кого угодно, только не его и, словно даже не замечал костра, возле которогосуетились подбрасывающие все новые дрова холопы и держал огромными клещами всамом огне большой кусок железа кузнец…
Последней из теремавышла Горислава. Ее поддерживали под руки две девушки.
Князь Илья, словно неслыша шепота угроз и проклятий, несущихся со всех сторон, прошел к костру и,встав перед ним, поднял голову и стал глядеть высоко, в самое небо.
Князь Мстиславоглядел его и озадаченно сказал воеводе:
- Несподручно емубудет в оковах железо из огня доставать!
Воевода согласнокивнул и крикнул:
- Расковать!
Кузнец, оставив прямов костре клещи, взял молот и умело сбил с запястий изгоя оковы. Затем посмотрелна ножные оковы и, почесав в затылке, вопросительно взглянул на Мстислава.
- Эти оставь! – ужесам, коротко приказал тот.
Тем временем, ксмоленскому тиуну, выполнявшему одновременно роль судьи и палача одновременно,незаметно подошел князь Борис. Он что-то прошептал ему на ухо и, увидевсогласный кивок, незаметно сунул тому небольшой, но тяжелый кожаный кошель.
Это не осталось без вниманиястоявших ближе к костру людей. Но общая ненависть к князю Илье была такова, чтоони постарались не заметить, что тут явно замышляется какая-тонесправедливость.
Игумен подошел ккостру, покропил его святой водой, немного которой, ссылаясь на то, что хочетомыть ею руки в знак невиновности того, что делает, попросил вылить и на еголадони тиун.
И Божий суд начался.
Князь Илья взял изклещей раскаленный докрасна кусок железа, закусил губы, чтобы не показать боль,которая судорогой пронеслась по лицу и застыла в глазах, затем поднял его наладони, показывая всем, и вернул кузнецу.
Иностранные гостиследили за происходящим с жадным любопытством, стараясь не упустить ни одноймелочи.
У русских людей:новгородцев, псковичей и даже смолян ненависть к князю внезапно смениласьжалостью. Уж такова отличительная черта русского характера, что любое чужоестрадание вызывает боль и в своей душе.
Дождавшись своейочереди, тиун подскочил к князю Илье, и, словно жалостливо гладя, провел своимипальцами по его ладони и затем тщательно забинтовал ее.
- Видали? Видали? –заволновались в толпе.
- А что там такое?Что?..
- Да он же смочил емуместо ожога мокрыми пальцами!
- Ну, теперь Ильеточно не избежать язв!
- Постыдился быговорить хоть так. Сам бы хоть раз попробовал, что это такое…
- А я такого зла, какон не творил!
- Откуда мы знаем,угодно или нет ходим мы перед Богом? То, что для человеков славно и высоко,часто мерзость пред очами Господа! – оглянувшись, строго сказал говорившемупоследние слова игумен. - Всех нас в конце концов ждет Его суд. И дай Бог,чтобы он был мягче, чем этот!
Он достал из мешочкаклещи-матрицу, маленький свинцовый кружочек и направился к князю Илье.
- Дай я! – остановилего Мстислав Мстиславович, и сам скрепил обвивавший перевязку шнурок печатью:на одной стороне – скачущий со стягом на длинном древке святой ФеодорСтратилат, чье православное имя носил отец, на другой – его собственныйнебесный покровитель - стоящий в полном вооружении святой Феодор Тирон.
На мгновение взглядыдвух молодых князей встретились. В глазах князя Ильи уже читалась жгучая боль.И Мстислав Мстиславович незаметно подбадривающе пожал ему запястье. Князь Илья,как ни горько было ему в это мгновение, в ответ тоже чуть приметно улыбнулсяблагородному князю.
Божий суд былзакончен.
Теперь всем надо былонабраться терпения и целых три дня ждать его результата. И – следом за нимоправдания, в которое верила разве что одна Горислава, или сурового приговора,в который верили все, в том числе и сам князь Илья.
В ожидании началапира, чужеземцы стали интересоваться, что будет подано на стол в честь такогозначительного события, как восшествие на смоленский стол нового князя.
Кузнец прямо вклещах, от которых отшатывались все встречавшиеся на пути, понес раскаленныйеще кусок железа на кузницу, вслух гадая, что из него теперь можно будетвыковать…
Князь Мстислав,беседуя с воеводой, уже давал тому указания по еще лучшему укреплению малыхсмоленских градов.
Князь Борис подошел кнему и, указывая на пятерых мало уступавших ему в крепости дружинников,предложил:
- Дозволь, князь, явыставлю своих лучших воинов охранять его!
Но князь Мстислав былиного мнения на сей счет.
- Со своим уставом вчужой монастырь не ходят! – строго напомнил он уже порядком надоевшему емугостю и, кивая на князя Илью, приказал воеводе: - В поруб его. Выставитьнадежную охрану у дверей, и чтобы рядом с ним денно и нощно находился одинстражник.
Дежурить по очереди всамой темнице-порубе добровольно вызвались два младших дружинника.
Князь Мстислав личнопоговорил с каждым из них, и только после этого, словно вспомнив о князеБорисе, повернулся к нему и с насмешкой сказал:
- А своих людей, колине доверяешь мне, а не доверяешь оттого, что, видать, и самому-то себе ты недоверяешь, можешь ставить за воротами терема!
Он, коротко кивнув надеревянную стену, и услышав крики взывавших к нему людей, задержался взглядомна ней…
. - Вот уж поистинеговорится, никогда не говори, как хорошо на вершине горы, пока не взошел нанее! – покачал он головой и сказал самому старшему из смоленских бояр. – Ладно…Одному да будет Божий суд, а всем остальным – княжий. Вели открывать ворота!
- Что-что? – не понялтот.
- То, что слышал –суд вершить буду! Но по справедливости, так что потом пусть зла на меня недержат!
Боярин, радостновсплеснув руками, бросился сам выполнять приказ князя.
- Смотри, уже и судсогласился вершить князь! – радостно зашептались смоляне.
- Глядишь – так инадолго у нас задержится!
- Как же – надолго! –усмехались над ними новгородцы.
- Все равно будетнашим!
- Не было еще такогокнязя, который бы отказался от столь высокой чести, как княжить ВеликимНовгородом!
Князь Мстислав велелвыносить во двор из гридницы княжеский стул-трон, ковер, и, кивая на сновазаполнявший двор народ, сказал сыну:
- Из-за нас ведь,князей, все их страдания. Сваримся, миримся, снова воюем, опять заключаем мир,все-таки братья, рюриковичи, а все слезы – им. В полон идут они… Дома горят уних… Мог бы – изменил бы весь порядок на Руси! Да как его изменишь? КнязьАндрей, когда в силах был – тот мог. У него была власть, да он все силы положилна то, чтобы укрепить суздальский край и северную Русь… Эх, дал бы толькоГосподь мне терпения, сил и время…
Старший Мстиславопустил тяжелую ладонь на плечо младшему и, как совсем недавно, князь Илья,поднял голову и посмотрел на высокое, но уже начавшее быстро темнеть зимнеенебо…
3
- Тут налицо явныепрофессионалы! – уверенно заявил Стас.
Стас уже и не помнил,когда в последний раз он выходил таким счастливым из дома.
Тучи, обрушившие заночь на Покровку целое море воды, еще до рассвета уплыли за горизонт, небо былоярко-синим и удивительно праздничным, солнце сияло, отражаясь в огромных лужах.Легко перепрыгивая с одного сухого места на другое, он торопился на местораскопок, где уже, конечно, начались работы.
В руке у него былооправдание - листок, с сочиненным им за ночь стихотворением. На нем так прямобыло и написано:
Мы - до нас!Вечер в деревне
(XIX век)
За стеной буянит вьюга.
Вечер. Спать давно пора.
Но сидит, обняв друг друга,
Возле печки, детвора.
А у дремлющей лучины,
Бородат, суров и сед,
Кутаясь в тепло овчины,
Им читает книгу дед.
Ту, что слышал сам от деда,
По которой, торопясь
Изучал после обеда,
(Пока спал тот!), буквиц вязь.
В книге все его науки,
Здесь написано, как встарь,
Посылал святых на муки
Нечестивый римский царь,
Как монахи в кельях тесных,
Убежав от суеты,
Донесли до врат Небесных
Свои тяжкие кресты…
За окном темно и зябко,
Полночь близится к часам…
Головой качает бабка -
Зачитался, старый, сам!
А потом махнет рукою -
Чай, не лето, а зима!
Сядет рядом с детворою,
И… забудется сама!
Этот листок Стасу нетерпелось как можно быстрее показать Владимиру Всеволодовичу, Лене, Ване… Да ивообще он, наконец, сможет объяснить им теперь то, чему сам нашел решение всегонесколько часов назад!
У магазина, возледоски объявлений стояла большая группа людей. Как ни спешил Стас, он все-такиподошел и увидел, что на доске уже висит написанное Леной объявление.
Люди о чем-тооживленно, и как ему показалось, тревожно переговаривались. Но мало ли чтомогло случиться в селе: сараи у кого-нибудь затопило, а то гуся или дажекорову, воспользовавшись такой непогодой, украли…
Не останавливаясь,Стас продолжил путь, и вскоре уже увидел храм и перед ним - огороженнуюканатами территорию.
На дороге около неестояла милицейская машина, а на месте раскопок виднелись омоновцы. Двое из нихбыли с автоматами.
«Молодец ВладимирВсеволодович! Послушал все-таки Ваньку – мысленно похвалил академика Стас. -Вызвал надежную охрану для такой ценной находки».
Самой плиты уже небыло.
На ее месте стоял