ек, она уже давно не является личностью в чистом ее понимании. Она персонаж, она потеряла себя, став ожившей резиновой куклой. И уже никто и никогда не узнает, был там внутри целлулоидной оболочки живой человечек или нет. Трагедия маски? Возможно. Вот только маска бывает доброй, как у дяди Лени Якубовича, а бывает такая вот трагедия силикона. Силиконовые сиськи победили мысли.
Но мы отклонились от темы. Знаете, я обожаю тему религии. Просто обожаю. Да и как ее не любить, если это так занимательно: у нас же большинство людей решили, что они верят в Бога сразу после того, как в Бога поверил Президент России Владимир Владимирович Путин. Ура, мы тоже верим в Бога! Бог это круто: золотые крестики, церковные тусовки, все дела. Сходить, что ль, куда? Сказано – сделано. И выходят эти толстозадые вчерашние пионеры, как это у них всегда называлось, на линейку. Строятся в нестройные колонны и вперед, в новый пионерский дозор. Беспокоятся: «Вы не видели, мужик со свечкой не пробегал? Нет? А икон не проносили?» Крестный ход, понимаю. Пасха. Сразу после участия в такой линейке можно говорить: «Мы православные!» Или нет, торжественней: «Мы – русский народ православный!» Давно ли – лучше не спрашивать. Ответа не дождетесь.
Мой любимый православный русский человек – Михаил Ефимович Фрадков. Посмотрите как-нибудь богослужение крупным планом – все сами поймете. У них, когда на службу государевы люди приезжают, Божьи законы меняться начинают. Как-то раз Волошин не успел вовремя прийти на самый главный церковный праздник, а президент там уже был. Но президент тогда был такой, не очень значимый, а Волошин – даже очень, и потому, понятное дело, «задерживался». Так попы для Волошина все заново начали – минут на семь задержали и по новой. Ведь уважаемый человек, у него, наверное, дела были. Христос все равно простит, он же до этого прощал, да и со временем у него там наверху все нормально, а Волошину спешить надо. Но Фрадков его переплюнул. Представьте себе, картина маслом: на первом плане бегает бородатый мужик – дымовую завесу создает. Где-то чуть левее Жириновский – раздает деньги и автографы. Вокруг «простой народ» в штатском и служки – для антуража. Ну, все как обычно, православное служение. Мужики не все помнят, кто именно должен быть в косынке, то ли сами они, то ли женщины их, но на всякий случай, в кармане имеют. Что-то ведь должно быть на голове. У кого-то там. Поскольку косынки дома есть не у всех, членам правительства на всякий случай в костюмы от «Келвин Кляйн» засовывают буденовки. Они у многих еще с детства сохранились.
И вот идут, значит, они и попутно вспоминают, что на них сегодня надето: так, крест, крест, крест. Это сколько? Так. Да-да, крест, значит... Так, грудь повыше, животы в себя – православные все-таки. Пока они просто идут – все нормально, вроде бы даже в ногу получается, но как до места доходят, напряги начинаются – Фрадкова-то в детстве креститься никто не учил. Стоит он, напряженный такой, по сторонам глазеет. А тут к нему вдруг мужик в черном женском платье подходит: на голове у мужика какая-то кастрюля, на лице борода, в руке неизвестная штуковина, которая мало того, что на пращу похожа, так еще и дымится так, что издалека за бомбу можно принять. Понимает Фрадков, что могут ему эдакой штуковиной и по мордасам врезать, а значит, делать нужно что-нибудь. Поэтому он на всякий случай озирается по сторонам и видит: народ-то пригибается. Не понятно для чего: то ли чтобы кадило нюхнуть, то ли чтобы подбородок от оцерковленного свинга уберечь. От непонимания ситуации Михаил Ефимович весь напрягается, отчего на его лице располневшего Винни-Пуха появляется подобие меланхоличной улыбки ослика Иа. И делает он судорожное движение правой рукой вверх, очевидно, защищая свой чиновничий лоб. Поставив тем самым первый блок, он понимает, что удар, чем черт не шутит, может прийтись и в челюсть, а поэтому делает движение той же рукой к плечу. Видя, что поп от него еще чего-то ждет, Фрадков на всякий случай совсем закрывается, уходя в пассивную защиту. Но, поняв, что бородатый противник не уходит и деваться некуда, он опять смотрит по сторонам и вдруг с облегчением замечает рядом стоящую здоровую деревяшку с изображением какого-то мужика. Облегченно льнет к ней губами. Все, отмучился!.. Я ему потом много раз говорил, что обычно, когда крестятся, крест завершают. Все-таки надо как-то вот до четвертой стороны дотянуться – люди не поймут. Будешь ходить недокрещенный...
Недавно выхожу я после какого-то мероприятия, а сзади человек такой интересный идет. Знаете, есть люди, по которым сразу видно, они нашли Бога: на теле осанка, на лице прыщи размером с лицо, в глазах все горит. Притом сразу понятно, что Бога нашли именно они и никто другой, и, что самое главное, Бог им ответил взаимностью. Сколько ни объясняй им, что, мол, граждане, родненькие, поймите: если вы каждый день просите о чем-то Господа и говорите с ним, это, наверно, набожность или искомая религиозность. Но, если вам кажется, что он вам отвечает, это уже шизофрения. И вот я иду, а за мной этот человек идет. Я ему говорю: «Превед, красавчег, чаво надобно-с!» А он говорит: «Владимир, у меня к вам один простой вопрос». – «Милости прошу», – говорю. «Верите ли вы в Бога, христианин ли вы?» – выдыхает. С жаром так. Я говорю: «Ничего себе, простой вопрос. Этот вопросик не ко мне». А он мне: «А! Стало быть, не верите». Я говорю: «Почему, верю». «Хотите, – говорит, – поговорить об этом». Что-то не очень, думаю. Не потому, что он как врач-психиатр не состоялся совсем. Просто психоанализ от сумасшедшего не мое.
Помню, веду передачу «К барьеру!». Кучу людей в массовку нагнали, в центре бегаю маленький я. Люди, говорю, внемлите: поднимите руку те, кто считает себя православными. Лес рук! Все православные. Про себя делаю поспешный вывод, что нонче православных ровно столько же, сколько надысь было комсомольцев. А как раз на дворе пост Великий. Я говорю: «Опустите, пожалуйста, руку те из вас, кто постится». Статистика: из двухсот православных постящихся образовалось человек шесть. Я говорю: «Дети мои, а вы вообще как? С верой-то?» А они: «Да мы не знаем! Мы читали, что католики это отстой, а мусульмане – наши враги. Ну и вот». А почему, говорю, католики и мусульмане это плохо? Молчат. Большинство людей не хочет отвечать на подобные вопросы. Они не допускают для себя возможности любить окружающих. Почему-то они забывают о том, что любая вера в Бога это, в первую очередь, умение и понимание. Понимание, что Господь один, и умение прощать окружающим их несовершенство – ради любви к нему. Но ведь когда у нас люди начинают верить в Бога, они параллельно начинают считать, что отныне у них есть монополия на эту веру. Только они верят, это только их. Они к Богу относятся как к любовнице. Это не значит, что они ограждают его от всех остальных. Просто они считают, что только им доступна истинность Его догматов, именно им открылся их тайный смысл. И они не спешат поделиться своим знанием. Напротив, они торопятся искать внешних врагов, чтобы уничтожить их, тем самым доказав свою веру.
На Бронной есть один очень трогательный раввин. Мы с моим приятелем, православным, говорили с ним как-то на совсем отвлеченные темы, что-то о боевых искусствах, а он, мой приятель, возьми и задай традиционный для православного вопрос: «А там вообще как вот? Там боги или Бог?» А раввин и говорит: «Деточка, ну, конечно, Бог. Господь один, потому что если бы их там было много, они бы устроили такую возню, что нам бы здесь мало не показалось». Насколько сложно научить себя прощать людям нелюбовь к себе и к своим взглядам! Насколько сложно научиться любить людей, несмотря на то, что вы им не нравитесь! Насколько сложно простить им отличие от нас. Насколько сложно вдруг допустить мысль, что вот это – мусульманин, а его дочь вышла замуж и живет в Израиле. А еще у него есть море друзей, с которыми он работает, и они православные. И это не делает их ни лучше, ни хуже. Все эти замечательные люди, которые нас окружают, даже если бы осознанно не верили в Бога, от этого ничуть не стали бы хуже. Потому что это вопрос их внутреннего поиска. Личный. И насколько омерзительно выглядят люди с этими тяжелыми лицами, которые говорят нам, как жить и какими быть. Россия для русских... Русские – это кто? Ко мне как-то подходит один такой и говорит: «Ну, что, жиды, собираетесь в ваш Израиль?» А я стою и думаю: передо мной русский человек, который даже ударение ставит неграмотно?! Бесплатное ли образование тому виной или же их потом специально переучивают? И он это мне говорит, мне – человеку, прадед которого Георгиевский кавалер, дед которого погиб во время войны, а у другого вся грудь в орденах. И он говорит мне, что я должен уезжать из страны, где находятся могилы моих предков?! Кто он? Кто эта ничтожная букашка, посмевшая взять на себя право заявлять, что это все его. Нет уж, это все не его. И очень хотелось это ему доказать если не на пальцах, то, как минимум, на кулаках. Но как часто мы с вами избегаем таких ситуаций. Как часто мы уходим от реальных конфликтов, успокаивая себя, что, дескать, да, они мерзавцы, да, они негодяи, но мы не будем с ними связываться. Как часто мы говорим себе, что это не нашего ума дело, и проходим мимо подлости. А однажды подлость расцветает и приобретает свое мясистое лицо. И заметьте, лица этих умных и неплохо образованных людей даже этнически не могут претендовать на то, чтобы называться русскими. Но они возглавляют эту мутную волну, которая в конечном итоге самое опасное, что есть в России.
Знаете, современное понятие моды и гламура, незаметно подменившее нам культуру, глубину знаний, религиозность, душу и чувства, натолкнуло меня на странную мысль. Изложу: Господь, имя которого я не буду упоминать всуе, иначе Илья Левитов забросает меня камнями, создал Адама и вдохнул в него душу. После этого, как известно, он создал Еву и вдохнул душу в нее. А дальше, на мой взгляд, началось неизбежное дробление душ. Так вот, исходя из такого предположения, у меня иногда создается впечатление, что сегодня нами самими создано такое великое множество тел, что при рождении многим не достается и самого жалкого фрагментика души. И от этого становится страшно. Ты не понимаешь, кто это! Скоро придется каждому гламурному персонажу делать маечку с его именем на спине, а то после хирургической обработки непонятно, кто это. Здравствуй, тело молодое, незнакомое! И это, действительно, ТЕЛА – с разной степенью силиконовой наполненности, с непохожей степенью усушки, утруски, физической раскачанности, с вариативной степенью гламурности и закованности в модные костюмы. И в этих телах нет души! Им не досталось.