— Он исправен? – спрашивает главмент.
— Неизвестно – отвечает Брысь.
— Видел я этот танк, он весь в дырах – замечает один из незнакомых подчиненных главмента.
Брысь копается в бумажках у себя на столике, достает одну и зачитывает: «На постаменте установлен советский тяжелый танк КВ—1 обр.41(ЧКЗ), уничтоженный 19 января 1944 года германской противотанковой артиллерией на окраине деревни Ропша. Это был первый советский танк, достигший занятой германскими войсками деревни. Характерные особенности данного танка: на броневых листах КВ наблюдаются сквозные пробоины от противотанковых снарядов калибра 75—мм и 88—мм. Так же на танке отсутствует правая крышка люка трансмиссионного отделения и крышка люка моторного отсека, вследствие чего можно видеть танковый двигатель В—2К.
На танке установлено два типа опорных катков. Гусеничные ленты набраны из двух типов траков: обычные и траки на рабочей поверхности, которых между цевками и гребнем имеются по паре выступов высотой примерно восемь сантиметров. Эти траки располагаются примерно через каждые 10—15 обычных траков, они предназначены для увеличения сцепных свойств гусеницы на скользкой поверхности». Это справка, выданная мне в разведотделе базы. Тем не менее КВ – тяжелый танк, который и сейчас не так просто продырявить. Если он еще и на ходу окажется – совсем грустно будет.
— На ходу – это вряд ли – замечает Павел Александрович – и не совсем верно то, что он был уничтожен.
— Объяснитесь – предлагает майор.
— Этот танк первым ворвался в Ропшу, получил несколько болванок, уничтожил два противотанковых орудия и не помню уж сейчас сколько пулеметов, и в ходе маневрирования влез в одно из упомянутых вами озер. Где и завяз по башню. Вытянуть его удалось только в 1946 году. После чего самоходом он был водружен на пьедестал в виде памятника, тем более, что заслужил – в Ропше в ходе операции по окончательному снятию блокады было замкнуто кольцо в котором оказалась группировка немецких войск и изрядное количество техники в том числе две группировки дальнобойной артиллерии, обстреливавшей Ленинград числом в 85 стволов. Касаемо двигателя – танк Пилюткина шестьдесят лет назад на постамент ехал сам, но после стоял под открытым небом. Я, гм, было дело там лазал несколько лет назад – мотор сильно коррозирован. Так что нет – сам не поедет.
— А заменить мотор?
— Где же сейчас такие моторы найдешь. Можно конечно попытаться приспособить какой—нибудь современный, в принципе это возможно, конечно. Хотя честно сказать –сомневаюсь. Нам не удается довести до ума музейный Т—80, а тут все—таки шестьдесят лет…
— Мне мой хороший знакомый дал повести тот КВ, что реставрировали после поднятия из Невы. Вполне себе машина оказалась рабочей. С переключением скоростей там могут быть проблемы, неопытный мехвод может коробку быстро угробить, но вот – реанимировали же – замечает Брысь.
— Большая разница в сохранности на свежем воздухе с перепадами температур и под водой, тем более – холодной, невской. Спорить не берусь, но считаю, что скорее всего людоеды заменят пушку на что—то более современное и будут использовать как БОТ.
— Ладно, пока будем считать, что нам могут преподнести сюрпризы. Спокойнее будет.
— Кроме двух противотанковых безоткаток что еще есть? – спрашивает Вовка.
— Были РПГ, возможно наличие «Мух» и огнеметов «Шмель».
— Уровень боевой подготовки у людоедов? – уточняет Павел Александрович.
На этот вопрос откликается тот самый главмент—спорщик.
— Мы точно не можем сказать, так как состав этой банды не вполне ясен, но по ряду данных – очень разный там состав. От канцелярских крыс до вполне себе имеющих боевой опыт. Я к слову потому против использования моих людей в штурме их коттеджей – они в курсе, как мы это делаем, потому отреагируют адекватно. Насколько их поглупевшие головы позволят. Да, вы должны знать, что эти сволочи изрядно обнесли несколько складов МВД, потому у них много спецсредств…
— Могут нас залить «Сиренью» и «Черемухой»?
— Я не исключаю. Потому настаиваю на наличие противогазов у всех участвующих.
Присутствующие оживают, некоторые почти вслух шутят.
Мент серьезно смотрит на веселящуюся публику. При этом я вижу, что веселится как раз молодежь, а, например, саперы вполне серьезны.
— Изделие номер 1, то есть противогаз, во многом схоже с изделием номер 2, то есть презервативом или с теми же резиновыми сапогами, в обычной жизни вся эта резина совершенно не нужна, а вот когда возникают редкие, но специфические ситуации жизненные — тогда эта вся фигня сильно облегчает жизнь. А у наших оппонентов есть не только слезогонка, а и более серьезные химсредства. Потому считаю, что вопрос даже обсуждаться не должен. Также отмечу, что эти сукины дети обнесли склад завода по производству спецсредств защиты, потому у них бронежилетов, касок и шлемов в запасе.
— А у вас?
— Мы приехали,когда там уже все горело. Они на прощание подпаливали все, что не могли увезти. Так что у нас весьма небогато. Не сказать, чтоб вообще ничего – но небогато.
— Население этого населенного пункта как настроено?
— Это неизвестно. Но вполне вероятно, что и привыкли к своим новым господам и могут по отношению к нам быть и враждебны. Не все, но тем не менее. Поэтому цветов для освободителейя бы ждать не стал.
— У людоедов там есть семьи? – осведомляется Серега.
— Да, насколько известно. К слову сказать сейчас уже ясно, что собственно Ропша и была изначально захвачена и являлась базой для людоедов. Завод был взят позже и там «мирных» людоедов – то есть их баб и отпрысков – не было. Что в плюс – они сильно проредились на заводе, остались «мозги» в основном, а вот «мышцы с кулаками» как раз и пострадали.
— И что нам делать с этими нонкомбатантами? – весьма невинно спрашивает Енот.
— В целом нам особых рекомендаций не давали – задумчиво тянет в ответ главмент.
— В таком слычае лучше б их ликвидировать. Или самое малое – изолировать – заявляет равнодушно Ремер.
— Не слишком ли? – не может удержаться Саша.
Сапер Крокодил грустно хмыкает. Брысь вздыхает и выдает тираду:
— Внутренний враг всегда труднее, чем даже очень мощный внешний. Это ведь чей—то сын и брат из своих. А то еще и дочь. Поэтому ставить его к стенке всегда хлопотно. Это каждый раз маленькая гражданская война. А если разбираться менее радикально, то нужно строить целую систему, которая будет иметь изощренную власть над людскими судьбами и потому будет подвержена гниению. Если в нее назначать самых проверенных людей и строго следить, чтоб все чисто, то другие (тоже очень важные) отрасли этих кадров не досчитаются. Натравливать одну сволочь на другую очень соблазнительно, но в итоге этот путь ведет куда—то не туда. Короче, легче двух Гитлеров победить, чем вывести этих глистов. В любом случае, эта титаническая задача не по силам мозглякам, которые расписались в своей импотенции. Те, кто делает ставку на эксплуатацию худших сторон человеческой натуры, поступают так не по свободному выбору, а просто другие способы контролировать общество для них непосильны. Мы уже прибегали к такой аналогии, что сильного и здорового коня удержать в повиновении труднее, чем полудохлую клячу. Но и производительность тоже здорово отличается.
— Это все так – не слушая толком, говорит Саша и я вижу, что и лопоухий Рукокрыл и его дружок Ленька тоже согласны с ним – но чем мы—то тогда отличаемся от людоедов этих? Только тем, что не едим убитого врага?
— Каждый решает для себя сам. Я никого особенно не принуждаю делать то или иное. Но так или иначе – определяться придется каждому. Определяться, с кем ты, как я считаю, нужно только по одному критерию — они делают людей лучше или хуже. Остальное не в силах человеческих. Если кто думает, что вот есть яркие личности, которым надо совершенствоваться, и есть пьянь подзаборная, которая пусть спивается и дохнет, его уже наетянули. Завтра он с удивлением обнаружит, что в «культурном обществе» грязи больше, чем в подвале у бомжей, а на закуску сам приземлится в канаве без крыши над головой и без копейки в кармане. Или за решеткой. Или под газоном. Каков бы он ни был красавец. Даже если круче Бонапарта, все равно, никаких гарантий прожить всю жизнь в благополучии ни у кого нет.
— «Ну что ж. Мне жизнь недорога.
Но вот мой сын и мой слуга
Стоят перед тобою.
За ними, Каспар, нет вины.
Их я склонил к разбою".
Но молвил Каспар: "Всех казнить!
Куда игла — туда и нить!
Суд скор и беспощаден.
Три эшафота сколотил
Великий город Баден".
Свезли их в Баден всех троих
И поутру казнили их
В награду за злодейство.
Во рву, за городом, гниет
Разбойное семейство.» — несколько не к месту вроде, но вообще—то очень к месту декламирует Ремер. Вот уж чего я не ожидал, так это стихов из уст прямодушного солдафона.
— Это о ком? – удивляется Саша.
— Старонемецкий шванк о бандите с благородной кровью – рыцаре Линденшмидте. Злодей, грабитель, насильник и убийца, повешен со всеми, кого взяли по поручению баденского маркграфа в ходе проведения антитеррористической операции. Да и вообще мне кажется, что нам столько раз говорили о необходимости прекращения варварских обычаев и переходе на европейские ценности, что пора уже и переходить.
— На европейские ценности? – удивляется даже обычно невозмутимый Брысь.
— Так точно, товарищ майор! – по—уставному рапортует Ремер.
— Это что еще за? – удивляется один из присутствующих ментов.
— Смотрим на европейцев – они никогда не разводили всякие русские варварские глупости о том, что нельзя уничтожать женщин и детей – если было надо – уничтожали легко и без зазрений совести. И потом не смущались. Примеров тому масса. После уничтожения у противника наиболее активных особей сопротивляться больше некому и противник попадает в полную зависимость без возможности когда—либо встать на ноги. Обычно достаточно ликвидации 30% населения, наиболее активной части. Главное – потом некому претензии предъявлять.