божий свет? Идея казалась безумной и прекрасной.
– Прошу, Мэгги. Мне ну очень хочется.
И вот Кейт снова стала младшей сестричкой, упрашивала вместе поиграть.
– Но если ничего не случится, придётся врать.
Кейт покачала головой.
– Если они поверят, им же будет лучше. Неважно, как мы это сделаем. Всё равно это правда.
Глава 15
«Я хочу показать людям правду».
Кейт снова ушла вниз.
Мэгги смотрела в пустую стену до рези в глазах. «Я приехала в Рочестер показать людям правду». Вот это ей нравилось. Столько людей в городе – текут по улицам, целеустремлённо несутся, что-то делают, что-то меняют. Она – одна из них. Больше её не сошлют куда подальше. Она найдёт здесь своё место. Она будет показывать правду.
В сундуке под кроватью лежали тетрадка и ручка. Она нашла тетрадку, пролистала до пустой страницы. И наверху своим самым красивым почерком вывела: «Раскрыть правду». И подчеркнула.
Позже, спускаясь, задержалась у двери матери, легонько её толкнула, чтобы заглянуть. Мать спала, слабо сжимая в руке книгу. Обычно она не уставала так рано. «Стареет», – подумала Мэгги. И мать, и отец старше, чем большинство родителей её ровесников. И они тяжело трудились всю жизнь, работали в суровые зимы. А Мэгги причиняла им столько неприятностей.
– Простите, – прошептала она. И спустилась.
Это Мэгги предложила стол. В Хайдсвилле трюк с щёлканьем суставами лучше всего удавался за кухонным столом, где ног никто не видел. Без него задумка не сработала бы.
Днём небо внезапно нахмурилось, в комнате стоял мрак. По распоряжению Мэгги Лия задвинула шторы, зажгла одинокую свечу и поставила посреди стола.
– Кстати, – сказала она, садясь. – Я получила записку от Дэвида. Завтра он пришлёт к нам Кельвина.
– Зачем? – Мэгги следила за Кейт, которая блуждала по комнате, подбирала и ставила на место всё подряд, будто бы что-то искала.
– Думаю, переживает, не случится ли с нами чего без мужского присмотра.
Мэгги впервые задумалась: а сам-то Кельвин не против, что его вечно куда-то посылают по семейным делам? Он делал всё, о чём бы ни просили.
– Не знаю, надолго ли он. Слышала, он где-то вычитал об Орегонской тропе и хочет податься на Запад…
Мэгги выпрямилась.
– Что?
– …Но он далеко не единственный молодой человек с подобными мечтами. Уверена, если Дэвид попросит, он останется с нами надолго. Только не знаю, где отвести ему место для сна.
– Он хочет уехать?
Лия развела руками.
– Спрашивай его, – ответила она. – Кейт. Ты можешь уже сесть и успокоиться?
Кейт выглядела уязвлённой. Она поплелась к столу и села, переглянувшись с Мэгги.
– Итак, – сказала Лия. – Мэгги. Поделишься своими идеями?
Мэгги, приходя в себя после утренних событий, пропустила обед и всё ещё не была готова к новому разговору с Лией. Но всё-таки уже начала записывать, копаться в памяти в поисках того, что происходило в Хайдсвилле. Оказалось, уже трудно различить, что делали они, а что – не они.
Уже хотелось есть, но с голодом пришла и слегка приятная слабость.
– Моя идея в том, – сказала Мэгги, – что людям не хочется разговаривать с абы каким древним духом. Можно сочинить об этом доме любую байку, но разве им бы не хотелось больше поговорить с тем, кого они знают?
– Да, – сказала Лия. – Думаю, ты права.
– Значит, когда они придут, надо спросить, вдруг они кого-нибудь потеряли или хотят, чтобы мы с кем-то… связались.
– Да, – сказала Лия. – Да-да. Всё правильно.
Мэгги глянула на неё с раздражением.
– Но, наверное, лучше всего, если они назовут несколько имён, а мы сами выберем.
Лия подалась вперёд.
– А потом? Как вести разговор? И давать правильные ответы?
– Думаю, надо задавать очень простые вопросы. Мы позволим… духу… отвечать только «да» или «нет». Один стук – «да», два – «нет».
– Да, – сказала Лия. – Да. Очень хорошо. Но, девочки, слушайте. Постукивания. Расскажите уже…
Из-под стола вдруг раздался резкий хруст, от которого подскочили и Лия, и Мэгги.
Кейт улыбалась. Лия приложила руку к груди.
Мэгги, довольная шоком Лии, сама дважды щёлкнула пальцами.
– Ого, – сказала Лия. – Ого.
– Мы можем щёлкать пальцами ног, – объяснила Кейт. – И костяшками.
Лия, всё ещё приходя в себя, кивнула.
– Я помню.
– Это ещё не всё, – сказала Мэгги. – Было и другое, но, когда ты в комнате, за столом… никто не понимает, откуда звук.
Лия была впечатлена. Мэгги почувствовала прилив гордости.
– Всё очень просто, – заверила она.
– Удивительно просто. – Лия сплела пальцы. – Удивительно.
– И когда горит свечка, – добавила Мэгги. – И когда темно. В Хайдсвилле было проще: там всегда темень, дом странный, холодный да и люди… наверное, охотнее верили. Здесь будет труднее.
– Да. Да. Надо создать особое настроение. И попробовать больше техник. Больше трюков для самого начала, чтобы застать врасплох. Дальше всю работу сделает их воображение. Я прочла брошюру от корки до корки, все показания – и все люди так истово поверили. Чихни вы под конец – они и это приняли бы за сигнал от духа.
Кейт скрестила руки на груди.
– Всё было не так.
Но Лия не слушала.
– А с Элизой и Натаниэлем мы точно справимся без труда: Элиза и так от всего этого без ума, а Натаниэль, по-моему, ужасно суеверен. Не всегда будет так же просто, другие не столь податливы…
– Какие ещё другие? – спросила Мэгги. – Кто?
– Другие наши гости. Если завтра будет успех, смею предположить, что за нашими дверями выстроится целая очередь. У Элизы друзья по всему городу. Но если мы подготовимся, разузнаем кое-что заранее: кто потерял любимого человека и так далее…
Мэгги вдруг осенило. И как только она не поняла этого раньше?
– Деньги, – сказала она. – Ты хочешь на этом зарабатывать.
– Нет, – ровно ответила Лия. – Пока – нет. Пока мы не поймём, что люди готовы за это платить.
– Я не согласна за деньги.
– А что не так?
– Я хочу, чтобы мне верили.
– Судя по моему опыту, люди верят охотнее, если платят. Мистер Льюис же заработал, верно? Почему нам нельзя?
Она рассказала, что несколько недель назад ходила на представление в пригороде Рочестера. Какой-то странствующий проповедник неизвестной конфессии вышел на сцену и заявил, что вернул человеку зрение – прямо там, у всех на глазах. Любой понимал, что это враньё, – тот человек и слепым никогда не был. И кое-кто в публике освистал проповедника, назвал это богохульством, зато другие вопили, стонали и лишались чувств, а потом вывернули карманы в жестянки для сбора. Это было захватывающе, сказала Лия. И стоило своих денег.
– И не так уж отличается от проповедей преподобного Андерсона в нашей старой церкви, – добавила она. – Он там стоит и обещает всем местечко в раю. Эти господа умеют вертеть толпой как хотят. Только и всего. Убедят кого угодно и в чём угодно.
– А вдруг всё было по-настоящему у того проповедника? – Кейт задумалась. – Я бы посмотрела. Никогда же не знаешь.
– Именно, – сказала Лия. – Никогда не знаешь. В этом весь секрет. Кроме того, не так уж плохо обманывать людей, если они хотят быть обманутыми.
– Никто не хочет быть обманутым, – возразила Мэгги.
– А ты сходи в церковь. Все хотят быть обманутыми.
Свечной воск поблёскивал в мерцающем свете.
Лия прочистила горло.
– Я имею в виду, – голос её смягчился, – все хотят развлечься. Пощекотать себе нервы. И хотят верить, что их покойная дорогая тётушка Агата всё ещё где-то рядом.
Мэгги уставилась на стол, на танцующие узоры света и тени. Потом подняла взгляд на сестёр. В тусклом свете было видно, как все они похожи. Форма глаз, подбородки.
– Давайте просто посмотрим. И всё. Посмотрим, что будет завтра, и, если вам не понравится, на этом и закончим. Ничего плохого мы не сделаем. Можно вернуться к обычной жизни, к школе и работе по дому, вы уедете в округ Уэйн. Элиза и Натаниэль – мои друзья. Мы не попросим с них денег. Попросим только поверить.
– За деньги я не согласна, – повторила Мэгги.
– Соглашайся за что хочешь, сестрёнка, – сказала Лия. – У всех нас свои причины.
Глава 16
И они репетировали – и в тот день, и на следующее утро. Так же, как в детстве иногда разыгрывали коротенькие пьески на Рождество.
Они сидели за столом и держались за руки, чтобы никто не обвинил их в том, что это они сами стучат по столу. Они экспериментировали с пальцами ног и костяшками. Кейт уже потренировалась и теперь научилась хрустеть лодыжкой. Главное – делать это с бесстрастным лицом и без заметных движений.
Лия попробовала и сама, но у неё не получалось. «Видимо, с возрастом, – думала Мэгги, – кости слишком затвердевают, а суставы уже не такие подвижные. Скрипеть-то они скрипят, но только не когда нужно». У них это получалось из-за того, что они ещё девочки. Тогда Лия озаботилась деталями: какие вопросы задать, как незаметно вытянуть нужный ответ. Она рассказала об Элизе с Натаниэлем всё, что ей было известно: об их семье, о финансовых неурядицах, о характере и убеждениях. «Да она могла бы целую книгу о них написать», – думала Мэгги, дивясь, как Лия запомнила столько всего.
Когда к обеду приехал Кельвин, в доме всё искрило от суеты и предвкушения.
Мэгги завидела его первым, из окна во фронтоне. Смотрела, как он выходит из экипажа и расплачивается с кучером. Он достал потрёпанный чемодан и взглянул на дом. Кельвин явно пытался прихорошиться для города. Прилизал каким-то маслом кудри по бокам и рубашку надел новую – ну или недавно отбелённую. А вот куртка была хоть и старенькой, но всё равно ему шла, а то, что он вообще надел её в тёплый весенний день, показывало: он старался и старался на славу.
Она дождалась, когда его голос раздастся внизу. Засмеялась Кейт, зазвенели клавиши пианино. Тепло зажурчал голос Лии. С Кельвином она всегда вела себя более открыто, чем с остальными в семье. Так однажды сказала мать, и Мэгги чувствовала, что это правда, хоть и не понимала причин.