— Ты я и знал, — Кирби взлохматил короткие черные волосы растопыренной пятерней. — Слушай, так надо. Триада пытается не допустить паники, ничего никому не сообщая. Многим это не нравится. А так как ты относишься к Триаде, твое появление может вызвать… не лучшую реакцию.
— Кого же ты там спрятал?
— Если я все правильно понимаю, то единственных, кто еще не заразился. А сейчас подожди немного.
Что ж, он снова прав. Вряд ли в сложившейся ситуации кто-то будет рад видеть ту, чьи родители упорно скрывают происходящее. Вряд ли кому-то придет в голову слушать оправдания молодой Познающей. А если Кирби с таинственными людьми, почему-то не заразившимися непонятной болезнью, на короткой ноге, то, глядишь, у него получится убедить их.
Но все же, кто эти люди?
Фэй прислонилась к стене, зябко поеживаясь. Очень уж непривычно без сопровождения Защитника. Даже с детства знакомые голые бетонные стены холоднее обычного. А, может, дело не в температуре?
Фэй повертела головой, осматривая помещение. Возле столовой в это время всегда много женщин, приводящих детей на вечернее кормление, но сейчас даже этот механизм дал сбой. Женщина всего одна, и да, с ребенком, девочкой лет десяти. Малышка лежит на полу, а мать нагнулась над ней, держа ее голову у себя на коленях. Даже на расстоянии заметны крупные капли пота на лбу женщины. Девочка не двигается, но улыбается, слушая мать. Интересно, что она слышит?
Мягко толкнувшись лопатками от стены, и, перекатившись с носка на пятку, как учит Кирби, Фэй приблизилась к женщине.
— И тогда злоба всех людей собралась воедино и превратилась в страшную ведьму Войну. Война хотела нести смерть и разрушение, хотела уничтожить тех, кто ее породил — людей. Она уничтожала города и деревни, отнимала мужей у жен и братьев у сестер. Она не щадила никого, и, когда, казалось, надежды нет, выжившие собрались вместе и вызвали доброго духа, которого звали…
— Мир… — одними губами прошептала Фэй.
Наверное, не найдется в Поселке жителя, не слышавшего эту сказку в детстве. Но сейчас, в атмосфере напряжения, когда даже стены грязнее и холоднее обычного, она кажется лучом света в пещере безнадежности.
— И тогда Мир победил Войну и отправил ее в такие далекие дали, что никто никогда ее уже не видел. Но перед своим поражением Война в бессильной злобе создала сыновей, наказав им мешать и досаждать людям. Она создала бронированных шакалов, песок и красную пыль. Мир был бессилен сражаться с таким многочисленным, пусть и слабым, врагом, и тогда… Кайса! Кайса!
Женщина обеспокоенно протянула руку к затихшей девочке, но та вдруг улыбнулась и, повозившись, повернулась на бок.
— Спит… — со слезами счастья на глазах, выдохнула мать. — Наконец-то спит…
А в голове Фэй уже раскручивался маховик подсознания, наматывая на себя нить давней истории.
Дети Войны мешали жить, но это полбеды. Беда началась, когда пришли мары. Похожие на людей, но явно к людям не относящиеся, мародеры, как их сразу назвали в народе, или мары, как сократили позже, больше всего они казались какой-то злой насмешкой над человечеством. Сухощавые и поджарые, с непропорционально длинными конечностями и будто вовсе лишенные кожи, а после еще и как следует поджаренные, они были невероятно быстры и проворны. И кровожадны. Пытаясь разорвать все, что находится в зоне видимости, они бились как безумные, даже на последнем издыхании старались добраться до людей. Война вышла на новый, совершенно чуждый человеку уровень. Именно тогда стало ясно, что огнестрельное оружие, принесенное с Базы, уже неэффективно. Красная пыль неминуемо проникала в самую узкую щель, блокировала любой механизм и превращала любую жидкую смазку в подобие воска. Единственное оружие отказывалось работать и превращалось в груды железа прямо в руках.
«И тогда Мир вызвал к себе всех людей и разделил их на пять групп. Касание Мира изменило людей, дав им новые способности, которые помогли справиться с марами. Так появились Знающие, вставшие во главе Поселка. Техники, создавшие краулеры и другие механизмы, столь нужные Поселку. Целители, научившиеся лечить самые тяжелые раны простым наложением рук. Фермеры, находящие воду в самых, казалось, невероятных местах. И Защитники, переломившие ход сражения».
Периодически не так и не туда, но со временем Защитники научились перемещаться, захватывая с собой маров, насаживая их на колья баррикад, или, набрав дикую скорость серией коротких прыжков, впечатывать врагов в стены под хруст ломающихся костей. А когда вскрыли не поддающиеся ранее помещения, оказавшиеся арсеналами, полными законсервированного холодного оружия, вот тогла-то ход войны и переломился.
И вообще все в это время случилось удивительно кстати. Ранее никем даже не замеченный узкий проход к арсеналам был вскрыт именно тогда, когда стрелковое оружие показало свою неэффективность. И Целители научились лечить как раз в тот момент, когда лазареты были переполнены, а склады медикаментов — опустошены до последнего пузырька.
«Мир подарил людям новые способности, без которых выжить в Пустоши, сотворенной Войной, было бы невозможно. Только насчет будущих Техников мир сомневался — стоит ли возвращать людям власть над механизмами, с помощью которых они когда-то уничтожили планету. Но, глядя на ярость и страсть, с которой люди сражаются за существование и выживание, он принял решение».
— Фэй!
Познающая, погруженная в мир воспоминаний и легенд, вздрогнула от неожиданности, фокусируя взгляд на темном силуэте. Кирби хмуро смотрел и нервно щелкал пальцами.
— Очнулась, красавица.
— Ты так быстро… — только и нашла, что сказать Фэй.
— Меня не было почти полчаса. — еще сильнее нахмурился Кирби. — Пойдем, нас ждут.
Фэй отлепилась от стены и посмотрела на склонившуюся женщину, кажется, так и уснувшую в неудобной позе.
«И тогда Мир выбрал четырех людей и нарек их Вера, Бесстрашие, Безумие и Дерзость. Мир забрал их и ушел, обещая, что, когда будет необходимо, четыре Имени вернутся и помогут снова отстоять право на жизнь».
История благополучно закончилась и Фэй улыбнулась. Очень уж приятно вспомнить, пусть и в сокращенном варианте, старую сказку, которую каждая мать читает своим детям перед сном. И Фэй — не исключение. Говорят, раньше сказки были намного добрее, но взамен практически не давали информации о прошлом.
Что ж… Какой вокруг мир, такие и сказки.
Неприметная дверь в маленькой, утопленной в стене, арке. Даже захочешь — не найдешь, если только случайно не окажешься вплотную. Наверное, именно так были запрятаны склады холодного оружия, в свое время столь вовремя обнаруженные Искателем.
— Ну и кто там?
— Пять человек. — ответил Кирби. — Пять Фермеров с самых дальних аванпостов, прибывшие в Поселок чуть раньше нас. Есть мнение, что кроме нас они единственные, кто избежал заражения.
— Заинтриговал. — призналась Фэй и толкнула дверь. Кирби рефлекторно скакнул на секунду вперед и оказался внутри раньше, чем Познающая успела осмотреть помещение.
— Все-таки привел… — проскрипел кто-то из-за охряной спины, перекрывшей все поле зрения. В отсутствии видимости приходится полагаться на чувства и воображение, и Фэй быстренько нарисовала в голове образ седого, но еще крепкого старика с кривым суровым носом, маленькими вредными глазами и сдвинутыми в одну хмурую мохнатую щеточку бровями.
Кирби шагнул внутрь, наконец давая возможность осмотреться, и Фэй не без удовольствия отметила, что воображение в очередной раз не подвело. Надо отдать должное Фермеру — хмурый старец, стариком его язык не поворачивается назвать, — лучился энергией и силой, напрочь игнорируя пандемию за стеной.
— Дверь закрой, чего встала!.. — гаркнул он, махом ломая весь благоприятный образ. Дверь, конечно, Фэй закрыла. Но это первый и последний раз, когда старику подобное обращение сошло с рук. Прикрыв дверь, Познающая наконец получила возможность осмотреть помещение.
Оно оказалось крошечным — всего-то и места, что на круглый стол человек на пять-шесть, да узкий тамбур, в котором и встали новоприбывшие. Мелкий дрожащий свет от жировой лампы на столе не столько освещал, сколько давал густую тень, скрывающую лица Фермеров в глубинах капюшонов. Капюшоны, песочного цвета халаты, самодельные, а потому у каждого — уникальные, широкие пояса, нагруженные ножами, щупами, лопатками, флягами, хранилищами семян и шакал пойми чем еще. И самое главное — уже неистребимая, а потому и не истребляемая темная полоса под каждым ногтем на руках. Фермеры во всей красе.
— Уважаемые, повежливее. — прошелестел Кирби. — Не забывайте, в чьем обществе находитесь.
Фермеры синхронно стянули капюшоны, открывая лица людей самых разных возрастов и внешностей. Был здесь даже один негр, которых в Поселке числилось не больше десятка. Подчинившись, однако, никто из Фермеров и головы не повернул в сторону новоприбывших. Видимо, кроме старика все были готовы к появлению Фэй, да и тот ворчал скорее из природной вредности.
— Ко мне, надеюсь, у тебя нет претензий? — крякнул он, пробираясь к пустующему за столом месту. — Я и так без капюшона.
— К тебе, Жо, у меня претензий больше, чем к остальным. Когда-нибудь я все-таки отрежу твой поганый язык. — кивнул Кирби, а Жо расплылся в широкой улыбке. А у них явно не такие простые отношения, как кажется. — Что я пропустил?
— Чуть больше, чем ничего. — проскрипел Жо, опускаясь на стул. — Мы же тебе не Знающие. Единственное что мы можем это мусолить проблемы, пока не замусолим до дыр.
— Вот потому я и пошел за Фэй. У нее в голове ума больше чем у нас всех два раза взятых.
Фэй бросило в жар:
— Минутку-минутку. Вы чего от меня хотите?
— В идеале — решения. — развел руками Жо. — Но на худой конец сгодится и план.
— План чего? — снова не поняла Фэй.
— Спасения Поселка. — немедленно ответил Кирби.
Фэй внимательно вгляделась в лица окружающих, но нет — нигде нет даже намека на улыбку. Но попробовать все же стоит.