поколдовала, обобщила — и получился отличный портрет. Показал потерпевшим, сказали: очень похожа. С этого портрета сделали фотокопии и разослали их по всем отделениям милиции. Пришлось проверить больше десяти женщин. В конце концов осталась одна — Раиса Царева. К тому времени она работу бросила и от мужа ушла, а жила под Москвой, временно снимала комнату. День-другой мои инспектора подежурили возле ее дома, а когда Царева вышла, пошли за ней. Она приехала в Москву, на Комсомольской площади встретилась со своей напарницей, и они отправились по магазинам. При очередном мошенничестве их задержали. А деньги Царева действительно копила: внесла аванс за трехкомнатную кооперативную квартиру, приобрела дорогие вещи. Так что иск потерпевших удовлетворить есть чем.
Александров умолк, а потом предложил:
— Напишите об этом деле. Пусть прочтут. Пусть знают, что бывают еще подобные случаи, и не доверяют всяким «выгодным» предложениям. Если бы люди знали, что под маской любезности вот такие «благодетельницы» готовят обман, если бы знали, чем закончатся их сделки, наверное, этих преступлений не было бы.
Не нужно быть юристом, чтобы сообразить, что всякая дорогая вещь, продающаяся тайно или за бесценок, может оказаться украденной или поддельной.
Несколько лет назад с Крайнего Севера в Москву приехала супружеская пара. Пока муж компостировал билеты, жена ходила по магазинам. Около ювелирного ей предложили бриллианты. За полцены. Женщина захотела убедиться в том, что они настоящие, и, по совету продававшего, отправилась на консультацию. «Специалист» долго рассматривал бриллианты в лупу и сообщил, что эти камни редкие, чуть ли не уникальные, «чистой воды». Интеллигентная женщина-врач понимала, что приобретать дорогие вещи из-под полы, за половинную стоимость в лучшем случае непорядочно, но алчность взяла верх. Она ведь не знала, что «продавец» и «специалист» — мошенники, и отдала за бриллианты деньги, накопленные в течение нескольких лет. Позже выяснилось, что она купила осколки бутылочного стекла.
Или другой случай. Желающих приобрести автомобиль у нас много, среди них есть и такие, которые хотят обойти установленный порядок. Согласны и переплатить. Мошенникам это на руку. Подобно Остапу Бендеру, они знают тысячи способов, чтобы сбыть несуществующие машины. Один из этих «великих комбинаторов» в автомобильном магазине отыскал такого покупателя и «по секрету» рассказал ему, что директор магазина, якобы его приятель, получил одну автомашину для продажи вне очереди и готов уступить ее за небольшое, так сказать, дружеское угощение. Но директор не может принять наличные деньги из-за того, что касса контролируется общественностью, и рекомендует сумму, предназначенную на оплату машины, положить на сберегательную книжку на предъявителя. Когда это было сделано, мошенник на глазах своей жертвы запечатал сберкнижку в почтовый конверт, вернул его вкладчику и попросил того подождать у кабинета директора магазина. Как только директор освободится, он его немедленно вызовет и узнает по конверту, который явится паролем. Когда выяснилось, что никакой внеочередной автомашины нет, покупатель заволновался и вскрыл конверт. Увидев сберегательную книжку, он несколько успокоился. Но успокаиваться было рано, так как преступник успел ее подменить и вклад на книжке, вынутой из конверта, был не на четыре с лишним тысячи рублей, а всего на четыре рубля. Пока покупатель ждал «приема» у директора, мошенник успел получить его деньги в сберегательной кассе. Много труда пришлось затратить работникам уголовного розыска, чтобы найти и задержать афериста, который, кстати, успел промотать значительную часть чужих денег.
Мошенники «продают» квартиры, ковры, меха, оренбургские платки — все, что имеет спрос. Прошлым летом у одного беспечного профсоюзного работника похитили чистые бланки путевок в черноморские здравницы. По собственному усмотрению преступник заполнял их и сбывал доверчивым людям по 180 рублей.
Таких преступлений могло бы и не быть, если бы наши люди не позволяли себя обманывать и не вступали в сделки с преступниками и собственной совестью.
Тройка, семерка, туз
Это произошло года два тому назад, осенью. В одну из сберегательных касс Москвы вошли трое. Осмотрелись. Сели за столик. Начали что-то обсуждать, заспорили, Почувствовав недоброе, работники кассы насторожились. Когда из помещения вышли все посетители, один из подозрительных бросился к барьеру, отделявшему зал от операционных столов, и перескочил через него. Кассир мгновенно выхватил из ящика пистолет и направил на незнакомца. Тот поднял руки. Двое его соучастников скрылись.
Ограбление сберегательной кассы — дело в нашей стране редкое. Через несколько минут на место происшествия прибыла оперативная группа.
Преступник (назовем его Петров) повел себя весьма странно. Вопреки логике, он очень обрадовался появлению милиции и стал сбивчиво объяснять, что его вынудили, что у него не было другого выхода.
В Московском уголовном розыске грабитель, выпив несколько стаканов воды, успокоился и рассказал о случившемся более связно.
В тот злосчастный день он прилетел в столицу с Крайнего Севера. На Внуковском аэродроме, компостируя билет в Сочи, познакомился с двумя мужчинами, которые якобы так же, как и он, только что прилетели в Москву. До самолета Петрова оставалось несколько часов, и новые знакомые предложили ему скоротать время за картами. Сначала хотели играть на щелчки, потом посчитали, что это не солидно, и начали играть по копейке. Петров решил не мелочиться и поставил гривенник. Игра приняла какие-то спринтерские темпы. Вскоре на кону лежала огромная сумма денег, небрежно поставленная партнерами, а у самого Петрова на руках оказались отличнейшие карты. Настолько «верные», что можно было считать: выигрыш в кармане. Сначала Петров заколебался, но такая уж у него рискованная натура — и он бросил на кон аккредитив на тысячу рублей. Открыли карты. Случилось невероятное. У партнеров они были чуть-чуть лучше, чем у Петрова. Тридцать минут игры — и он оказался без денег. Потерял возможность отдохнуть на юге и, главное, купить приданое ребенку, который должен был вскоре родиться, и подарки беременной жене. Выигравшие почти насильно усадили Петрова в такси и привезли в сберкассу, требуя, чтобы он получил деньги по аккредитиву. Петров сообразил, что стал жертвой мошенников, начал тянуть время... Он почувствовал, как насторожился персонал кассы, увидел, как забеспокоились его партнеры, и ринулся за барьер — под защиту кассира...
Диспетчер Внуковского аэропорта показал мне пачку заявлений транзитных пассажиров, которые, жалуясь на проигрыш, просили заменить билеты на юг обратными — домой. Или просили билеты в кредит, или, оставшись вообще без копейки, умоляли о бесплатной отправке, обещая оплатить билет по возвращении. Было легко понять — подобные случаи не единичны.
По адресу, который дал мне начальник МУРа Владимир Федорович Корнеев, в одном из тихих московских переулков я разыскал и познакомился с довольно интересной личностью. Это был старик, давно разменявший восьмой десяток лет. Когда я передал ему свою «верительную грамоту», он оживился и гордо сообщил, что уже давно не имеет дел с уголовным розыском. Последний раз, лет пятнадцать тому назад, его за мошенничество арестовал Корнеев. Осудили, он отбыл срок и, как говорят, «завязал». Нет, не потому, что стал плохо видеть и болят ноги, просто решил перед смертью пожить спокойно. Пенсию ему, конечно, не платят, но помогают дети, дочери и сын. Они-то все работают и по его дорожке не пошли.
Я сказал, что меня интересуют картежники.
— А, шулера, — с удовольствием подхватил старик. — Раньше и я был не промах. Помню, плавал по Волге. Билет первого класса, приличный костюм, монокль и крапленые карты. «Же ву при, силь ву пле...» Войдешь в доверие к купчику какому-нибудь и все деньги из него вытрясешь. Теперь не то. Краплеными, то́чеными картами не играют. Не та школа. Просто умело сдают, подтасовывают карты, ну, как эти самые... — старик вспомнил забытое слово и обрадованно закончил: — Как иллюзионисты в цирке. Ну, и, конечно, психология на первом месте. Шулер, он в первую очередь должен войти в доверие, суметь расположить к себе своего «клиента», уловить его настроение, так сказать, в душу к нему влезть.
Я спросил, где сейчас собираются картежники. Старик подумал и начал рассказывать.
— Нет теперь настоящих картежных притонов, на жаргоне они «мельницами» назывались. Собираются кое-когда на некоторых квартирах, да редко. Квартиры-то эти сразу же МУРу становятся известны. Играют больше на вокзалах, в аэропортах, в подъездах, летом в скверах. Теперь очень модно стало играть в такси. Конечно, в таких случаях шоферу — особое доверие и соответствующая плата. Играют и в бильярдных, главным образом в той, что в Парке культуры.
— Что же, и там в карты?
— Редко, — ответил старик, — да и то из-под полы. Там играют в американку, в пирамиду, а иногда и в карамболь. На деньги, конечно. Те, что толкутся возле столов, играют в железку, — старик посмотрел на часы. — Сейчас двенадцать, ехать минут сорок, значит, на месте будем вовремя, около часа. Давайте съездим в Центральный парк, в бильярдную, — предложил он. — Там я вам шулеров покажу, да и сам развеюсь малость.
В бильярдной вокруг столов вертелись какие-то молодые люди, степенно расхаживали убеленные сединами мужчины, все хорошо одетые, многие навеселе. Была середина обычного дня рабочей недели, и я спросил своего спутника, почему они здесь, а не на работе. Тот пожал плечами и со вздохом ответил:
— В основном все работают. Одни придут на службу, отметятся и уходят. Другие просто числятся...
— Как это — числятся?
— Ну, на каких-нибудь должностях, и даже зарплату получают.
Я хотел пройти за барьер, к столам, но билетерша меня не пустила и грубо потребовала стать в очередь, небольшую, человек десять, но все же очередь. И тут же, вежливо раскланявшись, пропустила хорошо одетого солидного мужчину. Указав на счастливчика, я предположил, что это артист.