обрадовался Ваня. - Только я думаю, Молчацкий и тем более завхоз здесь не причем.
- Почему?
- Над ним и так одинсрок висит, и он как только может старается смягчить будущее решение суда… Азавхоз – мелкая сошка, просто хапуга, который на экономии бюджета студентовзарабатывает себе на пиво и сигареты.
- А он, собственно,кто: из местных?
- Да нет, их - институтский!Мне одна студентка, которая говорит, что все знает, рассказывала, что он былзавхозом всего института, пока там что-то ценное не пропало…
- Вот видишь –пропало! - в волнении перебил Ваню Стас. - Может, тоже его работа?
- Да нет, он скореетогда потерпевшим оказался! – с сомнением покачал головой тот. - За это егодаже не уволили, а в гардеробщики перевели. Владимир Всеволодович пожалел. Онже его, кстати, и в Покровку на раскопки привез. Нет, хищение плиты – масштабне его уровня. И тут, скорее всего он просто хотел получить мзду за сообщение онаходке ценной плиты… А вот что касается антиквара, то это, я скажу тебе,действительно, еще тот фрукт!..
- Слушай, тогда надосрочно возвращаться и все это рассказать Владимиру Всеволодовичу! – встревоженнопредложил Стас.
- Да уж говорил! – сдосадой отмахнулся Ваня.
- А он?
- Что он… Ходит, какпьяный от счастья! Сказал примерно то же, что и ты! Что полутонная плита – немонета, которую в кармане не вынесешь. Что – удвоил сегодня охрану… -перечислил Ваня и удивленно прищурился: - И вообще пошли – видишь, уже свет втвоем доме горит! Ну, Ленка, и как это она везде и всюду успевает?..
3
- А ты представьсебе, что это кино, – посоветовал Ване Стас.
Дом, купленныйродителями Стаса для отдыха в деревне и отданный им под гостиницу дляпаломников в Покровку, встретил Стаса знакомыми запахами и совершенно новыминтерьером в родительской комнате.
Вся она была оклеенановыми обоями, выкрашена, выбелена и сплошь заставлена металлическимикроватями.
- Ваня хотел и у тебяобои поменять, дверь и окно покрасить. Только я не дала! – входя следом заСтасом в его комнату, сразу предупредила Лена.
- Почему? – удивилсятот, разглядывая приклеенные им несколько лет назад на стену, когда онразмышлял, кем стать, в качестве образцов для подражания портреты министров,президентов и генералов, и услышал в ответ тихое:
- Да так когдавойдешь, сядешь, вроде и ты тут… Ну, словно на минутку вышел и вот-вотвернешься…
Лена посмотрела наСтаса и вздохнула:
- Ну почему ты такредко писал? За два года всего пять писем…
- А «смски»? Азвонки? – удивился Стас. – Кстати, и ты не особо баловала меня частымиписьмами.
- Я писала тебе,знаешь сколько? – возразила Лена и тут же поправилась: - Только мысленно… Но -каждый день!
- Ну, тогда, значит,я каждый день отвечал тебе!
- Правда?
- Не совсем…
- Как это? – ахнулаот огорчения Лена, и Стас поспешил улыбкой успокоить ее:.
- Иногда я писал тебеи сам, не дожидаясь твоих мысленных писем!
Он достал из сумкипереносной компьютер, поставил его на стол и при помощи мобильного телефонаподключился к интернету.
Лена подсела к немупоближе и, положив перед собой большой лист бумаги, стала большими буквамиписать объявление. Ваня устроился чуть сзади.
- Ну, начали! –объявил Стас, и на дисплее одна за другой стали появляться изображения красивооформленных и просто текстовых страниц.
Ваня успевал следитьза почти мгновенными действиями друга.
- Не то… не то… -только и слышалось бормотание Стаса. – Это – как бы сказал Владимир Всеволодович– стилизация под историю, а не сама история. Эта из другой эпохи. А эта, вродеиз той, но уж очень большая по объему.
- Но ведь она же проМономаха! – неожиданно остановил его Ваня. - А можно еще раз посмотреть?
- Пожалуйста! Вот:«Дань Мономаха». Даже не пьеса, а целая драма! – охотно выполнил его просьбуСтас и быстро-быстро стал перелистывать страницы.
- Стасик, можнопомедленнее! Мы не успеваем… - взмолилась Лена, которая тоже заинтересоваласьдрамой о Мономахе.
- Если б я такработал, как вы просите, то мало бы что успел… - усмехнулся Стас. - Но для вас– все, что угодно! Хотя уже могу сказать, что это – остросюжетная драма, сэлементами мелодрамы, в стихах. Выполнена в классическом, я бы даже сказал, -эпическом стиле.
- Вот видишь! Как разто, о чем говорил Владимир Всеволодович. Самая что ни на есть – гармония!
- А говоришь, на тебенаушники во время нашего разговора с ним были!
- Да, были, но самоеглавное я, поверь, расслышал!
- В принципе, вроде,интересно, и даже захватывающе… Читается прямо как исторический роман! - опятьбыстро перелистав несколько страниц, задумался вслух Стас. – Но… как отнесутсязрители к тому, что она в стихах?
- Нормально. Ведьстихи – высшая форма организации человеческой речи! – давая всем видом понять,что он не только слушал, но и запоминал, сказал Ваня и, немного стесняясь,добавил: - И потом они быстрей учатся!
- И еще, Стасик, якак-то смотрела передачу по телевизору, – поддержала брата Лена. - Там зрителямбыл задан вопрос, что они предпочитают читать: поэзию или прозу. Я сразувспомнила про тебя и хотела выключить его, потому что была уверена, что почтивсе скажут – прозу. Но удержалась и не пожалела об этом. Потому что в итогеоказалось почти пятьдесят на пятьдесят!
- И тем не менее, -развел руками Стас, - Давайте поищем еще!
- Давайте! –подхватила Лена, готовая всегда и во всем соглашаться с ним.
- Я тоже готов, -подсел ближе Ваня и замялся: - А то и правда, непривычно как-то читать, когдакаждый раз упоминается имя и все эти: пришел, появился, повысил голос, сказал,прошептал…
- Так и в любой пьесетак будет – предупредил Стас, и, видя, как вытягивается лицо друга: - Но тыпредставь себе, что это кино, – посоветовал ему Стас. – Тут ты сам себе ирежиссер, и актер, и зритель в одном лице!
Ваня попробовал нанебольшом отрывке, и ему неожиданно даже понравилось.
- А что! И правда,так интересно! – согласился он. – Жаль, что эта «Дань Мономаха» нам неподходит!
- Это мы пока неподходим для нее! Ничего, глядишь, в следующий раз и это поставим! – уточнилСтас и снова взялся за поиск.1
- Погоди, там, вроде,что-то про князя Мстислава Храброго было, о котором говорил сегодня ВладимирВсеволодович! – неожиданно попросил Ваня. - Можно еще раз посмотреть?
- Да, и правда о нем…Только это не пьеса, а повесть! – - быстро просмотрел несколько страниц сказалСтас. – Но, в принципе, ее можно будет переделывать в пьесу!
- И переделаем! – своодушевлением сказал Ваня. – Не сумеем сами – студенты помогут!
- Ну, раз так, -предложил Стас, - То давайте будем читать уже более внимательно!
- Давайте! – сноваохотно подхватила Лена.
- Я, правда, уженастроился на то, что будет, как в кино! - замялся, подсаживаясь ближе, Ваня. -Но – тоже готов…
- Тогда – начали! –скомандовал Стас, и они втроем одновременно, каждый про себя прочитали названиеповести…
4
Божий суд
Историческая повесть
1
Бояре понимающе переглянулись, и лица их просветлели…
В просторной гридницетерема небольшого града на самой границе смоленского княжества, от единогослова князя Мстислава Ростиславича, по прозвищу Храбрый, решалась судьба всейсмоленской земли.
Горница была светлойи тепло протопленной. Красивая мозаика украшала стену. В углу пред божницей собразами теплилась лампада. У входа стояли два вооруженных гридника – телохранителикнязя.
Сам князь восседал наглавном месте – высоком, резном стуле. Рядом с ним - княгиня. Чуть позади нихсидел его сын, по имени тоже Мстислав, и также, несмотря на юный возраст ужемало чем уступавший в доблести и удальству своему отцу. Окружали князя старшиедружинники во главе с воеводой.
Вдоль стен, налавках, расположились влиятельные, или как тогда называли их - смысленные людиСмоленска. Они с нескрываемой надеждой не сводили ждущих глаз с самогоуважаемого на Руси князя.
Вторую неделю разъезжалон по их земле. Охотился. Хвалил поля и леса, города и веси, изделия здешнихремесленников и трудолюбие крестьян. И все не давал ответ на их главный вопрос:так согласен он или нет быть их князем?..
А как его дать? И недать как?.. Дело было в том, что, старший брат Мстислава, смоленский князьРоман Ростиславич, отбыв добывать себе Киев, оставил вместо себя своего сынаЯрополка. Смоляне, накопившие немало обид – а как без них за годы долгогоправления? – тут же, подняв бунт, выместили их на молодом князе. Они изгналиего и объявили своим государем любимого всей Русью за славные победы, мужествои редкое среди князей благородство, соединенное с бескорыстным служениемотечеству, - Мстислава Храброго.
Однако сам Мстиславне торопился садиться на смоленский стол, дабы не обидеть родного брата. Но иотказываться не стал. Ведь в таком случае смоляне могли пригласить другогокнязя, и тогда Ростиславичам пришлось бы боем отвоевывать свой издавна отчийкрай…
Тут нужно былодействовать наверняка. Князь с верным гонцом отправил тайное послание в Киевбрату Роману, с вопросом, как лучше быть? И вот, наконец, подоспела ответнаяграмота. Воспитанные сызмальства отцом жить в любви и согласии, братья-князья ина этом раз были единого мнения. Надо соглашаться единственно для того, чтобы