После знакомства с техникой, отошли в поле, и преподы показывали, как маленькая тротиловая шашка, весом 200 грамм, сносит небольшой столб.
Каждого заставили подорвать шашку. После увиденной мощи от «куска мыла», руки тряслись. У курсанта Новикова после поджога шнура, шашка выпала из непослушных рук. Шнур был длинный и Новиков успел ее поднять и бросить. Но все равно – двойка. Я умудрился получить пять, забросив шашку от страха, под самый лес. Слепни и оводы просто достали. Живые и здоровые ушли на ППР.
Под рассказы препода о вождях коммунизма все клевали носом. Иногда раздавался храп. Сержанты отвешивали подзатыльники крепко заснувшим.
На САМПО продолжали жесткую борьбу со сном. Ручки разъезжались по тетрадям, оставляя фантастические рисунки, на учебники капала слюня из полуоткрытых ртов. Все нагло спали, даже сержанты. Взводного не было – должен приехать позже.
Вечером показали фильм «Джентельмены удачи». Непонятное явление в жизни ПУЦа. Как побывали в другом мире. Смешной фильм, виденный уже сто раз, но, кажется, я смеялся громче, чем когда-либо раньше.
4 июля, пятница
До конца КМБ 25 дней.
Сегодня у нашей роты с утра беговой вариант. Как допек этот бег.
Ротный, майор Литвинов, орал, как бешеная овчарка, ускоряя подъем вечно сонных и усталых курсантов, но кроссы никогда не бегал. Литвинов доверял эту почетную роль взводным или начальнику физической подготовки – капитану Костромцову. Последний был поджарым, сухим и выносливым, как мул. Костромцов являлся явным почитателем быстрого бега. До пробежки с Костромцовым, я даже не представлял, что могу так быстро бегать.
После нелегкой пробежки лицо застыло и посерело, словно налилось свинцом.
По программе ЭРТС (электро-радиотехнические средства) преподаватель направлял основные силы, чтобы мы не спали. Но мы спали, занятие было похоже на цирк. Новоиспеченный курсант Кунгуров попал ручкой в глаз, когда его голова безвольно упала на стол.
По плану у нас шесть часов тактики. БМП нам не дали, и мы поехали в поля на открытом ЗИЛе без брезента. Пока доехали до места занятий, покрылись пылью в сантиметр. Чихали, глаза слезились. Сдавали теорию, обидно: я получил тройбан. Откуда больше, если спим на САМПО, а если и читаем, то забываем все через пять минут.
Преподаватель заставил нас пару часов побегать по полям: отрабатывали отделение в наступлении. Трава по пояс, летит какая-то шелуха и пыльца, чихаем. Как в таких условиях целиться и стрелять, непонятно. Курсант Чеславлев в ходе наступления уронил автомат и забыл его поднять, наступая только с саперной лопаткой. Поржали.
Неплохо, интересно – только пыли ростовской наелись от пуза. Назад ехали в респираторах, чтобы не задохнуться. Препод курил в кабине.
На спорт массовый опять бег, никакого разнообразия. Хотя рядом есть пруд, и мы готовы были отдать часть жизни, чтобы в нем поплавать.
Очередные три километра, трасса великолепная – одни сопки и горки. На ПУЦе никакого асфальта не полагается, а полагается грязь, песок, лужи и кровососущие.
Я пробежал на двойку. Ноги распухли, как у слона. Как сдавать экзамен по бегу, не представляю.
5 июля, суббота
Дни были одинаковые, как цирковые представления у заезжего цирка.
Вроде выходной, но не у нас. Сделали строевую. Ротный со своей командой «тянем ногу» задолбал. Бегал бы с нами, меньше кричал, боров откормленный.
Метнулись на ЗОМП (защита от оружия массового поражения). Разбирались с общевойсковым защитным костюмом – шпеньки, узлы, закрепки. Что в какой последовательности надевать. Позже преподаватель истошным голосом кричал: «Общевойсковой защитный костюм надеть – газы», и мы заскакивали в ОЗК. Прыгали, как кузнечики, падали и матерились.
Я как стихотворение повторял: «Закрыть глаза, задержать дыхание, положить оружие. Снять стальной шлем и головной убор. Надеть противогаз, открыть глаза и возобновить дыхание».
В противогазах даже в простую одежду сложно одеться, а залезть в этот большой резиновый презерватив с рукавами – просто невозможно. А после ядерного взрыва, мне кажется, ты только обмочиться сможешь, а не одеваться в этот нелепый резиновый наряд. Ничего интересного.
Далее ЭРТС – обучение работе на радиостанциях. Валялись в траве с телефонами, выходили на связь друг с другом. Начали прикалываться, я выбрал себе позывной «Костыль» и давал задание взять Вашингтон. Преподаватель меня вычислил и заставил с раций, которая весила как комбайн, пробежать один километр.
ФИЗО. Пешком мы не ходим, поэтому на рукопашный бой бежали. Бег надоел, как пареная репа.
Капитан Костромцов учил приемам рукопашного боя, используя саперные лопатки. В пылу сражения чуть не отрубил ухо спарринг-партнеру Модестову, который гордился тем, что живет в Голицино рядом с училищем. Повезло же парню родиться рядом с пекарней кадров для пограничных войск.
Костромцов был скрытым садистом, и после демонстрации приема один из курсантов попал в госпиталь с опухшими яйцами.
Перешли на автоматы. Когда Костромцов вызывал кого-то для демонстрации приема с АК-74, остальные облегченно вздыхали. Но все равно этот «нехороший человек» врезал мне прикладом в живот, аж дыхание перехватило.
Обед. Но обедом это не назовешь, даже завтраком. Так, легкое убитие голода непонятно чем. Вобщем, после приема пищи в столовке ПУЦа всегда переживаешь за свой живот и стул. Особенно, когда курсант Максимчук достал из жижи под названием гороховый суп настоящий крысиный хвост. Ну этот инцидент быстро замяли.
На спорт массовый бегали сотку. В кирзачах бегать короткую дистанцию, как на лыжах по асфальту. Сдать бег будет очень сложно.
6 июля, понедельник
Сегодня начались работы на объектах, но сначала Костромцов на утренней зарядке прогнал нас километров этак пять. В кедах, и улыбается, кровопийца. Бег, бег и еще раз бег, к концу ПУЦа можно превратиться в тощего мустанга.
После бега быстро ополоснулся холодной водой, сел на табуретку, чтобы отдохнуть. Сон одолевал какими-то парализующими припадками. Впадал в забытье, как новорожденный, потом резко просыпался, захлебывался от воздуха и страха. Такое первый раз.
Работа на объектах была не трудной, но утомительной. Делали что-то типа «спотыкачей» для наступающей пехоты противника, используя спираль Бруно. Хорошо, что использовали обычную проволоку, а не колючую. С обычной-то руки расцарапали, как будто на нас напали бешеные коты.
Сержанты, как опричники, стояли над душой и скрытно издевались. Неприязнь гражданских и служивших нагревалась до кипения чайника, но не взрывалась. Дисциплина.
Кушать охота ужасно, хоть иголки хвойные жуй. Магазин закрыт, в столовке еды не хватает. Снится халва. Скоро, как медведи, корешки да ягоды будем собирать.
После обеда опять на работе – крутить надоевшую проволоку. Все руки в ссадинах, а мы все вяжем и вяжем. Кто на нас будет наступать в этом никому не нужном лесу – непонятно.
После обеда факультативное занятие по уставу. Странное сочетание: факультатив и устав. Совершенствуем знания по уставу в свободное время. Прекрасное занятие.
Сегодня приехал командир взвода, старший лейтенант Литвиненко. Высокий, тощий, как доска, нос крючком, похож на хищника. Чувствую, жизнь станет веселей.
7 июля, вторник
До конца ПУЦа еще ужасно долго.
Замполит забрал меня с развода делать фотогазету. Спасибо папе и маме за фотоаппарат ФЭТ и купленный увеличитель.
Вместе с замполитом роты, старшим лейтенантом Бобер, искали подходящее помещение. Бобер был похож на пони, с кривыми ногами, и был склонен к откровенной лени.
После часового брожения нашли место на учебной пограничной заставе. Застава очень ничего – гарнитур рублей за 700 р., люстры, вазы, шторы. Почувствовал себя как дома. С печатанием мало что получилось, условий нет и оборудования не все. Проявитель и фиксаж старый.
Вышел на улицу. Лес не молчал и не звучал, точно его накрыли ватой. Странная погода на ярославском ПУЦе. Как другой мир.
Бобер постоянно курил, и от него разило сивухой. С трудом за девять часов сделал семь фотографий. Что говорить замполиту батальона подполковнику Саркисьяну, не знаю. Слава армии, что он интеллигентный армян и знает моего отца.
Пользуясь свободой, зашел в местный магазин. Описать его трудно. В продуктовом отделе лежит только маргарин противного цвета… И все. Почему-то в канцелярских товарах нашел шоколад по 1 р. 80 коп. Денег хватило на одну плитку. Там же обнаружил один вид рыбных консервов за 46 копеек. С таким «выбором» можно и с голода опухнуть.
К вечеру пошел дождь, перешедший в ливень. Затяжной. Раньше от жары плакали, теперь от влаги ноем. Тропики. Начались «влажные» деньки.
Тем не менее все спали, крепко и безмятежно, как элои в романе Герберта Уэллса «Машина времени».
8 июля, среда
Один бег и вокруг толстый-претолстый слой озона. Озон с грязью.
После завтрака меня опять забрал Бобер по приказу подполковника Саркисьяна – собирать материалы для стенгазеты. Дождь, ураган, конец света, но газета должна быть, для поднятия слабеющего боевого духа.
Пошел фотографировать стрельбу тридцать седьмой и тридцать восьмой группы. Выбрал шестьдесят четверртую пленку, средней светочувствительности. Стараясь не попасть под пули, выбирал ракурсы и места. Накрапывал дождь.
Вторую ошибку совершить не мог. Провал выпуска стенгазеты могли приравнять к предательству в мирное время. Старался до пота. Бегал зайчиком, отсчелкав все 36 кадров.
После обеда работы – носить бревна. Голыми руками – это пытка. Пожалели и дали команду подвести перчатки. Пока ждали, время работ вышло. Повезло, как выиграли в «Спортлото».