- Приятно слышать. И познакомиться бы надо - кивает майор.
- Это если только действительно только познакомиться! - ехидно усмехается длинновязый казак.
- В каком смысле? - удивленно поднимает бровь майор.
- А в таком - сначала познакомиться, потом сманивают. Так сразу предупрежу, такое не проходит. Самим нужен. Знаем мы вас.
- Нас-то положим, еще не знаете! - хмыкнул загадочно Енот.
- Положим, да. Знаем - в тон отозвался казак.
Мне показалось, что все-таки они и впрямь своего умельца так просто не отдадут. И - как я видел раньше - вполне возможно, что и умелец не захочет. Есть еще пока такие люди, которым нравится создавать полезные вещи. Немало тех, у кого руки из жопы и потому они любят отнимать - но пока есть и творцы. Не креативщики, считающие, что перевернул с ног на голову - и вот оно великолепие, а реально умеющие работать люди. Хотя, конечно, нам бы такой Мастер самим пригодился. Тем более, соображающий в бронетехнике. Надо бы узнать - не болит ли у него что, или там, у родных, нет ли каких хворей...
- Ищу во мху енота!
Ищу во мху енота!
Нет во мху енота!
Нет во мху енота!
А - вот во мху енот!
А - вот во мху енот! - довольно громко и разборчиво распевает воспитанник нашей группы. Он вообще любит петь, даже, вроде, как и слух, какой-никакой появился, но вот слова песен, воспринимаемые им на слух, обычно сильно удивляют, ибо он лепит, что попало. Во всяком случае, мы уже не удивляемся, если слышим что-нибудь вроде: 'Поедем в кроссовках кататься, дааавно я тебя поджидал!'
Но сейчас мы переглядываемся с Сергеем, потому как текст песни несколько, как бы это сказать, имеет слишком уж личностную окраску. Кроме нас это замечают и другие, равно как и то, что у Ильяса глаза приобретают совсем сонное выражение, но поблескивает в них огонек, а вот у Енота - наоборот, хотя он своими глазенками старается хлопать куда как невинно.
Впору ставки делать, кто кусанет оппонента сильнее. Но сейчас Енот опять тих и благостен, сидит с видом 'ешьте меня, мухи с комарами!' и злой огонек в глазах у Ильяса разочарованно гаснет.
Имаратыши за последние дни понесли весьма тяжелые потери, зловредный майор применил к ним старый прием - еще начала той давней войны, когда тут у нас немецкое командование сделало ставку на сеть небольших опорных пунктов.
Гарнизон маленький - часто до взвода, но с усилением пулеметами и устраивался со всеми удобствами, обычно на высотках, позволяющих контролировать окрестности, нередко - в деревнях, откуда население выгонялось нафиг. В избах делали дзоты, пользуя для этого подвалы и ставя внутри помещения срубы - как бы домик в футляре получался с засыпкой землей промежутка. Получалось надежно и удобно - и печка есть, и снаряд не каждый возьмет. Такие опорные пункты создавали сеть огня. И сил привлечено врагом мало - а не сунешься. Особенно в наших местах - болотистых и труднопроходимых.
Наши, пытаясь штурмовать по снегу или просачиваться - несли потери и чаще были неудачи. И потери. Мал клоп - да вонюч. И кусач. Артиллерии не хватало, снарядов было - еще меньше. А сеть немецких опорных пунктов мешала. И войскам и партизанам. Голь на выдумки хитра - к зиме сразу в нескольких местах пошел почин снайперского движения. То в одном месте Номоконов с предельной дистанции завалил наглого немецкого генерала, который бездумно выперся с инспекцией передовой линии, благо ничья земля там была широкой полосой и попасть в наглого фанфарона было проблемой, то в 296 стрелковом полку, что в 13 дивизии самоорганизовалась группа снайперов из нескольких человек, которые принялись охотится за рыцарями вермахта.
Вроде бы фамилия организатора была то ли Смирнов то ли Говорухин. И в 26 дивизии сержант Савченко сначала сформировал отделение снайперов. Оказалось, что толковое отделение снайперов может выбить из немецкого взводного укрепрайона сразу до половины личного состава при нормально произведенной разведке и внезапном нападении. Предугадать, кого будут потрошить дальше, было невозможно, а головы не поднять в сортир толком не сходить. Воды не принести, не размяться от сидения в бункерах. Все это сильно сказывалось на моральном духе фрицев - да и потери они понесли изрядные и сразу, только эта восьмерка из 13 дивизии набила 1300 немцев, да еще в полку две сотни снайперов воспитали.
Снайпера выбирали цель, разведывали ее и наносили удар, меняя постоянно позиции. Маленький гарнизон, потеряв десяток неосторожных солдат, а то и офицера терял боеспособность. В итоге немцы были вынуждены отказаться от такого вида обороны, укрупнять гарнизоны, прореживать сеть огня. Сеть становилась грубее. А дыры в ней - больше. Оказалось, что можно и вместо артиллерии работать. Крупные гарнизоны тоже щипали. Но с ними было куда сложнее - тут и минометы и наблюдение лучше. Тем не менее, подготовленные в снайпера набили фрагов и вынудили немцев насыщать фронт живой силой. Я раньше не понимал, как это партизаны провели в Ленинград здоровенный санный обоз с продовольствием - а оказалось - именно по причине свертывания сетки мелких гарнизонов.
И да, косвенной задачей оказалось и то, что немцы стали бояться оставаться в окружении, чего в самом начале войны не было в принципе. Самой известной на тот момент победой была сдача немцами отлично укрепленной деревни Сухая Нива, где окопался эсэсовский батальон. Это был опасный плацдарм, вклинивающийся в нашу оборону - даже не столько тактической, сколько стратегической угрозы. Вот за него Гриша Савченко со товарищи и взялся. За полтора месяца убили и искалечили больше трехсот рыцарей Рейха. Когда сочли, что гарнизон ослаблен достаточно - подготовили штурм.
Перед штурмом пошла разведка. И обнаружила, что немцы оставили Сухую Ниву без боя, не вынеся круглосуточного напряжения и постоянных ежедневных потерь от огня невидимого врага. Потому штурм не состоялся. А единственной потерей оказался командир роты Бушуев, которого фрицы подловили изящным подарком - маленьким фугасом в штабном блиндаже. На столе валялись брошенные 'впопыхах' карты с оперативной обстановкой, карандаши - линейки и командир не удержался, не дожидаясь саперов, стал собирать ценные трофеи. Сдвинул, видимо карандашик, потянул за проволочку и погиб на месте.
Старый конь борозды не испортит, потому майор Брысь выкопав и рассказав эту седую старину вместе с нашими снайперами и казаками, у которых своих снайперов не было, к сожалению, наметил план действий.
Вот и наши ребята кружили вокруг поселка, кусая неожиданно коммунаров то с той, то с этой стороны, где не ждали. Опять отличился Чечако, на шумные акции которого со всей округи сползались мертвяки, аккурат под стены имаратышей, да и подаренные нам с прозрачной целью знакомыми инженерами комплекты видеонаблюдения позволили сечь за имаратышами в реальном времени.
- Прямо 'Дом-3' - заметил зло Андрей, когда я притащил к нему добытую наконец-то мазь 'троксевазин' - жаловался наш снайпер на загулявшие коленки, да и варикоз у него весьма серьезный.
Хозяйство инженерное оказалось большим и сложным, комната вся в мониторах, глаза разбегаются. Оказалось и несколько видеокамер беспроводных работают, которые были развешены весьма близко от врага и летательные аппаратики в наличии. Из казаков уже знакомый мне Хоббит активно влез в это дело и теперь вникал в тонкости управления всем этим безобразием электронным, частенько заглядывал майор и командир казаков, просматривали и записи.
В общем, как и ожидалось, службу имаратыши знали, но плохо. Караулы были, но как в компьютерных играх, где один часовой не видит другого, патруль может лечь спать вместо выхода на маршрут, а проверяющие манкируют своей должностью. Всем этим наши пользовались совершенно беззастенчиво.
- Будем штурмовать? - спросил я.
- Незачем. Сами выдохнутся. Они уже сейчас рабов на стенки ставят в тех местах, где не ожидают серьезной угрозы.
- Погоди, а как вы отличаете рабов от хозяев? Они ж все бородатые!
Сидевший неподалеку Хоббит тихо хрюкнул и незаметно помотал головой.
- По поведению. И хозяев не приковывают. И оружия у них нет. И лупят их как сидоровых коз.
- Вчера как раз пару рабов показательно казнили - заметил Хоббит.
- А Ильяс ухитрился палачу пулю в брюхо загнать. Хотя это уже третий резун, прошлых двоих раньше искалечили.
- Ну и что думаешь? - спрашиваю я снайпера.
- А что думать, трясти надо. Во всяком случае, вылазки они делать прекратили - силенок нету уже. И эмиссаров давненько не появлялось, поперемерли. Так что бить дальше - отвечает он.
- Скучно, небось? Я вот гляжу - как вымерло у них за периметром, не видно никого - делаю я открытие. На экранах и впрямь, если кто и шевелится - так это с десяток зомби, отирающихся под стенами. По себе знаю, как они действуют на нервы тем, кто слышит рядом их скулеж и набор странных звуков, что зомби ухитряются издавать. И ведь не высунешься, не перещелкаешь, пытались сначала, но потеряли с десяток смельчаков - теперь попугиваются.
- С чего скучно-то? - искренне удивляется Андрей.
- Ну, мне было бы скучно - признаюсь я.
Снайпер пожимает плечами, ему это не понятно.
- Работа такая, что в любой момент может в тебя прилететь. Это как-то сильно развеивает скуку. Опять же ты не охотник, тебе не понятно, что такое - добыча. Тут и спокойствие надо и терпение. Тем более что смотреть и видеть - часто разное дело.
С этим трудно не согласиться.
- Все равно, скучновато. Я вот читал про этого финского снайпера, который 'Белая смерть' - так он пять наших в день снимал. Там, наверное, не скучно было.
- Это ты про кого? - удивляется Андрей.
- Ну этот, который 705 наших убил... Самый лучший снайпер который Второй Мировой - затухающе толкую я, видя по сморщившейся физиономии Андрея, что плету явно не ту святую.