— Ну в то время так было принято.
— Да прямо. Можно подумать шкурников было мало. И опять же напомню – у него в кабине за спиной особиста с «Вальтером» не было. Дети были, это да. И парашют был. Вот я и не могу решить, что такое геройство – глупость или совсем наоборот.
— Ну наверное когда вокруг одни крысы, тогда наверное глупость. А так… ты мне этим рассказом напомнил о другом, подобном… — приходит мне в голову вдруг ассоциация.
— А точно похоже, что сегодня Пал Ляксандрыч кусал всех подряд – веселится Серега.
— Это совсем другая история с совсем другой географией – отвечаю пулеметчику.
— Но похоже все—таки про войну? – добивается точности Сергей
— Ну а то ж!
— Значит заразились вы от музейного каким—то музейным вирусом! – констатирует он.
— А тебе неинтересно что ли? – сердится Енот.
— Да ладно, не заводитесь, нам еще тарахтеть и тарахтеть. Что за история—то с географией?
— Да в царское еще время в гимназиях изучали историю Римской империи в обязательном порядке. И в частности был там такой хрестоматийный рассказ про осаду Рима этрусками. Ну и простой римский паренек — патриций именуемый Муций, отправился в лагерь врага, благо знал обычаи и язык осаждавших. Добрался до шатра царя этрусского Ларса Порсены…
— Похоже паршиво налажена караульная служба у этого Ларса была – отмечает очевидный факт внимательно слушающий Серега, Енот на это хмыкает.
— Ну и зарезал кинжалом того, кто был в самой роскошной одежде.
— Ага.
— Ну и оказалось, что это был царский писец, а Порсена одевался куда скромнее. Муция скрутили. Стали допрашивать – а он и сообщил, что таких как он три сотни и все поклялись Порсену зарезать, если он осаду не снимет. Ну а когда ему пригрозили пытками, чтоб он рассказал подробности, он усмехнулся и положил свою правую руку на угли в стоявшей там жаровни. И завоняло горелым мясом, а Муций стоял и нагло лыбился…
— Точно, прав ты Серега, никудышная охрана, его даже не связали… Так а дальше?
— Ну а дальше Порсена подумал, что если таких идиотов и впрямь в Риме много, то ну его и нафиг. Осаду снял и войско от греха подальше увел. Ну а Муций получил прозвище Левша – то есть Сцевола – правая — то рука у него нерабочая стала. Вот об этом подвиге все знали и в Римской республике и потом в Римской империи, да видишь и в других империях тоже это входило в программу гимназического обучения.
— Похоже Муцию попроще пришлось – у него только рука горела, а не лицо, руки, ноги, да и стоять лыбясь куда проще, чем самолет сажать ночью… А чего про этих Сцевол дальше ничего не слышно? Или слышно?
— Ну за подвиг Муций получил здоровенные луга под Римом, их и сейчас еще Муциевыми называют, но плодились Сцеволы неохотно, довольно быстро род пресекся.
Разговор на этом как—то вянет, дальше плывем молча, только мотор тарахтит, да водичка плещет.
У самого подъезда вздрагиваю от злобного вопля из кустов. Одного взгляда достаточно, чтоб понять – Лихо Одноглазое выясняет отношения с соперником – черно—белым котярой из дома напротив. Котовьи дуэли – странное зрелище, коты явно следуют какому—то этикету и ведут себя как дворяне, казалось бы чего проще – раз—два с налету лапами врагу по башке – ан нет, выделывают тушкой всякие почти незаметные глазу телодвижения, страшно мявкая и воя, словно бы даже и ругаются на своем кошачьем языке, долго выдрючиваются друг перед другой и вот только потом, осточертев всем окружающим своими боевыми кличами кончают свару молниеносной стычкой.
— Лихо, бей этому хаму по—быстрому морду и пошли ужинать – негромко говорю своему коту.
Лихо стоит как каменный и ухом не ведет, опять заводит свое устное устрашение.
— Сосед, разгони ты этих зараз, спать пора. Я уж собрался водой плескануть, хорошо увидел что ты там стоишь – говорит в распахнутое окно знакомец с моей площадки.
— Ну Лихо, или ты сейчас заканчиваешь и мы идем ужинать, либо жрать не дам. Понял? Не дам жрать.
Не знаю, то ли животина понимает все—таки человеческую речь, то и в ритуале дуэли дошло до положенного мордобоя, но кошаки коротко вякнув сшибаются в воздухе как два пушистых мяча, издают еще несколько мерзких боевых звуков и черно—белый наглец задрав трубой пышный хвост улепетывает на свою территорию. Лихо имитирует преследование – на трех лапах ему приходится ограничиваться именно имитацией, после чего гордо шкандыбает ко мне.
— Ну молодец, хороший пес, то есть кот, конечно, пошли жрать—спать!
И мы идем. Именно выполнять намеченное. И все в точности выполняем. И радостно встретивший нас щен тоже прикладывается к еде и после этого отбывает в гости к Морфею…
Утренний сбор многолюден. Киваю уже знакомым, вижу несколько незнакомых физиономий. Свободный стул для меня держит Саша, а то не ровен час стоять бы пришлось. Брысь достаточно громко возражает незнакомому мне мужику в ментовском камуфляже, отчетливо слышу эту отповедь:
— Основой научного метода является не сбор фактов или что—то подобное, а исключительно анализ. Причем, анализ как вещь в себе, а не анализ тех же фактов. Если у человека нет никаких фактов, но он анализирует домыслы, неподтвержденные версии и гипотезы, даже собственные повадки, которые могут существенно повлиять на ход будущей работы — то это ученый — в хорошем смысле, т.е. квалифицированный и добросовестный исследователь. Он шлифует свой инструментарий, на дальних подступах отсекает заведомо непроходные варианты. А тот, у которого собрана куча фактов, но нет корректного анализа — тот говна кусок. Справедливости ради надо сказать, что правильный исследователь по жизни редко анализирует идеальную пустоту. Все же оно так устроено, что нас подвигают на деятельность какие—то события или любопытные факты. Но настоящая наука всегда работает в зоне острого дефицита фактов. Там, где их уже много, копошатся гиены, даже если не принимать во внимание продажность—заказуху, фабрикацию откровенной дезы и тому подобное.
— О чем этот научный диспут? – тихо спрашиваю Сашу.
— Мент говорит, что разведданных кот наплакал, а наш майор в ответ закатил лекцию о научных методах тыка. Вот и спорят.
— А много ментов нам в подмогу?
— Пока не понял. Но они что—то все незнакомые – Димку—опера видел, тоже вроде идет и этого. Тоже как его – ну Дункан который. Но точно больше, а старшой у них вот этот, что спорит.
— Ясно, ну наше дело маленькое:
Не спрашивай какой там редут,
А иди куда ведут,
Не смотри, что в ранце дыра,
Иди вперед и кричи «ура»!
— Ага, где—то так – соглашается Саша.
Глава 17. Команда лекаря. Данные разведки.
— Итак, внимание! – заявляет тем временем Брысь.
Публика несколько стихает.
— Собрались почти все, потому не будем тратить зря время,у нас его немного. Нам поставлена задача уточнения ситуации в поселке Ропша. Попутно мы должны взять несколько «языков». Если получится – то и зачистить гнездо там обосновавшихся людоедов с которыми часть из вас уже знакома. Это те, кому удалось удрать с танкоремонтного завода. Кто не был на заводе, полагаю наслышан. Теперь вводные по Ропше – тут Брысь вешает на стенку неплохо нарисованную схему населенного пункта с зеленым лесом, голубыми озерами и рыжими массивами видимо домов и домиков, с большой, заметной желтой буквой «Х» и продолжает – поселок расположен на пересечении двух крупных дорог. Наличествуют два крупных лесопарковых массива – вот и вот. Окружен садоводствами, но по причине Беды там народу оказалось немного, потому садоводства обезлюжены. Раньше там разводили рыбу, потому есть система мелких озер и прудов, разумеется имеется и несколько коттеджных поселков.
Пока майор показывает указкой называемые им объекты, до меня наконец доходит, что сплющенная буква «Х» и есть как раз пересечение дорог.
— Все перечисленное позволяет защитится находящимся в поселке от зомби, для чего перешейки между озерами укреплены инженерными заграждениями, на дорогах выставлены блокпосты двух типов, используются засады и группы для зачистки. Тем не менее зомби в этом районе присутствуют в значительных количествах и являются фактором, который мы должны учитывать.
— Мины там обнаружены? – задает с места вопрос Правило.
— В разведотделе данных таковых нет, но исключать такое нельзя. Заграждения представлены в основном рядами «Егозы», стандартной колючей проволоки и в ряде мест установлен спотыкач. Так или иначе, а район укреплен, к тому же в ряде мест весьма вероятно установлены и камеры наблюдения. Помимо этого установлено, что людоеды проводят постоянное патрулирование местности.
— Пешком или транспортом?
— В основном – конными парными патрулями. В случае обнаружения морфа в огороженном периметре выезжает группа быстрого реагирования – уже на броне.
Немножко фигею. Саша вроде – тоже. Но сидящий неподалеку сапер Крокодил только кивает спокойно головой. Словно услышал ожидаемое. А ну да – Серега же толковал, что там аж две конюшни, значит коников и лошадок и пользуют. А что, разумно – и морф не догонит и чувствует лошадка опасность не хуже собаки… В четыре головы патруль получается.
— Силы этого анклава пока предположительно таковы: группа людоедов старой выпечки от 25 до 40 человек, неофиты ориентировочно 60—70 голов, остальные являются невооруженным рабочим скотом с некоторыми правами, есть и рабы без каких—либо прав. Всего ориентировочно полтысячи живых. Структурно вооруженные – там оружие носят далеко не все, хотя арсенал по ряду призанаков хорош, так вот есть штаб – группа руководителей, попутно являющихся и Отцами—Основателями своей паскудной религии – около 10 человек, тут данных мало, берем по—среднему, группа охраны – еще десяток людоедов и два десятка неофитов, группа быстрого реагирования – меняющийся состав, сколько влезает в один БТР, группа тяжелого оружия и бронетехники – тут самое сложное, известно, что всего у них три БТР, один из которых дежурный и два безоткатных станковых гранатометов СПГ—9/9—М «Копьё». Это по минимуму, установлено точно. Возможны и другие сюрпризы, по последним данным обнаружено, что с постамента снят старый танк КВ, который там стоял памятником.