— А если не вмешиваться, оно типа само собой починится, да? — ехидно вставила из-за спины Яс.
Сильвио потупился и долго молчал.
— Нет. — Наконец ответил он. — Вероятнее всего, если не вмешиваться, происходящие там процессы приведут к тому же финалу.
— Так и почему же светило науки всего города не в силах справиться с реактором атомной станции? — Лайнус сложил руки на груди.
— Потому что уже больше полутора веков это не простая атомная станция. — Сильвио вздохнул и подошел обратно к своему стулу. — Садитесь. Разговор не из коротких.
— Атомная станция в ее обычном понимании, — начал Джар, — напоминает кастрюлю с водой, стоящую на огне ядерного распада. Вода кипит и крутит турбину, которая вырабатывает ток.
— Оставь теорию для своих студентов, — не выдержал Лайнус. — Ее все знают.
— За себя говори. — Моментально окрысилась Яс.
Сильвио же продолжал, будто и не заметил этой короткой стычки.
— Как можно ручкой регулировать температуру под кастрюлей, так и процесс распада в реакторе контролируется при помощи графитовых стержней-замедлителей. Чем глубже они погружены, тем меньше скорость реакции, и, соответственно, вырабатываемая мощность. Однако если извлечь их полностью, реакция быстро выйдет из-под контроля и произойдет взрыв. Я понятно излагаю?
— Вполне, профессор, продолжайте. — Прошелестела Фэй.
— Разумеется. На поддержание функционирования чистого энергетического купола нужна прорва энергии. — Не заставил себя ждать Сильвио. — Это и есть та причина, по которой никому не удавалось даже на самых мощных источниках питания стабилизировать а-импульс больше чем на двенадцать секунд. Ну, то есть, пока кое-кто не решил отказаться от инновационной технологии и вернуться к древней механике. Такая же проблема встретила и создателей купола — нехватка энергии и нестабильность даже модели поля. Разумеется, извлечь стержни и поднять весь город на воздух они тоже не могли. Тогда и был воплощен в жизнь проект «Гефест».
— Я знал… — выдохнул Лайнус.
А Сильвио все продолжал считать свою лекцию, много лет назад заготовленную для сына, но воплощенную вовсе не так, как задумывалось.
— Еще во время существования Базы Армадайн ученые предлагали способ поднятия КПД станции в разы путем отказа от привычного механизма контроля реакции и введения нового, революционного. Они собрали и выставили на всеобщее обозрение целый комплекс изменений и новаторских механизмов, центральное место в котором занимало устройство под названием Гидроэлектрический Регулятор Магнитной сферы или ГРМ. Если обобщить, его суть в использовании энергии падения воды для выработки небольшого количества электроэнергии, в свою очередь, питающей комплекс электромагнитов. Создаваемое ими магнитное поле и должно было стать вместилищем ядерного распада и одновременно — механизмом его контроля, позволяя увеличить скорость распада за счет отказа от механических замедлителей. Реакцию, по сути, пустили на самотек, просто заперли в сфере магнитного поля. Вторым пунктом этого плана стал еще один эффект — магнитное поле удерживало от распространения некоторый процент частиц распада, результатом чего стало самопроизвольная частичная регенерация топлива прямо в отсеке реактора! Ну, по расчетам выходило именно так.
Сильвио вздохнул и потер лоб. Из оправы очков вывалился и зазвенел по полу кусочек линзы.
— Но в те времена и в тех местах военное дело еще полностью держало науку в черном теле. И руководство Армадайн закрыло проект, заявив, что идея абсурдна — мол, энергии падения даже огромного водопада не хватит на создание магнитного поля такой мощности и вроде как где, господа ученые, вы собрались искать воду посреди пустыни? А ведь здесь была пустыня еще задолго до того, как загремела война, с редкими вкраплениями промышленных и непромышленных зданий. Где еще разместить военную базу с ее периферией?
Но ученые не сдались и собрали вторую версию комплекса ГРМ, заставив электромагниты работать от энергии, производимой непосредственно станцией, но не стали отказываться от использования воды как своего рода стартера. Использование некоторых более ранних разработок, например, безынерционных смазок и безосевых турбин позволило поднять КПД еще больше. Но военные вторую презентацию отказались даже слушать, закрыв проект, как только узнали о нем.
Сильвио встал и подошел к прозрачной стене, за которой распадались атомы и носились элементарные частицы.
Бред, конечно, ничего там не носилось, но представляется-то именно так…
— Когда возникла необходимость в куполе, — медленно произнес Джар, — уже было известно, что мощности станции не хватит. И тогда, в обстановке строжайшей секретности, первоученые заново создали проект «Гефест» и меньше чем за трое суток полностью переделали изменили механизм работы станции. Там, за стеклом, — он ткнул сухим пальцем, — висит шар. Огромный освинцованный монолитный шар. В шаре — управляющая электроника, отвечающая за всю работу комплекса ГРМ. И с некоторых пор она стала давать сбои, что и стало причиной всех аварий.
— То есть как? — недоумевал Лайнус. — Выходит, вы не оказывали никакого влияния на работу станции?
— Минимальное. — Вздохнул Сильвио. — Могли снизить или поднять уровень мощности, но, в основном, персонал станции занимался обслуживанием тех узлов станции, которых не коснулись работы по установке «Гефеста» и которые, соответственно, не управлялись ГРМ. Именно поэтому и только поэтому персонал станции насчитывает всего семьдесят шесть человек вместо уставных двух с половиной сотен.
Повисло тягостное молчание. Лайнус лихорадочно соображал.
— А как это может быть связано с загрязнением подземных вод?
— Понятия не имею. — Признался отец. — Возможно, где-то электроника отключила электромагнит-другой, в результате чего в магнитном поле возник пробой, через который ядерное топливо, или продукты распада стекают к турбине-стартеру, а значит, и к подземному источнику воды, что ее крутит.
— Вы же ученые! — внезапно закричала Яс. — Сделайте что-нибудь!
— Девочка моя, ты правда думаешь, что все так просто? — Сильвио печально улыбнулся через плечо. — Если бы это было возможно, мы бы уже давно это сделали. Но секрет управляющего узла, к сожалению, утерян, зарезан военными, а позже — аутсайдерами, прямо как в прошлой жизни Базы. Первоученые заверяли, что ГРМ безотказен и проработает долго, достаточно долго для того, чтобы планета вернулась к нормальному, пригодному для жизни состоянию. А раз так, то и незачем хранить секрет проекта, который уже не принесет больше никакой пользы. Так утверждали военные и первоученым тогда пришлось поддаться.
— А много они могли изменить в устройстве, когда ставили его сюда? — внезапно подал голос Кирби.
— Я почти уверен, что ничего не меняли. Времени было катастрофически мало, а в своих расчетах первоученые были абсолютно уверены. Зря, видимо.
Снова тишина. Да такая густая и плотная, что стало слышно едва различимое гудение из-за прозрачной стены.
— Значит, выхода нет? — спокойным будничным тоном спросил Кирби.
Сильвио развел руками:
— Мы не в силах заглушить реактор мы можем лишь снизить мощность до минимальной, что сделали в целях замедления реакции. Если мы извлечем управляющий узел ГРМ, это неминуемо повлечет за собой стихийное ускорение реакции, и, когда топливо наберет критическую массу, нам всем конец.
— И через какое время это произойдет? — не отставал Кирби.
— Не могу сказать, от пяти часов до двух суток. — Развел руками профессор.
— Ну нет, перебор. — Немного подумав, подытожил одному ему ведомые размышления Кирби. — Даже для меня.
— В любом случае, по нашим прикидкам на одно только вскрытие корпуса понадобится пара часов, — добавил Сильвио, — а на разбор и попытку, подчеркиваю, — попытку! — починки электроники, вполне вероятно, на два порядка больше.
— А отследить, когда именно реакция начнет выходить из-под контроля и вернуть узел на место, чтобы потом снова приступить к изучению?
Умница Фэй, все не оставляет попыток придумать план.
— Не все так просто. — Покачал головой профессор Джар. — После определенного момента реакция становится самоподдерживающейся и остановить ее уже не удастся. И проблема в том, что момент перехода в это состояние и есть единственный, когда это можно заметить.
— Значит, выхода нет. — Опустив голову, прошептала Фэй. — Поселок обречен.
— А если город взорвется? Что тогда? — поинтересовался Кирби.
— Ничего хорошего, молодой человек. — Усмехнулся лектор. — Но ваш интерес мне понятен и я отвечу на него в том ключе, который вы подразумевали. После детонации магнитное поле пропадет, разумеется, и тонны расплавленного радиоактивного топлива сначала вспухнут ядерным облаком, а потом выпадут в огромный котлован, прямиком в подземное течение, отравляя все вокруг на всей протяженности.
Вот оно как… Тот еще шакалий сын, оказывается.
Видимо, остальные, даже Фэй, подумали так же.
Наверное, у самого такой же осуждающий взгляд.
— Хреново! — внезапно широко улыбнулся Кирби. — И не смотрите так, я просто поинтересовался!
— Здравый интерес это хорошо. — Кивнул Сильвио. — А вот то, что мы до сих пор не придумали выход из этой ситуации — вот это плохо.
— Да какой выход! — Яс аж подскочила. — Надо собираться и прорываться из города!
— И куда, интересно? — снова поинтересовался Кирби.
— Да куда угодно!
— Сядь, воин. — Кирби похлопал по ручке стула рядом с собой. — Ваши предки пришли в уже готовый город, а куда пойдете вы? В Пустоши станете лишь кормом для шакалов. Рано или поздно.
— Я обещала тебя убить, ты в курсе? — серьезно спросила Яс, аккуратно садясь обратно в кресло.
Кирби по обыкновению лишь пожал плечами.
— Сын, ты пойми, мы с твоей матерью думали, что делать с того самого момента, как произошла первая неполадка. — Сильвио дождался, пока все утихнут. — Но с тех пор, как она… Как ее не стало, я… Я один ничего не могу сделать, в общем… — он понурился. — Один точно не могу. Как бы ни старался.