Она прошла мимо саркофагов к первому тоннелю, ведущему прочь от главного зала. Как и везде, проход оказался полон мертвецов, лежащих на каменных выступах. Здешние таблички не отличались многословием, поскольку относились к прислуге, которая жила и работала в замке и оказалась обречена служить хозяевам даже после смерти. Следуя интуиции, Констанция продолжила путь вниз, но, к своему разочарованию, ничего не нашла.
Остальные три прохода оказались одинаково пустыми. Усталость обрушилась на девушку, словно плотное одеяло из пыли и паутины, покрывающее Предков. Сеть из гробниц и коридоров простиралась на целые мили, уходя все глубже и глубже. Но и там ее ждала неудача.
«Не теряй веру», – убеждала она себя.
Завтра придется искать снова, только на этот раз в Верхнем городе. Констанция сняла маску и уже собралась уходить, как вдруг в темноте вспыхнули два ярких пятна, а тишину нарушило шипение. Констанция обернулась и в свете трости увидела огромного рыжего кота с крысой возле лап. Кот посмотрел на нее с таким выражением, будто говоря: «Тебя здесь быть не должно».
– Как и тебя! – прошипела Констанция, чувствуя, как успокаивается сердцебиение.
Осознав человеческое превосходство, кот схватил ужин и ускользнул в темноту. Констанция выпрямилась и пригладила юбки.
Она поднялась по лестнице и вернулась в зал, где, положив светящуюся трость на каменный пол, начала опускать тяжелые двери на место.
Констанция не ждала, что в первый же день ее поиски увенчаются успехом. Нет. Это было бы слишком просто.
«Возможно, она больше не внизу», – мрачно предположила девушка.
И вдруг под дверью, что вела во двор, она уловила движение ног. От изумления она выпустила дверь люка, и тишину нарушил громкий удар. Констанция вздрогнула, быстро выключила свет и замерла. Может, она ошиблась? Может, ей просто показалось?
Быстрые шаги удалились во двор.
– Проклятье, – выругалась Констанция, спеша открыть дверь.
Она осторожно выглянула в темноту. Кто бы здесь ни был, теперь он скрылся в тумане грозового облака.
Во рту ее пересохло, а сердце билось с неистовой скоростью. Должно быть, кто-то подглядел в щель или в нефункционирующую замочную скважину. Кто-то ее заметил. И кто бы то ни был, он видел, как она вылезла из запретных склепов со светящейся тростью. Теперь им известно, что она волшебница. Они знали, что она еретик.
Открыв служебные двери, Констанция взяла трость, вышла в тлеющую ночь и направилась в свои покои. Ощутив на языке соль, она поняла, что до крови покусала губу.
7Храм
Карета с грохотом опустилась на землю, стуча колесами по каменной дороге. Шум казался невыносимым – сотрясающий рев, слишком громкий после мягкого полета. На полном скаку они налетели на яму, и Лина резко дернулась вбок, радуясь, что пристегнута ремнями. Лошади сбавили темп, затем перешли на рысь, а затем и на шаг.
Карета остановилась. Эмрис спустился и предложил Лине руку. Приняв помощь, она ощутила, насколько его рука сухая и теплая. Сонный Фаулер (оказывается, так звали кучера) вылез из кареты и принялся приводить в порядок свою форму.
Солнце исчезло с горизонта, и ему на смену вышла низкая, призрачная луна. Пока Эмрис собирал свои вещи и отдавал Фаулеру приказы насчет лошадей, Лина старалась адаптироваться к полумраку. Узкий переулок оказался пустым, только листья и несколько разбросанных газет шелестели на осеннем ветру. Справа она заметила задние стены простых городских домов. Они напоминали глухие улочки Верхнего города в Княжеском лесу, которые Лина смутно помнила из детства. Тогда она сопровождала Виго в богатые дома, чтобы забирать тела и подготавливать их к захоронению. Но в отличие от Княжеского леса здешний камень оказался прямым, а не выпуклым. На другой стороне переулка стояло большое строение со слегка изогнутой стеной, которая, вероятно, являлась частью огромного купола. Через узкий небесный зазор струился яркий голубоватый лунный свет. Лина вытянула шею. Здания по левому краю были высокими, как крепостные башни. Она наклонила голову. Стены казались нереальными, сияющими.
Лина ахнула от удивления, когда поняла, что тысячи маленьких кирпичей на самом деле – оконные стекла, которые отражают кирпичную кладку противоположного здания. Алмазообразные окна начинались на уровне земли и устремлялись ввысь, скрываясь где-то на вершине.
– Как оно держится? – выдохнула Лина.
– Волей божьей, – ответил Эмрис, подойдя к ней.
Кучер тем временем направился вниз по узкой дороге.
– Во всяком случае, так утверждают.
– Это и есть храм?
– Конечно нет, – засмеялся он. – Это Священный Собор. Он намного больше храма. Пойдем. Пора помыться и поесть. У тебя выдался долгий день.
К разочарованию Лины, он увел ее прочь от великолепного стеклянного купола. Они направились по узкой тропе между двумя домами, на которой рядом могли поместиться только два человека. В конце улицы в грязной стене показалась неприметная деревянная дверь. Пока Эмрис открывал ее маленьким медным ключом, Лина снова посмотрела на купол. Она еще никогда не видела ничего подобного. Интересно, как там внутри?
– Не переживай, – сказал Эмрис, улыбаясь, – наступит время, и ты побываешь в Священном Соборе. Но пока тебе придется довольствоваться тем, что есть.
Внутри холодного коридора стоял легкий запах сырости. С потолка свисал фонарь, освещая узкое пространство мерцающим желтым светом. В углу стояла швабра, а на нижней ступеньке – металлическое ведро. Эмрис тихо закрыл дверь. Ветхая деревянная лестница вела на верхние этажи.
Слово «храм» в ее голове никак не увязывалось с подобным местом.
Эмрис поднялся по лестнице и оглянулся, призывая взглядом следовать за ним. Он ступал почти беззвучно, в то время как ее неуклюжие шаги в кованых сапогах, некогда принадлежащих другому Хранителю, вызывали жуткое скрипение и отдавались громким стуком по дереву. Кроме них в доме находился кто-то еще: Лина услышала сильный кашель и скрип кровати. Эмрис открыл дверь и впустил гостью внутрь. Со щелчком закрыв вход, он провел ее за толстый бархатный занавес.
Большую часть комнаты занимал длинный деревянный стол, окруженный стульями с высокими спинками. Поверхность была покрыта бумагой, вернее, картами, каждая из которых оказалась невероятно больших размеров и была придавлена пресс-папье.
– Добро пожаловать в храм Фола, – сказал Эмрис. – В храм Охотников.
Эмрис пошевелил тлеющие угли бревном, вызвав снопы искр в камине.
– Мы зашли через заднюю дверь, но если воспользоваться парадным входом, то мы попадем в большой зал, где будут и благовония, и статуи, и все остальное. Но всем нам нужно где-то жить, поэтому позади храма пристроены дома, где есть спальни, кухня, классы для тренировок, кабинеты, купальня и огромный обеденный зал. Кроме того, здесь есть несколько комнат, подобных этой, для совещаний и учебы. В этом кабинете, например, изучают карты.
На каминной полке Лина заметила вырезанную деревянную фигуру охотника с прищуренным глазом, который туго натянул свой лук, целясь куда-то.
– Что это? – поинтересовалась она, приближаясь к фигурке. – Это ваш… бог?
Она сглотнула, чувствуя, как странно и опасно прозвучала эта фраза из ее уст. Будто, услышав ее слова, статуя оживет.
Эмрис кивнул, сел возле шкафчика и принялся что-то искать.
– Но почему Охотники? – Лина взглянула на Эмриса. – Чем конкретно вы занимаетесь?
– Мы вроде миротворческих сил. – Он повернулся и встретился с девушкой взглядом. – Мы ловим магов-преступников, Диких или Радикалов – всех, кто представляет угрозу для себя и других.
Вытащив две тарелки, головку сыра и хлеб, Эмрис положил их на стол. Лина тем временем уселась на стул с бархатными подушками.
– Таких, как Констанция.
Лине показалось, что он с трудом произнес ее имя, будто оно горчило на языке.
– Она тоже Дикая? – спросила Лина, нахмурившись. – Мне она не показалась…
– Нет, – перебил Эмрис. – Она преступница, Лина. Она нарушила закон. Она нарушила самый главный закон волшебников.
Челюсть его напряглась; он выглядел сердитым. Вернувшись к шкафчику, Эмрис вытащил кувшин и два металлических кубка.
– Но что она сделала?
Эмрис покачал головой, раскладывая на столе посуду и еду.
– Сейчас я больше ничего не могу рассказать.
Мужчина наклонился, наливая в кубки темно-красную жидкость.
– Ты обещал дать ответы на все мои вопросы, – напомнила Лина.
– Я знаю, и ты их получишь. Но на этот вопрос я не могу ответить. Не сейчас.
Голос его прозвучал грустно, но одновременно с тем и решительно. Несмотря на горящее любопытство, Лина понимала, что спорить с ним бесполезно. Что же их связывает? И что такого ужасного могла натворить Констанция?
– Кто такой Митрис? – поинтересовалась Лина. – Ты сказал, что никто не знает, где его храм.
Эмрис взял себя в руки.
– Митрис – один из богов неопределенного пола. Иногда он является в виде мужчины, а иногда в виде женщины. Порой даже ребенком. Бывает и так, что он появляется бесполой фигурой в плаще. Митрис – бог маскировки. Бог тайн. Сила природы. Местоположение его храма, так же как и его последователей, неизвестно.
Охотник взял паузу.
– По правде говоря, они пользуются репутацией шпионов и наемных убийц… – Эмрис кивнул, словно собираясь рассказать. – Храм Митриса – это храм Констанции.
– О, – произнесла Лина.
Несложно поверить, что эта надменная девушка с тростью – убийца. Возможно, она убила кого-то важного. Это и есть ее преступление? Отрезав хлеб и кусок сыра, Эмрис протянул угощение Лине на погнутой алюминиевой тарелке.
– Расскажи мне больше о богах, – попросила девушка, принимая еду.
– Всего их девять, – ответил Эмрис, очевидно радуясь смене темы. – Одни боги обладают большей значимостью, чем другие. Каждый храм выполняет собственную функцию. Храм Фола играет относительно маленькую роль, как и храм Номи, бога приключений и открытий. Что касается Митриса… Да кто его знает? Еще есть Джура, богиня правосудия, и Джок, бог сражений. – Встретившись с Линой взглядом, Эмрис заметил ее озадаченность. – Вот, смотри. Это важно, поэтому я обязан заострить на этом внимание.