишься?
— Да, — призналась Лорин, — боюсь.
— Ну смотри… — нерешительно сказал Каяри… — как хочешь, конечно.
Лорин вздохнула.
— Чикка-хальту, — сказала она. Взглянула Каяри в глаза, — куда деваться-то?
Он вложил ей в руку дубинку-шокер. Лорин молча повесила ее на пояс.
— Мы будем наблюдать, — пообещал Каяри, — в случае чего — не бойся. Мы не так далеко.
Все хорошо, но почему именно мужчины? Вряд ли на Янтанье ей дадут прямо взрослых мужчин!
Но здесь не Янтанья. Там и задания не такие бессмысленные, и урку за это платят.
Лучше бы она встретилась с Дианой! Эти вызывали у нее физиологический животный ужас — преодолевать который приходилось на каждом шагу. Лорин концентрировалась на травинках, на камешках, на пуговицах на рубашке урку — лишь бы не дрожал голос и не было слишком заметно, как она их — реально — боится.
Один из урку был постарше, лет сорока — для них это уже серьезный возраст. Неразговорчивый, спокойный, черные волосы коротко стрижены. Звали его Славой. Второй, разбитной молодой парень с русыми кудрями, показался Лорин знакомым. Она не знала раньше его имени — Гоша, но где-то его видела и запомнила неприятную усмешечку с крупными зубами под щегольскими усиками.
Впрочем, пока все шло спокойно, урку шли за ней по тропинке и негромко переговаривались.
Как они будут наблюдать, думала Лорин. Неужели Каяри там повесил камеру, как делают на Янтанье? С него станется… О чем я думаю? Как я заставлю их работать?
— Ты бы поменьше трепался, Гоша, — говорил старший урку, — все тебе смехуечки.
— Да чо, дядь Слава, ты у нас умный, с самого Ёбурга приехал, поди, диплом имеется…
— Мало тебе всыпали тогда, — заметил Слава. Лорин вздрогнула. Да ведь знает она этого урку! Это было два года назад. Почти два года. "Целка, поди, еще?" — и цепкие пальцы хватают ее из-за решетки. Лорин невольно обернулась.
Что он там сделал? Кажется, избил девушку… О готт, подумала Лорин. Только этого мне не хватало.
Они свернули с большой дороги и пробирались вдоль ручья. Лорин отлично помнила, где они играли в "Оборону Эреха" — это была имата, даже не имата, а просто город, управляемый амару, в древнем Шумере, один из многих случаев, когда героическая оборона длилась долго, и наконец город пал под ударами многочисленных урку — в том случае, Великого Саргона.
Наверное, надо что-то сказать. Не идти же молча всю дорогу — подумают, что я боюсь разговаривать. Лорин обернулась, приветливо взглянула на Славу — посмотреть на Гошу было выше ее сил.
— А в… — черт возьми, едва не "выкнула" урку, — ты действительно учился в Екатеринбурге?
— Работал, — кратко ответил Слава с таким видом, что ему, дескать, не до вопросов какой-то малявки.
— А кем?
— Инженером, — пожал плечами урку.
— Тогда почему же, — искренне удивилась Лорин, — ты поехал в Марку… сюда?
Слава взглянул на нее с высоты своего роста.
— Зарплата маленькая.
— Тебе нравится здесь?
— Нравится, — урку был слишком уж лаконичен. Как-то не стремился поддерживать беседу. Гоша забежал вперед.
— А вы красивая, — заявил он нагло. Лорин отвернулась и зашагала быстрее. Гоша догнал ее.
— Девушка… Лора ведь, да? Лора, а Лора? А куда вы так торопитесь?
— Сейчас узнаешь, — сквозь зубы сказала Лорин. Но парня это не обескуражило.
— Лора, а можно вас под ручку взять?
— Нельзя, — Лорин передернуло.
— Лора, а почему вы такая неприветливая?
Девушка взяла найденные лопаты под мышку.
— Идите за мной.
Ямка выглядела довольно большой. Груды щебня было вполне достаточно, чтобы ее засыпать, вот только совершенно неясно — зачем это делать. Это-то и беспокоило Лорин.
Так, надо собраться. Она выпрямилась. Сосредоточилась. И сказала громким голосом.
— Надо закопать эту яму.
— Ха! Нашла дураков, — фыркнул Гоша, — ты че, решила, что мы тут работать будем, что ли?
— Да, — Лорин свирепо взглянула на него и протянула лопату. Гоша повертел инструмент в руках и картинно размахнувшись, забросил его далеко в кусты. Лорин беспомощно посмотрела на Славу. Протянула лопату ему. Мужчина взял инструмент, положил его на груду щебня, отошел в сторонку и сел на камень, старательно сплюнув в сторону.
Ничего не получается. Опять. Ничего. Но ведь должно! Должно получиться… Лорин проглотила комок. Вспомнила, как учили на ятихири, приняла шестую стойку "угроза", шагнула к Гоше…
Вот у Каяри бы все получилось… он умеет заставлять.
— Бери лопату, — сказала она с нажимом, — и работай!
— Ну ты расп…лась! — с удивлением сказал парень.
— Кому говорят, бери лопату! — крикнула Лорин. Гоша злобно надвинулся на нее.
— Да ты…
Может, он и не сделал бы ничего. За нападение на амару по головке не погладят. Но Лорин не успела понять этого, животный ужас охватил ее, она была маленькой, совсем маленькой и слабой, и на нее падала огромная тень, и этот мерзотный запах… Лорин выхватила шокер из-за пояса. Ударила. Гоша отшатнулся, Лорин шагнула к нему и ударила еще раз. И еще. Урку завопил, хватаясь за обожженное лицо.
Лорин стиснула зубы и пнула врагу ногой в пах. Повалила согнувшегося урку ударом по шее, ребром ладони. Снова ткнула дубинкой. Она помнила эту боль — нестерпимую, но не испытывала сострадания, она била свой страх, свое унижение. И еще раз. И еще… Опомнившись, Лорин опустила дубинку. Гоша тихо выл, катаясь по земле.
— Встать, — приказала Лорин, и поразилась тому, как металлически прозвенел голос.