показывая один кадр, второй, и Лена увидела на экранчике, как от Александраотделяется и поворачивает к ней свое лицо… Людмила!
В ее кофточке… в ееюбке…
- Так вот оно что… -разом все поняла она. - Бедный Стасик! Мой бедный умный Стасик! Что же пришлосьему пережить?!
Она хотела тут жеброситься в лес, найти Стаса и рассказать, как ловко обвели его вокруг пальцаЛюдмила с Александром. Но тут снова появилась задыхавшаяся от быстрого бегаЮля.
- Что, успелапредупредить всех о грозе, и они возвращаются на обед? – нехотя приостановиласьЛена, со вздохом понимая, что теперь ей сначала придется разогревать суп.
Но Юля, едва переведядыхание, сазу набросилась на нее:
- Какая гроза?! Какойобед?! Там твоего Стаса змея укусила!
- Как укусила?.. – вужасе прижала к щекам ладошки Лена.
- Как-как… Говорят,до смерти!
2
Вместо ответа князь Мстислав лишь отрицательно покачал головой…
Князь Илья вышел изпоруба, весь в белом, в накинутом на плечи темном тулупе, с горевшей свечой вздоровой руке. Подняв лицо, он посмотрел на яркое зимнее солнце и огляделся…
В центре двора натроне сидел строгий, недоступный, не то что вчера – дорогой персидский коверпод ногами - князь Мстислав. Справа от него стоял белый конь под седлом,украшенный яркой попоной. Слева – плаха, с воткнутым в нее топором.
«Ну вот и все…» -понял князь.
Перекрестившись намаковки церкви с золочеными крестами, он отдал свечу подбежавшей женщине,которая прислуживала ему в порубе, и прошел на середину двора.
Здесь он низкопоклонился князю Мстиславу, затем на все четыре стороны - честному народу. Неприметив нигде Гориславы, подумал, что правильно она сделала, что не пришла, и,одним движением сбросив с плеч полушубок, протянул обвязанную руку тиуну.
Заполнивший двортерема народ разом подался вперед.
Иностранные гости,что-то лопоча между собою, с жадным любопытством ждали, что произойдет дальше.
Тем временем тиунтщательно проверил целостность печати, громко объявил:
- Не тронута!
И, сам сорвав печать,принялся медленно разбинтовывать руку.
Воцарилась такаятишина, что стало слышно, как падает с заснеженной ели на твердый наст промерзший,сухой снег…
А тиун все неторопился…
- Да что оно таммедлит? – даже возмутился Мстислав Мстиславович.
Наконец, тиун,высвободил ладонь, всмотрелся в нее, поднес ближе к глазам и, вместо того,чтобы во всеуслышанье сообщить приговор, вдруг пораженно прошептал:
- Чисто…
- Чисто… - эхомотозвалась ближе всех находившаяся с продолжавшей гореть свечой женщина.
- Чисто! – радостнокрикнул вчерашний раб, а теперь гончар, Чудин.
И, из в уст в уста,по толпе понеслось:
- Чисто!
- Чисто?!
- Чисто!!!
- Как это чисто?! –перекрывая всех, раздался возмущенный голос Бориса Давидовича.
Расталкивая всех, онгрозным, тяжелым шагом направился к князю Илье, но тут как тут перед ним всталидва дружинника. Это были те самые воины, что спасли князя Илью в порубе ночью.Выставив перед собой копья, они нацелили их острия прямо на князя Давида.
- А ну, осади! Прочьс моего пути! - проревел Борис Давидович, хватаясь обеими руками за копья исилясь отвести их от своей груди. Лицо его побагровело от натуги. Но богатыристояли еще тверже.
- Чисто!
- Чисто!
- Чисто! – сноварадостно загомонили в народе.
Князь Мстислав, всталс трона, не торопясь, подошел к нему и тоже со всех сторон осмотрел руку инегромко, но так, что услышали все сказал:
- Божий судсвершился. Князь Рюрик-Илья – неповинен!
Услышав это, людипринялись истово креститься. Многие начали вставать на колени и кричать князюИлье, что просят у него прощения, за то, что думали о нем плохо…
Сам же князьрастерянно смотрел на свою ладонь, действительно, чистую, без единой язвинки иследов ожога.
К нему подбежалМстислав Мстиславович и затряс в своей руке эту ладонь, поздравляя его. Молодаякнягиньюшка бросилась в терем, сообщать неслыханную радость Гориславе…
Только иностранцыбыли разочарованы тем, что, побывав на Руси, так и не увидели настоящей русскойказни.
Да Борис Давидовичподошел к Мстиславу и недовольно сказал:
- Отдай мне его,князь… Это мой пленник!
- Не могу! – в ответна это развел руками князь Мстислав и показал глазами на храм: - Сам Господьпростил его!
- Князь! снескрываемой угрозой не отступал князь Борис. – Отдай мне моего обидчика!
Вместо ответа князьМстислав лишь отрицательно покачал головой и с усмешкой сказал:
- Не трать времени науговоры, князь. Если я не ошибаюсь, ты торопишься во Владимир?
А что мне ещеостается делать? - огрызнулся князь Борис. – Ты сам вынуждаешь меня ехать сжалобой теперь уже на тебя к великому князю! А я ведь приехал сюда, чтобыискать дружбы с тобой!
- Для чего? –испытующе посмотрел на него Мстислав.
Привыкший к прямотетолько в бою, а во всем остальном умевший лишь хитрить да обманывать, выгадываясвое, Борис Давидович только заморгал. И князь Мстислав сам стал отвечать занего:
- Для того, чтобызаручившись поддержкой двух таких сильных дружин, как моя и моего сына, сновапритеснять слабых, совершать набеги на беззащитные веси и даже сильные города,продолжать раздирать Русь?
- Но ведь такпоступают все! – возразил Борис Давидович. - Андрей Суздальский однажды такразорил даже великий Киев!
Он широко раскрылрот, чтобы привести в пример и других князей, которые немало зла причинилирусской земле.
Но князь Мстиславсурово остановил его.
- Ты мне князя Андреяне тронь! – предупредил он. – Тебе хорошо ведомо, что я сам не особо жаловалего. И поносил, бывало, всяческими словами. Но ты не смей! Забыл, какпресмыкался перед ним, покуда он был жив и в силе? А теперь что, смелым, гляжу,стал, когда он сделался прахом?
- Однако перед темкак ему самому стать этим прахом, он много кого и чего превратил в этот прах!!– злобно огрызнулся Борис Давидович.
Не то, говоришь,князь! Не так! – поморщился князь Мстислав. - Да, князь Андрей сделал многозла, но и добра сотворил он немало! Сколько храмов построил! Обратил вхристианство целый суздальский край! Ввел на Руси столь любимый теперь праздникПокрова Пресвятой Богородицы! Неужели ты думаешь, что Пречистая доверила бы этодело тому Андрею, о котором ты говоришь? Нет, князь Борис! Все то наносное, всенашептывания видимых и невидимых врагов, все худое, что он сделал в своейжизни, князь Андрей омыл собственной кровью, отстрадал насильственной смертью ис самым главным, что успел нажить в своей душе, налегке отправился к Богу!Народ, соборный разум которого обмануть невозможно, раньше нас, имевших к князюличные счеты, почувствовал это! Он еще при жизни называл его Боголюбивым илиБоголюбским, а после смерти горько оплакал его - вот о чем надобно помнить иговорить!
Борис Давидович,нехотя выслушав эти слова, стал было вновь доказывать свое. Но князь Мстиславсловно читал его потаенные мысли, и он не успевал уворачиваться от них.
Кончилось все тем,что Борис Давидович только раздосадованно махнул рукой и велел своимдружинникам уезжать вместе с ним со двора, при этом что-то шепнув им, показываяглазами на князя Илью.
- С князем Михаиломему меня не рассорить, – с усмешкой глядя ему вослед, уверенно сказал Мстиславсвоему сыну. - Скорее он сам рассорится с ним из-за этого! А вот что касаетсятебя, князь Илья…
3
- Только не уходи!– вдруг испугался Стас.
Стас с закрытымиглазами лежал на той самой койке, где лежал когда-то отец Тихон, а потом –сказавший, что ему незачем больше разлеживаться тут, Владимир Всеволодович, отего руки наверх светлым ручейком убегала трубочка капельницы, возвращавшая емужизнь и, закрыв глаза, шептал:
Князь откнязя живет, особится.
Времягорше полынь-травы.
Год загодом - междоусобица
Век завеком «Иду на вы!»
То несолнце к закату клонится,
Не отягод багровый склон:
В чистомполе рубится конница -
Русскийстяг с обеих сторон!..
Слабостьрусская – сила вражия:
Богатырьлежит бездыхан,
А издикого заовражия
ПодымаетсяБату-хан.
Одву-конь он идет, торопится,
Избегаялесов, болот…
И роняетмеждоусобица
Из-подсабли кровавый плод!
Даже с закрытымиглазами чувствовалось, что за окном – быстро темнело. Неужели так время быстропошло? А собственно, так оно и идет - день за днем… Век за веком…
Теперь ВладимирВсеволодович сидел у его койки и молча следил за капельницей.
Дверь тихонько открылась.Закрылась… Стас почувствовал какое-то новое движение рядом. Но открывать глазане хотелось. В том времени ему было лучше…
И тут робкий голос:«Стасик…», сразу вернул его в сегодняшний день, лучше и счастливее которого длянего теперь не было и не могло быть!