— Ты уверен, что он не носит её с собой? — прошептал Корвин.
— Нет, но разве у нас есть другой шанс? Профессор сказал, что ключ здесь, а ему я верю.
Через несколько минут Корвин обнаружил искомый предмет в вещевом шкафу одного из стражей:
— Бинго!
Со стороны двора послышались приближающиеся шаги.
«Ну, всё, приплыли!» — уже подумал Эландрэ, но Корвин внезапно схватил его, прижал к себе, и впился в губы поцелуем.
— Бляха-муха! — выругался вошедший страж. — Вы что, пидоры, совсем охренели! Корвин?! А ну брысь отсюда, пока я добрый!
Страж отвесил поджопников обоим заключённым и проводил Эландрэ до барака, сказав Корвину:
— Ты сам дойдёшь, только не думай, что тебе всё будет сходить с рук! О сегодняшнем инциденте я умолчу, но это будет в первый и в последний раз!
«Да кто же это такой, что к нему такое царское отношение? — подумал Эландрэ. — Ладно, главное зубы почистить поскорей, этот тип мне весь рот языком исследовал».
Дойдя до барака, страж пригрозил и морскому волку:
— А ты, калека, запомни: к этому чудику не приближайся, если жизнь дорога!
Почистив зубы особо тщательно, Эландрэ улегся на койку. Профессор храпел, как танк, так ещё в голову мысли лезли самые никчёмные. С трудом уснув, встав по сигналу к подъёму, морской волк подумал о Корвине.
«Ну что за напасть?»
Выйдя на работы, проходя мимо двери, ведущей в секцию, где предположительно находились руины игнисской цивилизации, ни во время взмахов тяжелой киркой, для которой была всего одна рука, Эландрэ не переставал думать о странном.
«Это что колдовство какое-то гомосячье?! — негодовал Шипка. — Почему я не могу выкинуть этого парня из головы?!»
Он боялся признаться, что до сих пор чувствует запах ванильных пироженых, которыми пах Корвин.
— Ну что, — спросил во время ужина Профессор, — удалось достать ключик?
— Да, — Шипка хоть немного отвлекся. — Электронная карта, открывающая дверь, у меня, осталось собрать команду.
— Ну, так что, как показал себя этот чокнутый? Правду о нём говорят?
— Ну, то, что он псих, это точно.
— Умный?
— Это я выясню.
Закончив с трамбовкой в свою требуху местной баланды, Эландрэ отправился в дворик, чтобы встретиться с Корвином и поговорить.
Тот сидел на скамье, без книги. Судя по всему, ждал Шипка.
— Я знал, что ты придёшь, — сказал он.
— Что это за хрень была ночью?
— А тебе не понравилось? — после этих слов Эландрэ схватил Корвина за грудки своей единственной рукой. — Воу, потише, шучу просто. Я сообразил, что такой ход спасёт наши жизни, по крайней мере, твою, за свою я пока не переживаю.
— Это сработало, — признал Эландрэ. — Кто ты такой? Не верю я, что тебя мама Корвином назвала, — Шипка прищурился. — Почему ты уверен, что тебя не тронут стражи?
— Ты спросил при знакомстве, слышал ли я о тебе, — напомнил Корвин. — А ты слышал обо мне?
— Если бы ответ мой был положительным, я бы не спрашивал твоё настоящее имя.
— А о принце Идэне Коре ты слышал когда-нибудь?
— Тебя таки манит королевская семейка. Слышал, конечно. Новости смотрел, знаю, что он погиб.
— Ну-ну, веришь в то, что говорят по телевизору? И ты думаешь, за тобой пойдёт кто-то?
Принц Идэн Кор был огненно-рыжим, смуглым, имел ярко-оранжевые глаза, как и все члены правящей династии.
«Какого чёрта?! Неужели?! — Эландрэ засмеялся во весь голос, так, что сам от себя не ожидал. — К нему такое царское отношение... Нет, не царское, королевское, потому что Корвин и есть Идэн Кор — брат королевы Мулсатора».
Вольный каторжник
— Не так я тебя себе представлял, друг мой, — дракон издал рёв, неохотно соглашаясь с нелестными словами. — Не обижайся. Раньше мне больше подошёл бы золотой или медный змей, но сейчас... Твоё лазурное великолепие, отливающее всеми цветами, отвлекает от моей собственной бледной тени.
Идэн теперь часто летал на драконе, ужасном и свирепом Акхазаре, покорённом его предком. Жаль, что полёты эти были лишь частью сна.
Паря над зелёными джунглями, Идэн едва не упал с дракона, увлёкшись сложными маневрами, и вновь очнулся в сырой и холодной тьме.
«Неужели я даже в собственных грёзах не могу управиться с великим змеем? Не мудрено, что сестрица не смогла контролировать дракона, — на лбу Идэна проступила холодная испарина. — Хотел бы я иметь возможность попробовать это сделать наяву».
Королева Эйрин Кор пыталась отдавать команды Акхазару, но либо он её не услышал, либо не захотел подчиниться. Дракон улетел на восток, за Дремлющий океан. А судьба Идэна, волей старшей сестры, вела на север.
Принц, мог ли он ещё так себя называть? Наверное, мог, если никто не слышит. Но лучше не рисковать, а сведениям этим лучше не покидать пределов его головы.
Идэн перевернулся на живот, постаравшись сильнее укутаться в одеяло. В своём маленьком кубрике он мог рассчитывать на более тёплые условия. А каково было тем заключённым, у кого не было шерстяного одеяла?
«Королевские Рудники, подумать только!»
Хотя принц понимал, что только здесь королева сможет спрятать его от Корена, чтобы бывший телохранитель никогда не нашёл Идэна. Эрик Серый, зять принца, ответственный за рождение коварных планов Эйрин, убедил её подстраховаться. На войне могли пригодиться могучие создания, сокрытые внутри граней Головоломки Крови Двух Огней, где-то в войдах чёрного космоса. После неудачной попытки принца похитить семейный артефакт Эйрин обнародовала ложные вести о его гибели. А на самом деле, заперла его в тайной палате мулсаторского дворца.
Организм Идэна подвергся воздействию неизвестного состава на основе энтропина. Как сообщил ему Эрик, субстанция, вливаемая принцу внутривенно, предназначалась для активации его уникальных генов. В тот же день Идэн узнал отвратительную тайну своего рождения. Он был явлён свету не женой своего отца, а родной тётей, Самантой, умершей во время родов. В этой злой истине был ключ к его уникальности, принц был Кровью Двух Огней, слившихся в нём, двух пламеней Игниса. Несмотря на свой уникальный генотип, Идэн не до конца мог выполнить задачу по открытию семейного артефакта. Гены были ослаблены десятками поколений заключения браков с уроженцами континента Камня.
Во время длительного воздействия энтропинового состава принц многократно погружался в галлюциногенные сны, открывающие ему смутные видения. Идэну даже казалось, что он может чувствовать мысли, будто они льются через эфир как радиоволны. Когда поступление в организм дурманящего препарата прекратилось, видения ушли, остались лишь грёзы о драконе и обезображенная внешность. Как и все потомки истинных игнисцев, принц обладал характерной для народа огня внешностью: бронзовой кожей, рыжими волосами и глазами цвета пламени. Теперь все краски выцвели, оставив вместо себя чернильные и седые волосы, молочную кожу, тонкую, являющую миру проступающие через себя обсидиановые и синюшные прожилки. Глаза, будто уголь, сокрытый за мутным хрусталем, ясным лишь в безднах зрачков, окантованных фиалковым обручем.
Королева поместила своего чудовищного, пугающего внешним видом брата в колонии поселения, выстроенной на островах вечной зимы, вокруг шахт, добывающих злосчастный энтропин. Разумеется, Эйрин была крайне заинтересована в сохранности жизни принца. Ей нужно было лишь держать его в узде, под контролем, спрятанным от мира под своей жуткой личиной, на краю света.
Золтан Карсон по королевскому указу принял нового заключённого. Ему известно о личности принца, но теперь Идэну стоит называть себя Корвином. По легенде он осуждён за причастность к собственному убийству. Коварный злодей с пустошей, саботировавший взрыв автомобиля, на котором принц Идэн Кор пытался бежать, ища спасения от повстанцев, покусившихся на королевскую семью.
Было дико и странно, а в какой-то степени даже смешно, стать своим собственным убийцей. Корвину приписывались и другие обвинения, не доказанные королевским правосудием, но, несомненно, имевшие место быть. Опасного преступника содержали в отдельном кубрике, в который никто не допускался. Ночью дверь охранялась стражем, чтобы «обеспечить безопасность остальных заключённых». В работах на шахте Корвин участия не принимал. Он был здесь необходим для выполнения других «тайных задач». На самом же деле Корвин-Идэн проводил дни за чтением книг, приёмами пищи в своем кубрике и крепким сном. Если бы не ранняя осень, которая здесь была суровей самой лютой мулсаторской зимы, то к этим благам ещё бы и тепло добавилось.
Не мудрено, что с такой жизнью, идеально бы подошедшей любой фирсмурской собаке, Идэн солидно прибавил в весе и подрастерял былую мышечную массу. По этому поводу принц не переживал, здесь красоваться было не перед кем, да и физиономия уже не позволяла. Зато сухой закон и чтение пошли на пользу. В дворцовых вечеринках ум Идэна слегка притупился, поэтому миновавший духовный пост и девять месяцев воздержания от спиртного дали серым клеточкам мозга шанс на новую жизнь.
В трезвости есть только один минус: храбрости не всегда хватает, настоящей. Когда ночью твою камеру стерегут — хорошо, осужденные приписывают тебе преступления, которые не совершал — только на руку, но вот днём в Королевских Рудниках даже принц уязвим. Нет больше защитников, суперсолдат, которые клялись отдать жизнь за тебя. Есть лишь ты сам.
Первое время, во время чтения во дворе, Идэн озирался. Львиная доля заключённых трудилась в шахте, но были работники кухни, уборщики территории, а также большое количество блатных.
Идэн, конечно, обладал своеобразным заступником в лице Золтана Карсона, но он далеко, не успеет прийти на помощь, если беда притаится на холодном дворе. Стражам отдан приказ присматривать за Корвином, за убийцей, объективных причин защищать которого нет. Большинство служителей порядка на рудниках относятся к осужденным просто ужасно.
Отбывающие наказание на этом острове на особо негативном счету. Из семи островов колонии два носят наиболее дурную репутацию. Малочисленные, стали домом для самых отпетых преступников: убийц, насильников, наркодельцов, крупных криминальных авторитетов. Разумеется, здесь есть и мужики, и шестерки, и суки, опущенные и черти. Как-никак в подобных местах трудно регулировать «самоуправление» иными способами.