отрицательно покачал головой тот. – Наверняка догадается, что это тебе или ктоиз наших, или даже милиция посоветовала…
- Да… Он тертыйкалач, из осторожных… Иначе давно бы сидел не в своей антикварной лавке, а там,где ему положено…
Стас походил покомнате и успокаивающе заметил донельзя огорченному Ване:
- И, тем не менее,нет худа без добра! Раз они собираются вывозить плиту, то это может означатьтолько одно: что она где-то еще здесь, рядом! И пока не пропала для науки!
- Вот и я говорю,конечно! - сразу же оживился Ваня. Он хотел предложить свой план немедленныхсиловых действий, но тут на голоса в комнате Стаса, вошла Лена. Узнав в чемдело, она заволновалась:
- Надо немедленносообщить об этом Владимиру Всеволодовичу! Хоть этим порадовать его!
- Конечно! Сейчас язабираю Ленку, и по пути домой мы обязательно забежим на площадку.
- Как… разве она ужеуходит? – расстроился Стас. – Может, пусть еще чуть побудет, и я провожу ее?
- Да куда тебе провожать?Вот у тебя сколько работы – кивнул на листки Ваня. – А самой ей никакневозможно. Я как сейчас к тебе шел, гляжу – возле дома этот студент, ну,который летописца играть будет, ошивается…
- Александр? –поморщилась Лена.
- А ты что, знаешьего?
- Да было дело!Пообщались один раз, но я его так отшила, что теперь он вряд ли ко мне иподойти осмелится!
- Тем не менее,береженого – Бог бережет! – наставительно поднял указательный палец Ваня, ивскоре увел Лену домой.
Оставшись один, Стасснова подсел к компьютеру, нашел нужную страницу…
Паломники тихопереговаривались за стеной. Он невольно прислушался к их голосам:
- Да, не простодаются эти паломнические поездки! Особенно, если разболтаешь о них заранее!Сплошные преграды, одни искушения!
- А что вообщелегкого на духовном пути?
- Как в храм начнешьходить, особенно первые разы – и тебе душно, и тебе тошно… Все, кажется всетебя толкают, всё раздражает, мешает, так и хочется поскорей убежать!
- Ага, и главное,кажется, что только зря стоишь, время теряешь.
- А то еще певчих ибатюшку начнешь торопить: быстрее пойте, скорее читай!… А выйдешь на улицу,вроде сразу и идти некуда…
- Вражья работа! Ониже нас незримой сетью опутали, своими рабами сделали, а в храме все эти путырвутся, человек освобождаться начинает…
- Да, но зато когдаэти путы хоть немного ослабнут, как сразу на душе хорошо становится…
Стас еще немногопослушал, согласно кивнул – через все это он уже прошел и сам, да и чего грехатаить – продолжает еще проходить до сих пор, и украдкой зевнув, принялся заизучение текста…
3
- Так то жекнязья! – снова повторил князь Мстислав.
Князь Илья вышел изпоруба и с непривычки закашлялся от крепкого морозного воздуха. Да, и правда,видать, стало удаляться солнце от тяжких людских грехов…
Осмотревшись, онувидел, что плахи во дворе нигде не было видно. Значит, вывели его не на казнь.
Может, БорисДавидович успел снестись с князем Михаилом, и Мстислав получил приказнемедленно отправить его во Владимир? Но даже великий князь не во властисделать этого, пока не будет решения Божьего суда. Да и не успели бы гонцыБориса Давидовича за столь короткое время проскакать туда и обратно. А если быдаже и крылья были у их коней, все равно, насколько было известно князю Илье,князь Михаил, в отличие от Мстислава, не любил принимать быстрых решений…
Дружинники провелипленника по двору, приказали подняться по крыльцу в терем и только у дверейгридницы остановились, пропуская его вперед.
Он вошел и увиделстоявшего перед мозаикой с райскими кущами князя Мстислава.
- Вот сколько смотрюна нее, столько не могу понять… - словно продолжая только что прерванныйразговор с князем Ильей, сказал тот, – точнее, наоборот, начинаю понимать словапсалмопевца Давида: «Вскую шаташася языцы, и люди поучишася тщетным?»1
Князь Мстиславпосмотрел на недоуменно взглянувшего на него князя Илью и продолжил:
- Все суетимся,воюем, стараемся укрепиться на земле так, будто будем жить на ней вечно. И это- когда нам Богом уготовано такое, что, как говорится, ни ухо не слышало, ниглаз не видел!
- Но ведь и земныеблага для чего-то дал людям Господь? – осторожно возразил князь Илья.
- Дал, - согласнокивнул Мстислав. – Но только, чтобы они навечно не отгородили человеканеприступной стеной от этого!
Он кивнул на мозаикуи, направляясь к окну, знаком пригласил князя Илью следовать за собой.
- Я приказал позватьтебе к себе, потому что у меня есть разговор, – задумчиво произнес он. - Твойотец однажды оказал мне неоценимую услугу. Можно сказать, спас мне жизнь. Я неуспел отплатить ему тем же. Был слишком далеко от вашего княжества, когда нанего напали… Так вот хочу отдать свой долг если не отцу, так его сыну!
Князь Илья с надеждойвопросительно взглянул на Мстислава, но тот сразу предупредил:
- Разумеется, впределах закона и моей власти! Решения Божьего суда я отменить, разумеется, нев силах. Но не отдать тебя Борису Давидовичу и самому договориться о твоейдальнейшей судьбе с Владимирским князем – это еще в моих силах.
- И он вернет мнестол отца?
- Ну что ты будешь сним делать? – с огорчением развел руками Мстислав. – Голова на ниточкедержится, а он все туда же! Ну как можно вернуть стол князю изгою в обходлествицы, которую утвердил Яррослав Мудрый?
- Однако ей негнушались пренебрегать Всеволод Олегович, Изяслав Мстиславович… - начал былоперечислять князь Илья, но Мстислав решительным жестом остановил его:
- Так то ж князья!
Мстислав испытующеоглядел пленника и укоризненно покачал головой:
- Сохрани тебе жизнь,так ведь ты опять возьмешься за старое! Снова начнешь грабить, жечь, толпамиугонять русских людей в полон, а, поймавшись, давать крестные клятвы и тут женарушать их…
Князь Илья смеловыдержал взгляд Мстислава и с вызовом уточнил:
- А разве, считай,все без исключения княжившие прежде и нынешние князья - не творили и не творяттого же?
- Так то же князья! –снова повторил Мстислав.
- А мне, стало быть,выходит нельзя этого лишь потому, что я в одночасье лишился отца и деда? –возмутился князь Илья и услышал в ответ твердое:
- Да!
- Но я ведь хочу всеголишь вернуть себе хотя бы частицу принадлежавшей мне по наследству чести извания! – призвав на помощь весь свой дар убеждения, боль, мольбу, немоенапоминание о долге Мстислава перед его отцом, попытался объяснить князь Илья.
Но князь Мстислав былнепреклонен.
- И думать о томзабудь! – сурово сказал тот. – На то нет твоего права - ни по закону, ни поправде, ни по совести!
Князь Илья, понимая,что все уже решено и сказано, причем лет за сто до этого, все-таки поднял нанего глаза и, с последней надеждой спросил:
- И никак… ничего…никогда уже не исправить?
Князь Мстиславотрицательно покачал головой и сказал только одно, но жестокое, словносмертельный удар копьем, слово:
- Нет.
Они долго простоялимолча и, наконец, Мстислав уже другим, более мягким, и даже будто бы виноватымголосом напомнил:
- И все-таки я хотелбы выполнить свой долг перед твоим отцом.
- Между прочим, всезнают меня, как Илью, а он дал мне самое что ни на есть княжеское мое имя –Рюрик! – горько усмехнулся князь Илья.
- Надо же… - ссожалением покачал головой Мстислав и уже просительно посмотрел на него: - Такчто я могу для тебя сделать?
Князь Илья равнодушнопожал плечами и, сквозь туман в голове, сам не зная почему, ответил:
- Да ничего мне ненадо. Разве что… дозволь приходить ко мне в поруб всем, кто только захочет?
- Да разве тебеневедомо, сколько тут желающих убить тебя еще до приговоора Божьего суда? –удивился Мстислав и испытующе посмотрел на пленника: - Или…бежать собрался?
- А хоть бы и бежать!– усмехнулся тот, только теперь вспоминая слова охранника о том, что примчалисьдрузья, готовые помочь ему совершить побег, и знакомый голос, который собиралсявыручить его, выйдя на поединок с князем Борисом.
- Ну что ж… Будьпо-твоему! - подумав, решил князь Мстислав. – Сам Христос благословляетпосещение узников, в темницах сидящих. Только не обессудь, если я еще большеусилю охрану поруба!
И знаком приказалстаршим дружинника увести пленника.
4
Горислава замерла с уже протянутой к шнурку с печатью рукой…
С тяжелым сердцемкнязь Илья возвращался обратно в темницу.
Он был подавленбеседой с князем Мстиславом. Скажи ему то же самое Борис Давидович, князьМихаил, да любой другой из князей – он бы пропустил их слова мимо ушей. А тут,словно землю вдруг выбило из-под ног… Князь Мстислав – слов на ветер небросает. За ним за самим, как за крепостной стеной: и закон, и правда, исовесть. Причем, не только его, но и всей Руси… Не зря его так любили и уважалив народе.
Князь Илья тяжелоопустился на свое место в порубе и обхватил голову обеими руками. Боль в рукедаже радовала его: с ней было легче переносить такую жестокую обиду судьбы…
Последнее, на что оннадеялся и оправдывал себя все эти годы и, особенно в эти дни и даже часыБожьего суда – оказалось всего лишь жалким, пустым самообманом. И… как же