но тут же опустила глаза…
Александр, которогоутвердили на роль суфлера и летописца, подошел к Людмиле, которая, какпораженная молнией, продолжала стоять на своем месте.
- А ты что с ними непошел? У тебя вроде как с ними теперь общая радость есть! – увидев его, снескрываемой завистью спросила она.
- Успею ещеразделить! – отмахнулся от удалявшихся студентов Александр. – Просто у меня ктебе небольшой разговор…
- Если ты насчетвозобновления наших отношений, то предупреждаю сразу: об этом не может бытьдаже речи!
- Взаимно! – охотноподдержал ее Александр. – Тем более, что у нас теперь прямо противоположныеинтересы. И в связи с этим я и пришел к тебе, как говорится, не просто так, а спакетом деловых предложений!
- Что-то я никакогопакета у тебя в руках не вижу!
- А он звуковой!
- Ну, тогда говори!
Александр подошел кЛюдмиле почти вплотную и сказал:
- Дело касается Лены,к которой у меня, сразу предупреждаю, только спортивный интерес, и Стаса, твойинтерес к которому меня совершенно не касается!
Людмила гневновзглянула на Александра, но тут же опустила глаза и тот, поняв, что можноговорить дальше, продолжил:
- Видишь ли… У нас поотдельности ничего не получилось. Значит, нам надо объединить свои усилия! И витоге получить то, что каждый хочет, но не может!
- Надеюсь, все это -без подлости?
- Фи! Какого ты обомне мнения!
- Только такого тызаслуживаешь! Ведь я же тебя знаю, как облупленного! – усмехнулась Людмила. -Вернее, еще не лупленного, как следует. С самого детства. Иначе ты был бысовсем другим!
- Ладно, обойдемсябез лирики! – поморщился Александр. – И перейдем сразу к делу.
- Согласна! И что жеты предлагаешь?
- Так – небольшое коварствобез любви!
- Почему без любви? –по-своему поняла его слова Людмила. - Может, у меня к нему чувство! И вообще…
- Да видел я, с какимты чувством смотрела на этого режиссера! – остановил ее Александр. - О такомтолько на рекламных банковских плакатах только пишут: «Любовь по расчету!» Иоставь ты кому-нибудь другому эти свои красивые слова! Думаешь, я ничего непонимаю? Тебе Станислав нужен тактически - как любимчик ВладимираВсеволодовича, а стратегически, как блестящая партия для замужества. Еще бы,сын светила-академика, сам в не столь отдаленном будущем, тоже академик, опятьже квартира в Москве, а то и дворец под Санкт-Петербургом…
- Может быть, ты иправ, я и сама вчера так же думала! – не став спорить, задумчиво сказалаЛюдмила. – А вот сегодня уже не знаю… Ну да ладно! – оборвала она себя. –Говори, что я должна сделать!
- Ничего особенного!Всего лишь сфотографироваться, только в точности так, как я прикажу!
- Надеюсь,раздеваться для этого мне не придется? – с вызовом уточнила Людмила.
- Нет, скорее, даженаоборот! Это мне, пожалуй, для большей наглядности придется сбросить с себяфутболку.
- Хватит говоритьзагадками, говори толком: что от меня требуется! – взорвалась Людмила.
Александруспокаивающе кивнул ей и таинственно понизил голос:
- Всего-навсегонадеть на пляже кофточку Лены, пока она купается с твоим Стасом, и…поцеловаться со мной! Разумеется, так, чтобы не видно было твоего лица! А всеостальное – уже мои проблемы!
- Ох, и подлый ты,Шурка! – сразу все поняв, только и покачала головой Людмила. - Даже послеодного разговора с тобой руки помыть тянет!
Александр оценивающепосмотрел на нее, решая, что ему сейчас выгоднее: обидеться или сделать вид,что не обратил внимания на явную грубость и выбрал последнее:
- Сделаем дело, апотом помоемся! – махнув рукой, решил он. - И чего на руки мелочиться – всёсразу! И оба!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Одолень-трава
Глава первая
Коси коса, пока роса…
1
Закончилось всеразом. Ужасно. Нелепо...
Князь Илья сидел,чуть раскачиваясь, словно баюкая прижатую к груди больную руку.
Новая мысль не давалаему покоя.
Как же все так моглослучиться? Ведь начиналось все так хорошо…
Когда ему исполнилосьровно три года, как и положено, над ним был совершен обряд сажания на коня.
Все это было известноему со слов матери и теперь трудно было отделить, то, что слышал от нее, оттого, что действительно помнил сам.
Вначале его, вкняжеском красном плаще, сапожках, с маленьким мечом на боку вывели на крыльцотерема. Показали бесчисленным гостям, среди которых были многие князья, в томчисле и князь Владимир. Его жена, княгиня, держала на руках совсем недавнородившуюся дочь – Гориславу…. А затем крепкие руки отца, взметнув над землей,посадили его на самого смирного, низкорослого конька, который, конечно,показался ему тогда конем-великаном, на котором ездили сказочные богатыри…
После этого праздниканачались будни, хорошо известные каждому княжичу. Приставленные к немудружинники учили его умению владеть любым оружием, своим и врагов: мечом,саблей, копьем, стрельбе из лука. Целыми часами заставляли стоять с тяжелымкамнем на вытянутой руке. Слезы мешались на его лице с потом, но он терпеливовыдерживал это испытание. Знал, что все это нужно для того, чтобы потом он могсправиться с самым тугим луком и послать стрелу на целый перестрел, а то идальше, как это иногда показывал для примера отец. Седой воевода, сопровождаяего по лесам и полям, учил его без ошибок находить нужные пути и дороги. Онрассказывал о боях, в которых участвовал сам, объяснял, как правильно начинатьи вести бой, где ставить засады и что делать, если противник окажется сильнейили слабее тебя…
А потом опять – боина деревянных мечах с ровесниками, и ненавистный камень на вытянутой руке
Лишь однажды он невыдержал и, вконец обессилев, признался отцу, что больше не может.
Тот обнял его иотирая грубой ладонью его лицо, сказал памятные слова:
- Чем горше пот, темслаще плод! Единственное, чем я могу помочь тебе – это не жалеть тебя сейчас.
- Как это? - Не сразупонял он еще детским своим разумом и услышал в ответ жестокое:
- Пожалеть – значит,убить. Причем, возможно, в самом же первом бою. Ведь тогда телохранители будуттолько с боков защищать тебя, а впереди будет враг. Нацеленные на тебя копья,занесенные над головой сабли, мечи. Летящие прямо в грудь стрелы…
Отец помолчал и,обводя рукой град с теремами и церквами на верху горы, небольшие избушки внизине, свою дружину, которая, дожидаясь князя, отдыхала на мягкой траве,добавил:
- Кроме того, отвечаяза жизнь дружинников и за судьбу своего княжества, ты должен не только первымидти в бой, но и уметь выигрывать целые войны! А это значит, знать все тонкостиих. Так что не мной придумана эта учеба, княжич, не мне ее и отменять! Так училменя мой отец, твой дед, а его, в свою очередь – его отец… Такова уж нелегкаясудьба князя! Готовься измлада к ней. Это только со стороны, в красных плащах,впереди дружины, мы кажемся самыми счастливыми людьми на земле!
- А разве это не так?– помнится, с изумлением спросил и не помнится, чтобы услышал тогда ответа…
Детство сменилоотрочество. Будь у отца еще хоть одно княжество, как, например, у ВсеволодаЯрославича, он бы тоже отправил его, как тот своего тринадцатилетнего сынаМономаха княжить им. Но такого княжества у него не было. Зато был давний друг,более могущественный князь - Владимир, у которого дочь Горислава подросланастолько, что можно было обручать ее с Ильей.
Самого обручения Ильяпочти не запомнил. Но Горислава полюбилась ему с первого же взгляда. К ихбудущему счастью, как казалось тогда, взаимно.
Потом были редкиетайные свидания, память о которых целыми месяцами согревала его потом.
А в перерывах – ужебоевые мечи и сабли, бешеные скачки на взмыленных конях, первый настоящий бой,в котором все было так, как говорил отец. И даже после него – снова учеба…учеба…
Закончилось все эторазом. Ужасно. Нелепо...
В тот теплый летниймесяц внезапно занедужилось и так стало душно в тереме деду, что он повелелпоставить на берегу реки для себя палатку и там медленно приходил в себя. Отец,отпустив большую часть дружины к великому князю, затеявшему новую войну, вкоторой принял участие и князь Владимир, остался в своем граде. А сам Илья,воспользовавшись случаем, ради нескольких минут встречи с любимой помчался вего княжество…
Он уже скакал сосвидания, молодой, крепкий, счастливый. Улыбаясь, вспоминал ее слова, улыбку,глаза… как вдруг к нему подъехал окровавленный гонец, который, сползая с седла,сообщил, что дома – беда. На палатку деда, узнав, что тот находится внеспасительных крепостных стен, внезапно напал давно зарившийся на его княжествососед. Его дружинники подрубили палатку, отчего дед задохнулся под ней. А отец…отец с небольшим отрядом, узнав об этом, бросился из града на выручку, датолько сам лежит теперь до смерти исколотый копьями, изрезанный нашим же,русским мечом…
Поначалу Илья непонял до конца всех тех изменений, которые произошли в его судьбе. Горе отпотери отца и деда затмили все остальные мысли. Во время отпевания, похорон онне замечал каких-то особенно сочувственных взглядов и значения некоторыхсказанных в его адрес слов.
И только потом, когдана вопрос, почему князь Владимир не привез с собой Гориславу, тот отвел всторону глаза и каким-то чужим голосом сказал, что Горислава теперь не сможет сним видеться, он вдруг понял, что с ним случилось самое страшное, что может