Он ушёл. Она видела из окна, как в кружении снега отец, спотыкаясь, бредёт к конюшне, а перед ним по наросшим сугробам прыгает слабый и тёплый свет от лампы. Тёмная фигурка на белом фоне. Мэгги окинула пейзаж глазами: деревья и заснеженную дорогу, огоньки других домов вдали, – так и ожидая увидеть человеческие фигуры, призванных из холода привидений, глядящих в ответ.
Дэвид и Кельвин приехали уже поздно вечером, под низким белым небом, когда солнечный свет совсем погас. Дом замолк, и мужчины провели осмотр: поднимались на чердак, стояли на улице, обходили дом. Снова зашли, переглянулись, пытаясь обрести уверенность.
Мэгги снова разжигала огонь в плите, чтобы приготовить кофе, и тут с чердака раздался треск, словно лёд разбился о твёрдый пол, и снова начался стук – обрушился лавиной. Прекратился. Снова начался.
– Давай ещё раз, Кэти, – сказала мать. – Как тогда.
Когда оно снова откликнулось на хлопки Кэти, у Дэвида и Кельвина брови поползли на лоб. Оба недоумённо уставились на сестру.
Раздался новый стук – в дверь. Все подскочили.
Открыл Джон. На пороге стоял мистер Дюслер – принёс одолженные инструменты.
– Не зайдёшь? – хрипло предложил Джон. – Не послушаешь кое-что?
Мистер Дюслер послушал. Первым из соседей. Потом он сбегал за Редфилдами. Потом явилась миссис Дюслер. За ней – Фолкнеры. Люди измесили весь снег перед домом. То и дело кто-то спешил к окрестным жителям. «Вы должны это услышать».
В кухне было полно народу, все лихорадочно переговаривались. Мэгги взяла Кейт за руку.
– Кто это? – прошептала она. Ей совсем не нравилось, что приходилось задавать этот вопрос сестрёнке.
Кейт торжествующе посмотрела на неё.
– Он ещё не сказал, – ответила она. И улыбнулась.
– Кэти. Все эти люди…
– Там человек! – вдруг воскликнула миссис Фолкнер, показывая в окно. Люди хлынули к дверям и вытягивали шеи, выглядывая из-за спин друг друга.
– Нет там никого, – сказал отец, но никто не сдвинулся с места, силясь что-то разглядеть.
– Они хотят его услышать, – сказала Кейт. – Не будем их разочаровывать.
Мэгги взглянула на людей у двери. Их возбуждение так и потрескивало в воздухе, словно электричество.
– Там никого нет, – услышала она Дэвида. И тогда все обернулись к девочкам. А над ними, в пустой спальне, скрипнула половица.
Все перетекли в верхнюю спальню.
Широко раскрытые глаза Кейт горели. Она вперилась во что-то невидимое посреди комнаты. И трижды хлопнула в ладоши.
Собравшиеся притихли и выжидающе уставились на девочек, взбудораженные новым поворотом. Сперва стук раздался в голове у Мэгги – потом отозвался от стен. Три резких удара.
Кейт хлопнула дважды. Ей ответили. Два стука. В руках у Мэри Редфилд затрепыхалась и погасла свеча. В углу кто-то отрывисто и пронзительно вскрикнул, но тут же опустилось густое молчание. Столько человек в одной комнате, в тяжёлой и мокрой от снега одежде, в мерцающих пятнах зыбкого света ламп. Кто-то кашлянул.
Кейт снова похлопала, шесть раз. В этот раз пауза была дольше – и ответ донёсся уже снизу, из кухни.
– Она сама это как-то делает, – сказал мистер Редфилд. – Кто-нибудь, сходите вниз.
У двери зашуршали, тяжело затопали по лестнице.
Кельвину и Дэвиду было неуютно: Дэвид обшаривал взглядом стены и потолок, Кельвин медленно качал головой.
Кейт уронила руки и посмотрела на Мэгги. Огонёк в её глазах погас, и Мэгги поняла: она не знает, что делать дальше. Снова стала младшей сестричкой, ждущей подсказок. Мэгги похрустела пальцами на ноге, так быстро, что никто не успел понять, откуда идёт звук. В тесноте он раскатился, как выстрел, но тут же затерялся в шуме голосов: «Там, в углу», «Нет, здесь», «Я слышал что-то наверху». Кейт откликнулась, тоже похрустев суставами. Новый вскрик, и Мэгги ощутила, как их вдвоём, её и Кейт, заряжает свирепая и неожиданная энергия.
И что-то ещё. Что-то давило всё сильнее, словно перед ударом молнии.
– Задай вопрос, – сказал мистер Редфилд. С вызовом, но к этому вызову подмешивались нотки страха. – Ну же. Задай вопрос. – Он неотрывно смотрел на Кейт.
– Сами подумайте, как она задаст вопрос? – спросил Дэвид.
Пауза – и мистер Редфилд ответил:
– Один стук – это «да», два стука – это «нет».
– Спаси и сохрани, – слабо отозвалась мать из угла.
– Чушь какая-то, – фыркнул Дэвид.
– С кем мы разговариваем? – спросил мистер Редфилд. – Отвечайте.
Мэгги твёрдо взяла сестру за руку.
– Ты дух? – произнесла она.
– Ты дух? – повторила Кейт.
Обе отпрянули от короткого резкого стука. Рука сестры была холодной и липкой.
– Ты дух мёртвого человека? – сказала Кейт.
Один стук. Не пойми откуда. Мэгги казалось, он мог исходить как от стен, так и снизу. Хоть от упавшего яблока. От волнения так и подмывало рассмеяться.
– Кто это? – прошептал кто-то.
– Ты умер в этом доме? – спросила Кейт.
Стук.
– Давно? – вступила Мэри Редфилд.
– Ну это уже… – начал Дэвид. Кто-то на него шикнул.
Два стука.
– А сколько лет этому дому? – прошептал кто-то, и в ответ тоже шикнули.
– Когда ты умер? – спросила Кейт. – Ты умер… давно?
Два сильных удара отдались по всему полу. Новые возгласы, женский всхлип.
– А что значит давно? – решился уточнить один мужчина.
– Десять лет назад? – спросила Кейт и добавила: – Пять?
Один резкий стук по полу.
Заскрипела лестница, загрохотали шаги. В комнате испуганно забормотали, но вошёл всего лишь мистер Фолкнер.
– Внизу никого, – доложил он.
Кейт рассмеялась. Мэгги изумлённо уставилась на неё. Кейт отпустила руку сестры, прошла по комнате и взялась за спинку стула. Того самого, который они двигали по полу, чтобы напугать родителей.
Кейт перенесла стул в середину комнаты и встала, держась за него.
– Ты неприкаянный дух?
Люди отпрянули от стула, и Мэгги снова увидела отца – он исподлобья наблюдал из-за спин Дюслеров. Теперь он снял очки, и его лицо размывалось в темноте. Рот был приоткрыт, словно он собирался что-то сказать.
Следующий стук раздался прямо из-под стула. Мэгги успела заметить движение: руки Кейт напряглись, вцепившиеся в спинку пальцы побелели. На миг их глаза встретились.
– Тебя убили? – спросила Кейт, и стук раздался ещё раньше, чем она договорила.
– В этом доме?
Следующий стук заглушил чей-то внезапный голос – это миссис Фолкнер внятно и отчётливо произнесла:
– У тебя кто-то стоит за спиной, Мэгги.
Кэти дёрнулась, не выпуская стул, тот упал, и только тогда миссис Фолкнер осела на пол. Стоявший рядом Кельвин быстро подхватил её.
– Простите, – сказала она. – Простите. Голова закружилась. Сама не знаю, что говорю.
Когда миссис Фолкнер снова утвердилась на ногах, Кельвин наклонился было за стулом, но Кейт не разжала руку, и он отступил.
– Тебя убили? – повторила Кейт. Стул она повернула к окну, но уселась на него задом наперёд, глядя в дверной проём. Дверь как будто на миг задрожала, а потом из-за неё, с лестницы, раздался негромкий удар.
Затем – полная тишина.
Затем – три-четыре тихих постукивания от стен. В толпе начали панически шептаться, вертеть головами, хвататься друг за дружку.
– Спроси ещё, – сказал какой-то мужчина.
Замерцала и погасла свечка, оставив запах гари.
– Ой, – шепнул кто-то.
Кейт облокотилась на спинку стула и сложила ладони. Смежила веки, будто в молитве, но Мэгги видела, что глаза сестры бегают под веками.
Теперь все встали кругом. Кейт на стуле – в центре, Мэгги – с краю. Отец притулился в стороне, в углу. На него падала тень, лицо помрачнело и напряглось от сомнений – такой слабости Мэгги за ним ещё никогда не примечала. Ей вдруг живо представилось, как он выглядел, когда пьяно и грустно блуждал по улицам.
С другой стороны стояли Кельвин и Дэвид.
Все глаза смотрели на сестёр, в белках отражался свечной свет – люди ждали, когда сёстры скажут, что будет дальше. Кейт не шевелилась.
У Мэгги было ощущение – тревожное, но всё же приятное, – что сейчас что-то пришло в движение и уже не остановится. Все ждали, когда она заговорит.
Мэгги шагнула в круг.
– Скажи нам своё имя, – произнесла она.
Они называли буквы и ждали стука в ответ. «Ч-А-Р»…
Его звали Чарльз.
И с каждой буквой, с каждым стуком изумлённые, онемевшие люди верили всё больше. Сёстры продолжали. Задавали новые вопросы. От стен отдавались новые ответы.
Он был коробейником, заходившим в дом задолго до семьи Фокс. Его убили из-за денег и коробки с товарами. Его похоронили в подвале.
– В подвале? – спросил кто-то. – Где в подвале? Мы найдём. Сегодня же найдём, раскопаем…
– Нет, – сказал отец. Он почти не раскрыл рта, и голос его был удушенным и дрожащим. – Нет.
У Мэгги застучало в висках. Она чувствовала себя слабой, измождённой. В спальне душно, слишком много тел, воздух спёртый. Её бросало то в жар, то в холод. Лица соседей сливались. Мэгги ненадолго показалось, что они отчасти стирались: рты и глаза превращались в чёрные пустоты. «Пора заканчивать, – подумала Мэгги. – Или случится что-то страшное».
– Кэти… – прошептала она, но сестра подняла руку.
– А если мы опять назовём буквы, – сказала Кейт, – ты откроешь нам имя убийцы?
Тишина, затем стук. Люди возбуждённо забормотали.
Похоже, Кейт дожидалась её, и Мэгги тихо начала:
– «А»… «Б»…
Никто не ожидал стука так скоро, и все вздрогнули.
– «Б»… – повторила Кейт. – Начинай заново.
И Мэгги начала. Она слышала, как задрожал её голос, пока буквы складывались в имя. «Б-Е-Л-Л».
По комнате пронёсся шальной сквозняк, словно кто-то резко распахнул окно.
Мэгги видела, как на лицах проявляется узнавание.
– Мистер Белл, – сказала миссис Фолкнер. – Джон Белл. Он жил здесь – в этом самом доме. Всего несколько месяцев, но жил…
– Да, я знаю Джона Белла, – заверила миссис Редфилд. – Он уехал из города, но, помнится…