Она с лёгкостью призналась бы Кельвину во всех шалостях. Он бы только посмеялся. И никому бы не сказал. Но она не знала, как объяснить мужской голос из спальни. В чём ей тогда сознаваться?
– Ну сегодня я ночую там, – сказал он, – так что, видимо, сам всё узнаю.
– Видимо, – ответила она.
Глава 9
Мэгги проснулась раньше сестры. В доме было холодно, и она поспешила разжечь огонь, стараясь особо не шуметь. Редфилды и её мать, должно быть, всё ещё спали наверху.
Странное белое свечение в доме подсказало, что на улице выпал снег, раньше, чем она раздвинула шторы. Снег был неглубокий, но всё ещё яркий и чистый, без следов. Небо ярко-синее, сугробы искрились на солнечном свету.
Натянув вчерашнюю одежду и вдобавок всё, что попалось под руку, она выскользнула за дверь, тихо щёлкнувшую за спиной.
До их дома было рукой подать. В деревьях щебетали птицы. «Надо бы вынести им корм, – подумала Мэгги, – наверняка голодают, не могут выклевать жучков и червяков из промёрзшей земли». Она сама не знала, что надеялась найти дома, но сейчас все её мысли были только о мужчинах – обо всех мужчинах и об их уверенности в себе. Вот бы расшатать её, заставить их усомниться хоть раз. Показать, что в мире полным-полно вещей, которые они не могут объяснить.
Когда она пришла, Кельвин сидел с чашкой кофе на ступеньках перед кухонной дверью. Пальто глухо застёгнуто до ворота, в волосах играет солнце. Он уставился на что-то далёкое и невидимое на горизонте и не сразу заметил Мэгги.
– Кельвин.
Он вздрогнул, расплескав кофе, но всё-таки улыбнулся.
– Напугала.
– Я не хотела. Ты в такой мороз сидишь на улице?
– На солнце тепло. Кто знает, сколько ещё простоит такая погода. – Он встал, расправил плечи. – Нужно было подышать свежим воздухом.
Он выглядел невыспавшимся, под глазами залегли тёмные круги.
– А отец…
– Вроде бы ещё спит.
– Ну? – она склонила голову набок. – Поймали призраков?
Кельвин долго и с любопытством изучал её.
– Это всё ты как-то делаешь?
Хотя они стояли на улице, оба говорили тихо, словно боялись перебудить весь город.
– Что делаю?
– Или ты вместе с Кэти. Я никому не расскажу.
Мэгги посмотрела на дом. Окна были тёмные, хотя занавески не задёргивали. Она содрогнулась.
– Не знаю, о чём ты. – Это был честный ответ.
– Я, кажется, и сам не знаю.
– Ты что-то слышал? Что-то случилось?
Кельвин снова перевёл взгляд на что-то невидимое на горизонте.
– Странный дом, – сказал он. – Я спал внизу. Ты права, без конца что-то шумит. То и дело казалось, будто в дверь стучат. Думал было открыть да посмотреть, не разыгрывает ли меня кто… – Он выразительно взглянул на неё, и Мэгги чуть не рассмеялась.
– Ты же не думаешь, что мы будем шастать по улице посреди ночи, Кельвин? Сами по себе? Только чтобы напугать тебя?
– Конечно нет, – ответил он неуверенно. – Но потом – готов поклясться… – Он сделал паузу. – Наверное, это всё сон. Готов поклясться, что я проснулся и в комнате кто-то был. – Кельвин снова взглянул на неё, слабо улыбнулся. – Вы, девчонки, понапридумывали невесть что. Вот мне теперь и мерещится.
И снова голову сдавило. Захотелось прилечь.
Трудно было поверить, что Кельвину вообще может что-то мерещиться. Разумный и практичный, он верил только в то, что видел. Даже в Бога не верил. Открыто он в этом не признавался, но Мэгги знала.
И было что-то в его лице – не страх, но неуверенность. Ей бы порадоваться.
Но ведь она ничего не натворила. Её тут даже не было.
– Это всё из-за… – Кельвин осёкся. Было видно, как он подбирает слова. – Мэгги, это как-то связано с Рочестером? Ты всё ещё… злишься? На нас?
«Да, да, да, конечно злюсь». Она не ответила.
– Я бы тебя понял. Да я и понимаю. Ты же знаешь.
– Не хочу об этом говорить.
– Ты болела. К тому же она могла просто поскользнуться. Я уверен, ты бы ни за что не…
– Я же сказала, что не хочу об этом говорить.
Он кивнул, они недолго помолчали.
– Хочешь зайти? – спросил он наконец. – Кофе ещё не остыл. А мне скоро возвращаться на ферму.
– Да, – согласилась Мэгги. – Зайдём.
И последовала за ним внутрь. На пороге она замешкалась. Какую-то долю секунды ей не хотелось входить.
Отец сказал, что ничего не видел и не слышал. Когда Кельвин рассказал свою историю, Джон смотрел на него укоризненно.
– Просто старый скрипучий дом, только и всего, – добавил Кельвин. – Нет здесь ничего страшного.
– Вот именно.
Но выглядел отец усталым. Усталым и постаревшим. Мать рассказывала, что когда-то он был писаным красавцем, но потом сам же всё испортил выпивкой. Спиртное со временем меняет лицо. Искажает. И чистая жизнь с молитвой уже ничего не исправят. Так внушала им мать. Предостерегала.
– Мне пора возвращаться, – сказал Кельвин. – По дороге загляну к Кэти и миссис Фокс. Пусть знают, что всё в порядке.
– Хорошо. – Джон кивнул. – Может, хоть тебя они послушают.
– Могу поехать на ферму с тобой, – сказала Мэгги. – Я бы хотела навестить Дэвида и детей.
– Нет. Оставайся здесь. Ты же его слышала. Всё в порядке.
– Я просто подумала…
– Нет, – сказал Джон. – Никто никуда не уедет.
Глава 10
В следующие месяцы она не раз пыталась восстановить в памяти, как всё произошло: точный порядок событий в тот последний мартовский день, которые вылились во всё остальное – в газетные статьи, в брошюру репортёра мистера Льюиса. Как начался тот день, как каждый миг опрокидывался в следующий, пока не настал вечер и не изменилось всё.
Началось за обедом. Они молча ели суп, когда стол вдруг пошатнулся. Мэгги решила, что это Кейт, взглянула на неё, но сестра и сама сидела с испуганным видом.
Отец отодвинулся на стуле, опустился на корточки, заглянул под стол. Поднялся и какое-то время стоял с таким видом, словно сейчас что-то скажет. Но все затихли: только дышали, ждали чего-то ещё.
Стоило ему сесть, из-под стола со стороны Кейт быстро раздались два щелчка.
– Здесь что-то есть, – прошептала мать, не донеся до рта ложку горячего супа. – Слушайте.
И они все послушно сидели и слушали.
И тут – два резких щелчка с потолка над головой.
У Мэгги заледенела кровь. Холод разбежался от сердца до кончиков пальцев.
Кейт уставилась в потолок, пристально и настороженно, пока вокруг неё словно стояло марево – будто пыль на солнечном свету.
– Привет, – наконец решилась она, и снова раздались два щелчка. Мать выронила ложку и отодвинулась на стуле. Мэгги не пошевелилась.
«Вот ты где», – произнёс мужской голос. Но только в мыслях Мэгги, больше никто этого не слышал. «Вот ты где».
Кейт очень медленно, словно на невидимой нити, поднималась со стула.
«Это всё ты?» – Мэгги попыталась мысленно обратиться к Кейт. Вроде бы получилось: Кейт метнула на неё быстрый взгляд – многозначительный, но непонятный – и её тёмные глаза снова обратились к потолку.
– Мы слушаем, – сказала Кейт, но отец грубо схватил её за руку и усадил обратно.
– Прекрати, – велел он. – Прекрати.
– Джон. – Мать потянулась к нему, и отец отстал от Кейт, поднял руки.
«Неужели он хотел ударить свою младшую дочь?» – спросила себя Мэгги. Отец развернулся и пошёл наверх. Тяжело прошёлся туда-сюда по спальне – под шагами заскрипели половицы, – потом постоял.
После обеда, когда отец уехал в город, а мать отправилась к соседям, Мэгги нашла Кейт у окна спальни – та прижалась носом к стеклу, глядя на небо и заснеженные деревья. Мэгги уселась на кровать, выждала немного и спросила:
– Что происходит?
Кейт ответила не сразу. Но наконец обернулась, подошла и опустилась на другой край кровати. Прикусила губу, покрутила косичку. Над ними, на крыше, что-то сдвинулось, но это всего лишь соскользнул снег.
Когда они жили на севере штата, Мэгги знала человека, который погиб оттого, что ему на голову с его же крыши обрушился снег. Иногда он вспоминался.
– Он пытается с нами заговорить, – произнесла Кейт.
И когда отец вернулся домой, он кликнул дочерей: мешок с инструментами оказался открыт, сами инструменты валялись по всей кухне.
– Это не мы, – сказала Кейт.
Белое небо нависло низко и сулило больше снега, за отцом в дом проник холодный воздух. Мэгги присмотрелась к сестре на случай, если на её руках или одежде осталась грязь или смазка от отцовских инструментов. Нет, никаких следов.
Когда мать с отцом были дома, ближе к концу дня в сгущающихся сумерках начался стук. Он словно блуждал по стенам, по скелету дома.
Они проследовали за стуком в спальню на втором этаже. Кейт, Мэгги и мать – держась за руки. Джон шёл первым. Он касался стен, прикладывал ухо, а потом отдёргивался как ужаленный. Стук доносился отовсюду сразу. Они беспомощно переглядывались.
Кейт присела на кровать. Спросила:
– Ты с нами разговариваешь?
Джон смотрел на неё молча, со страхом.
Стук прекратился.
– Ты с нами разговариваешь? – повторила Кейт.
– Как он тебе ответит? – прошипела Мэгги. Кейт невозмутимо посмотрела на неё, а потом – на потолок.
– Дух, – сказала она. – Делай как я.
И три раза хлопнула в ладоши.
В голове Мэгги услышала ответ раньше, чем в стенах. Три стука.
Кейт хлопнула дважды. Два стука. Тишина.
– Давай ещё раз, – прошептала мать.
Она хлопнула четыре раза. Четыре стука.
И тут Кейт расплакалась.
– Хватит с меня, – сказал Джон, и Мэгги видела, как он пытается взять себя в руки. Он пробормотал, словно про себя: – Это какой-то зверь забрался в стену.
Все посмотрели на него.
– Я поеду за Дэвидом и Кельвином, – решил он, поглаживая подбородок трясущейся рукой. – Так и сделаю. Пусть тоже послушают.
«Ну конечно, – подумала Мэгги. – Нужно больше мужчин. Как понять, есть что-то на самом деле или нет, если это не подтвердят несколько мужчин?»