— Определённо есть, мой отпрыск учится новым стратегиям.
— Я удивляюсь, как Вам не надоедает эта однообразная игра изо дня в день?
— Ну почему же однообразная? — удивился Штейман старший. — Благодаря множеству правил и нестандартных для континента Камня вариаций игры, ход для творчества открывается весьма широкий. Кроме того, скажу я Вам, по мере того, как Виктор осваивает новые тактики, я как будто бы перехожу на новый уровень в компьютерной игре, сражаясь с всё более сильным противником с каждым разом.
— Не льсти мне, отец, — отмахнулся Виктор. — Мы, кстати, придумали новый вид партии.
— Ну-ка ну-ка, — на самом деле ей было неинтересно, но Беатрис так устала от всего однообразия, царящего на маленьком островке их «Дырявого корыта», что была готова послушать что угодно, лишь бы отвлечься.
— Мы строим из шашек разноуровневые фигуры, обладающие своими собственными характеристиками, некоторые можно выбить, некоторые нет.
«Очень интересно», — с сарказмом подумала детектив, но вслух она лишь пожелала удачи обоим и оставила их наедине с доской и фигурами.
Курт смотрел в бинокль, стоя на носу ладьи, когда Беатрис добралась до него:
— Интересные виды?
— К сожалению, пока что ничего не заприметил, но Дарен утверждает, что через пару дней мы достигнем мест, богатых на различные руины и тому подобную хрень.
— Жду не дождусь, — искренне, но печально искривила губы в улыбке Александрос. — Я помню, что ты просил не донимать тебя лишними вопросами, но я уже скоро за борт прыгну от скуки, может, всё-таки поговорим?
— Прыгай за борт, — Курт развернулся и ушёл в каюту.
Детектив упорно преследовала его. Когда она показалась на пороге, он уже откупорил бутылку рома, сидя на своей койке. На одном из спальных мест похрапывал Дарен.
— Какого морского дьявола эти корабельные мастера из Бобровой Норы не делают засовы на двери?! — нахмурившись, выругался Шипка.
— Мы здесь, на маленьком деревянном островке, дрейфующем по течению реки. Даже если бы на двери в каюту был засов, я бы проняла тебя своим криком, и тебе пришлось бы открыть.
— Я бы отрезал тебе язык, — сухо произнес Курт. — Предложение броситься за борт всё ещё в силе. И могу тебе сказать, что в отличие от твоего приятеля Пита, у тебя будет меньше шансов выбраться из воды живой.
Он окончательно её остудил. Беатрис молча легла на своё место и, прикрыв глаза, пустила несколько слезинок. Одну за Джона, другую за Пита, третью за себя. Александрос наконец вспомнила, что Курт с ней не играет, и лучше его не трогать.
Ближайшие три дня ветер был совсем слаб, «Дырявое корыто» еле двигалось, но капитан не сажал людей на весла. Все держали языки за зубами и продолжали маяться от безделья. Беатрис завидовала команде Курта, матросы были постоянно заняты, либо отдыхали, уставшие без задних ног.
К счастью, на следующий день ветер усилился, ладья ускорилась. И скучное однообразие пейзажей начало потихоньку сменяться. Судно соединилось сначала с одним притоком, затем ко второй половине дня с другим. Детектив позвала на палубу их гида, который к её удаче был почти трезв. Александрос мечтала, чтобы Брауз развеял её тоску своим экскурсионным обзором на местность, которую они проплывали.
Фортуна благоволила Беатрис, и слегка хмельной Дарен был в настроении, чтобы трещать как радио:
— Видишь развалины, которые показались на юге? Возьми бинокль.
Среди тёмно-зелёных зарослей, сплошной полосой тянущихся по всему берегу, детектив разглядела каменные колонны и арки, подплывая ближе, Александрос наблюдала целые площади, когда-то вымощенные бежевыми булыжниками, ныне поросшими лианами и плющом.
— Руины? Весьма интересно, тебе известно о них больше? — Беатрис отвлеклась от окуляров.
— Это только начало, северный оплот маленькой погибшей цивилизации. Мне этот народ известен, как энкайцы. Как ты уже знаешь, Забытый континент это не то место, которое популярно среди археологов, но всё же в одно время сюда формировались экспедиции из Порта Огненного Моря. Когда мы продвинемся вниз по течению, станут видны более крупные прибрежные оплоты данного народа. Они вырубали большие площади джунглей, освобождая обширные территории. Их поверхность была практически полностью вымощена камнем и лишена растительности. Как полагают исследователи, это и стало причиной гибели цивилизации.
— Как же так? — с недоумением спросила Беатрис.
— Огромные территории, подставленные под палящее солнце в этом влажном тропическом климате. Мостовые сильно грелись, недостаток растительности не давал достаточного продуцирования кислорода, а плохо продуваемые неправильные улицы затрудняли циркуляцию воздуха. Локальное изменение климата привело к повышению температуры окружающей среды, нехватке водных ресурсов для охлаждения и парниковому эффекту. Несмотря на архитектурные познания и достижения энкайцев, в экологической науке они оказались слабы. Из-за непродуманности строительства городов в этом плане, народ вымер по естественным природным причинам.
— Бедняги.
— Да, — согласился Дарен. — Слабые познания в любом деле ведут к трагическим последствиям для тех, кто лезет в пекло без соответствующей защиты. Через два дня, а может и раньше, при хорошем ветре, мы минуем этот край. Тогда я смогу провести тебе экскурсионный ввод о последующей местности.
Всё было так, как рассказал следопыт. Детектив ещё пару дней наблюдала в бинокль за различными участками портов вымершей цивилизации и улочек, вдающихся в побережье реки. Спустя время, поросшие и разрушенные растительностью камни были пригодны лишь для обитания диких животных, в основном диких обезьян, а также хищников, которые на них охотились.
«Дырявое корыто» продолжало свой путь по системе Кар-Мин. После слияния с двумя притоками река расширилась ещё больше. Ладья двигалась примерно по центру русла, в обе стороны до берегов раскидывались расстояния не меньше двухсот метров в каждую.
Миновав южные границы вымершей цивилизации энкайцев, когда река завернула чётко на юг, среди тропических джунглей показались новые руины. Дарен Брауз был рядом, для того чтобы с готовностью рассказать Александрос об истории ещё двух народов.
— Если ты всмотришься в западный берег, то сможешь заметить ржавые шпили, утопающие в папоротнике. Это памятник о цивилизации веммеров. Их, как и их соседей по другую сторону реки тоже в своё время изучали археологи континента Камня. Веммеры славились своими познаниями в обработке металлов и сооружали уникальные для своего времени механизмы. Раскопки засвидетельствовали наличие на их службе машин, напоминающих роботов. Конечно, это не были компьютеризированные машины, скорее механические заводные конструкции. Некоторые напоминали археологам подобие современных средств передвижения, некоторые имели гуманоидную форму, а также очертания, сходные с такими животными как собаки и кошки.
Беатрис всматривалась внимательно, как могла, но кроме руин и ржавых построек, точно также тронутых плетёными растениями, она ничего не разглядела:
— Удивительно, что я не встречала в музеях Мулсатора никаких даже мелких находок из этих мест.
— Археологи, работающие здесь, были родом из вольных городов западного побережья Камня, преимущественно из Вермитора и Сибадура. Уверен, в их хранилищах знаний есть подобные экспонаты.
— Как считаешь, почему угасла их цивилизация?
— Тут не стоит строить догадок. Если ты взглянешь на противоположный берег, то возможно рассмотришь редкие остатки высоких построек, восходящих над деревьями. Это была цивилизация ренвов.
Беатрис увидела всего две небольшие вышки, превышающие своей высотой, окружающий лес.
— Ренвы враждовали с веммерами. Они были неплохо развиты в паровых технологиях, имели в своём распоряжении небольшие дирижабли и плавательные средства, работающие на паровых двигателях и гидравлических элементах. Прямо здесь, под нами, наверняка ещё покоятся в слоях ила укутанные водорослями обломки судов этого народа. Причины конфликта между двух цивилизаций, могли быть какими угодно, но очевидно одно — они истощили свои силы в кровопролитных войнах, так и не придя к мирному пути решения своих проблем. Утратив большую часть населения и ресурсов, они быстро пришли в упадок и, скорее всего, предстали в виде неразвитых постапокалипсических мирков, не выстоявших против натиска вечно растущих джунглей.
— Эти леса как плотоядные животные, — поняла Беатрис.
— Верно. Глядя на незавидную судьбу людей, пытающихся строить здесь свои города, я начинаю верить, что Курт не зря опасается таинственных пророчеств.
— А ты что думаешь по поводу нашей экспедиции и этих письмён?
— Не хочу строить ранних догадок, опирающихся на пару строк, переведённых с натяжкой и элементами домыслов, — сказал Дарен. — Когда мы достигнем племён, живущих в гораздо более южных частях континента и твои лингвисты добьются полного перевода послания, как вы его сами трактуете, будет видно. С одной стороны, я знаю, что хищным может быть многое, но чтобы планеты. Для меня это слишком.
— Ну а как тебе вообще наша затея?
— Я одобряю тягу к знаниям, — Брауз улыбнулся. — Сам люблю их получать, и делиться со всеми желающими. В противном случае я не избрал бы своим жизненным путем профессию гида по этим диким местам. Есть здесь что-то неведомое, что манит.
— И уводит подальше от людей, — добавила от себя Беатрис.
— Именно.
— Я не замечала, чтобы ты был нелюдимым мужчиной. Твой кутёж с капитаном, портовыми девицами и тому подобные дела могут сказать об обратном.
— Это просто утоление голода после долгих походов. На самом деле человеческим обществом я быстро насыщаюсь. Около полугода я как-то вообще прожил в одинокой хижине в лесу. Занимался охотой и собирательством, как настоящий дикарь.
В это Беатрис охотно верила теперь. Дарен Брауз в данный момент казался ей открытым, как никогда раньше, поэтому она решилась спросить то, отчего отвел её Курт своими угрозами: