– Оставьте меня, капитан. Я выйду, как только закончу с заклинанием.
Констанцию не волновало, что за ней следили во время использования магии, хотя она и предпочитала работать в одиночестве.
«Если есть возможность, то не нужно раскрывать свое ремесло, – учила жрица. – Магия – самое сильное оружие, поэтому держи его при себе и никого не посвящай в свой секрет. Оказаться недооцененной – это преимущество».
Капитан повесил фонарь на крюк рядом с камерой.
– Вы уверены, миле…
– Капитан, я вас умоляю. Что вы так переживаете? Эти злодеи сидят за мощными железными решетками. Позвольте мне заняться своей работой.
– Миледи… – Несмотря на сомнения, Трудан все же откланялся. – Я буду ждать в караульне, – добавил он и оставил Констанцию во мраке мерцающей лампы.
Доктор Торн молча опирался на стену, и Констанция не хотела даже признавать, что он там и что он существует. Как только она положила руки на металлические решетки, магическая энергия потекла по венам и вырвалась из кончиков пальцев в блестящих нитях фиолетового света. Этот процесс стал для нее настолько естественным, что она вряд ли замечала движения. Чтобы защитить металл от магической атаки, Констанция прошептала сложные заклинания – частично выученные, а частично придуманные. Когда чары окутали решетку, она убрала руки, и фиолетовый свет померк и вскоре исчез.
– Прекрасно, – начал доктор Торн, подняв глаза. – А у меня никогда не получалось столь изящно.
Констанция бросила на него мрачный взгляд.
– Я не нуждаюсь в твоем одобрении, предатель.
Она повернулась, чтобы уйти, но тот вдруг продолжил:
– А я ведь тоже ненавижу судью.
Констанция замешкалась. Она повернулась к лекарю, пыша гневом.
– Ты ненавидишь судью? Так зачем было мучить и убивать моего отца по его приказу?
– Я расскажу, если позволите.
Спокойствие голоса доктора Торна заглушило ярость Констанции. Нужно признать, ей стало любопытно. Она приблизилась к решетке.
– Надеюсь, твоя история стоит моего внимания, – прошептала она.
– Все началось, когда я служил в армии короля и обучался военной медицине. Я был молод и глуп и однажды в пьяной драке убил своего товарища. По усмотрению командующего офицера наказание за такое преступление может быть самым суровым. – Торн взял паузу, будто собираясь с силами, чтобы продолжить.
Констанция вздохнула.
– Какое это имеет отношение к судье? У меня нет времени на разговоры.
Доктор Торн проигнорировал комментарий.
– Моим командующим офицером был человек, теперь известный как судья. Среди его военнослужащих я оказался единственным магом. Он не раз сек меня за мелкие проступки. Он ненавидел магов и поэтому ненавидел меня. Я знал, что судья не пощадит меня. Наверное, мне стоило остаться и принять свою судьбу… Теперь я жалею, что не нашел в себе храбрости. Вместо этого я бежал в самую отдаленную часть света, которую только мог себе представить, – в Княжеский лес. Здесь я поменял имя и личность.
Джонас сделал паузу, чтобы сглотнуть, после чего голос его стал хриплым и низким.
– Я же не знал, что судья тоже из Княжеского леса.
Констанция пожала плечами, хотя на самом деле его история вызывала интерес.
– И что случилось потом?
– Я устроился аптекарем в Нижнем городе, где скрывался несколько лет. Там я женился на местной девушке. Мое дело процветало. Я думал, что сбежал навсегда. – Затем его голос стал ниже и мрачнее. – Несколько лет назад в мою дверь среди ночи постучали. На пороге стоял судья. Он заявил, что если я не стану на него работать, то он меня уничтожит. – Торн замешкался и тяжело вздохнул. – Конечно, я пытался его запугать, ведь я – маг, а он – простой человек. Но когда его люди бесшумно окружили дом, я заметил их кинжалы и сверкающие в звездном свете глаза. Судья напомнил, что в отличие от меня жена моя не обладала волшебными силами. Я же не мог следить за ней круглосуточно. Он в любой момент мог ее схватить. Убить… или того хуже. – С тяжелым звуком доктор Торн сглотнул. – Я был обязан ее защитить.
Констанция почувствовала, как скривились ее губы. Так это все? Значит, он дурак, раз решил, что тронет ее сердце грустным рассказом.
– Почему я должна поверить? Даже если это правда, я все равно тебя не выпущу. Ты сделал свой выбор. Ты помог ему уничтожить моего отца. Ты сражался против меня. Ты сделал выбор, и он оказался неправильным.
Казалось, лекарь собирается возразить, но неожиданно его лицо загорелось решимостью.
– Я не оправдываю свои действия. Я лишь пытаюсь предупредить. Пусть судья и не маг, но у него есть свои хитрости, которые заключаются не только в наличии информаторов по всему городу, но и кое в чем еще… Во время службы он периодически получал какие-то… устройства.
Констанция моргнула.
– Что ты имеешь в виду?
– Я точно не знаю, – ответил Торн с очевидным расстройством в голосе. – Он никому их не показывал. Но я уверен, что это было оружие. Волшебное оружие, которым могут пользоваться обычные люди. – Он покачал головой. – Да, судья ненавидит магию, но тем не менее жаждет заполучить ее силу. Возможно, его ненависть порождена завистью.
Констанция слушала вполуха.
«Устройства… Магическое оружие… Кажется, здесь не обошлось без лорда Чатхама».
Если судья, несмотря на ненависть к магии, смог завлечь на свою сторону мага, то вполне возможно, он принимал участие в испытании наиболее противоречивых изобретений Чатхама. Это значит, он вполне мог приобрести одно из его устройств и вернуться с ним в Княжеский лес.
– Ты считаешь, он использует одно из приспособлений? – спросила Констанция.
– Либо использует, либо планирует, – ответил Торн. – Я не знаю.
– И ты не знаешь, что это за устройство?
Доктор Торн вновь покачал головой.
– Нет. Я лишь хотел предупредить, что он не так уж лишен волшебных сил, как кажется. – Джонас закрыл глаза, как будто его одолела усталость. – Теперь, когда все закончилось, – прошептал он, – я сделаю все, чтобы утащить судью за собой.
Какое-то время Констанция не сводила с него глаз.
– Я посмотрю, что смогу сделать, – холодно заявила она.
В темном замке стояла тишина, и Констанция дремала, завернувшись в одеяла: ей снились сны об отце, его похоронах, о затерянных подземных коридорах, ведущих в такие же затерянные каменные залы. Сны о сердце заклинания, спрятанном где-то в глубинах склепов.
Огонь в камине превратился в холодный пепел.
Констанция начала медленно пробуждаться, хотя ее состояние было сложно назвать сном. На подушке лежала книга матери, в которой она пыталась найти хоть какие-то подсказки. Страницы смялись и прилипли к щеке.
Веки Констанции задрожали и открылись. Неужели за это время она успела снова провалиться в сон?
Где-то вдалеке она услышала пронзительный вопль: скрип дверной петли или визг совы… Хотя совы уже давно улетели прочь от отравленного воздуха Княжеского леса. Снова раздался звон, и Констанция села в кровати. Она поняла, что это – крик. Захлопнув книгу, она поспешила к окну, однако снаружи оказалось слишком темно. Двор и бойницы были скрыты в привычном сером облаке. Девушка открыла окно и прислушалась, дрожа от жгучего, влажного холода. Тишину нарушил еще один крик – на этот раз мужской. За ним последовало все больше возгласов. В облаке вспыхнули желтые огоньки, призрачные и хрупкие, как светлячки. Констанция надела платье, которое сбросила несколько часов назад, натянула сапоги и схватила трость. Но прежде чем уйти, она спрятала книгу в тайник в сиденье. Маловероятно, что кто-нибудь осмелится обыскивать ее комнату, но лучше принять меры предосторожности. Накинув теплый шерстяной плащ, она открыла дверь и услышала приближающиеся к лестнице башни быстрые шаги. Как только молодой городской стражник увидел леди-регента, он сразу остановился, пытаясь перевести дыхание. Под остроконечным шлемом она признала одного из стражников, который первым узнал ее лицо и поприветствовал по прибытии в Княжеский лес.
– В чем дело? Я слышала крик.
– Нижний город, миледи, – сообщил стражник, тяжело дыша. – Требуется ваше присутствие.
Закрыв дверь, Констанция последовала за молодым человеком по лестнице. Внизу он схватил с крючка фонарь и повел ее во двор.
– Что случилось?
Оказавшись в грозовом облаке, она вытащила маску из кармана плаща и надела на лицо, чтобы защититься от ядовитых паров.
– Это очень странно, – ответил юноша, раскачивая во мраке фонарем. – Горожане в ужасе покидают свои дома, не обращая внимания на грозовое облако и не защищая глаза. – Он покачал головой. – Они говорят…
Констанция заметила, что лицо его стало мертвенно-бледным с зеленоватым оттенком. Очевидно, он был обескуражен ее маской настолько сильно, насколько и своей историей.
– Что говорят?
– Они говорят, это Предки, – шепотом ответил стражник, застыв на месте. – Они слышат, как они ходят внизу… стуча по полу.
«Значит, финальная стадия началась».
«Рождение начинается».
«Мертвецы восстают».
Констанция нисколько не удивилась, но услышанное все равно сбило ее дыхание, чуть не лишив кислорода. Она ожидала, что это случится. Она знала, что заклинание близко к зрелости. Однако легче от этого не становилось.
– Какова ситуация сейчас? – спросила она. – Что делают горожане?
– Злятся. Несколько мужчин… одолели капитана Трудана и дозорного и связали их. Я бросился в замок, как только увидел. Большая группа людей направилась к старому пабу, «Повешенному вору».
Они подошли к воротам. Приказ Констанции не применять силу к жителям был отдан слишком поздно. С бойниц за местностью наблюдали четыре стражника.
– Боюсь, скоро они станут еще агрессивнее, миледи. В их жилах течет эль, отчего нравы становятся весьма суровыми.
Констанция глубоко вздохнула.
– Как вас зовут? – спросила она молодого стражника.
Казалось, он опешил от вопроса.