– Это сложно… Но я могу тебе помочь, – наконец сказала она.
Сердце Лины наполнилось надеждой.
– Эмрис сказал, что ты хочешь уничтожить заклинание.
Констанция кивнула.
– Я хочу, чтобы оно покинуло Княжеский лес. Если бы сердце заклинания находилось в бабочке, я бы уничтожила ее вместе с грозовым облаком. Но раз ты командуешь сердцем… – медленно продолжила она, – я могу показать тебе, как овладеть бурей.
– Если я могу командовать бурей…
– Ты сможешь ее прогнать, – закончила Констанция. – Ты сможешь остановить ее желание воскрешать мертвых. Ты станешь некроманткой. Кто знает, на что еще ты будешь способна?
– Что мне делать? – выдохнула Лина.
Она почувствовала, как бабочка ползла по ее волосам, нежно раскрывая крылья.
– Будет нелегко. Существует ритуал. – Констанция поднялась на ноги. – Мы должны спуститься вниз, где нас не будут беспокоить.
– В склепы?
Констанция кивнула и подхватила трость.
– Нам нужно спуститься поглубже, чтобы нас оставили в покое. – Она посмотрела вниз на людей во дворе. – В Княжеском лесу все меняется… Но я не думаю, что они готовы увидеть подобное волшебство.
Глаза Констанции вспыхнули, когда она вновь надела медную маску.
На ступеньках девушки замешкались. Если Констанция думала получить контроль над людьми, Лина сразу поняла, что это невозможно.
«Хаос уже вступил во владение», – осознала Лина.
Двор был забит городскими жителями. Стражники, которые стали свидетелями падения (или предположили, что он спасался бегством), опустили оружие и сдались. Остальные бежали прочь в сторону сада. Сражались немногие, ведь это все равно, что противостоять морю. Прорвавшихся сквозь ворота людей было так много, что они с легкостью могли одолеть всех стражников в замке, даже если бы те сражались не на жизнь, а на смерть… Но за что?
– Буря усугубляет ситуацию, – тихо сказала Констанция. – Она рождена от Хаоса и питается смертью. Раньше страх сдерживал людей и тем самым защищал. Но сейчас… Чем больше они вдыхают его пары, тем больше сходят с ума.
Собаки, по-видимому, были выпущены, и они нападали на всех без разбора. Лина отвела глаза от разорванного и наполовину съеденного тела. Псаря нигде не было видно. Двери в жилые дома были заперты, но люди врывались через окна. Лина видела, как они выносили из комнат все, что попадало под руку, от еды до подсвечников. Воздух был полон криков и слез, звуков разрывающейся плоти и раскатов грома. Такого грома еще не было никогда, как будто буря пировала на ужасе и кровопролитии.
– Неужели… облако желает этого?
– Да. Именно поэтому мы… ты должна взять его под свой контроль. Чем дольше мы медлим, тем страшнее оно становится. Оно будет сводить Княжеский лес с ума, пока жители сами себя не уничтожат. А потом…
– Что потом?
– Как я говорила, заклинание рождено от Хаоса. Если никто не возьмет над ним контроль, оно превратится в неистового зверя. Такая буря, блуждающая по земле… – Констанция покачала головой. – От одной мысли становится жутко.
«И эта буря является частью меня?» – удивилась Лина, чувствуя биение сердца заклинания в собственном сердце.
Констанция начала спускаться вниз по ступенькам.
– Пойдем в тронный зал. Там нечего грабить за исключением гобеленов и напольного тростника. Там находится самый короткий путь в склепы.
А какой у Лины оставался выбор? Она могла продолжать жить, чувствуя, как сердце внутри рвется на части, словно ребенок, жаждущий вернуться к своей матери. Она могла оставаться в неведении и использовать силы, притворяясь настоящим магом. Или она могла умереть и забрать с собой заклинание.
Или… она могла научиться повелевать им. Лину охватил трепет волнения. Этот вариант казался самым правильным. Вот почему бабочка ее выбрала. Это судьба. Она посмотрела на маленькое металлическое существо, которое опустилось к ней на ладонь. Погладив филигранные крылья, Лина убрала бабочку в карман, чувствуя успокоение. Теперь ей предстояло выяснить, кто она на самом деле и где ее место.
«Но Эмрис…»
Беспокойство и разочарование внезапно омрачили ее уверенность. Он был уверен, что заклинание нужно уничтожить. Примет ли он ее выбор? Где он? Выжил ли он в лесу?
– Лина, нам пора, – резко позвала Констанция, вновь появившись на верхней ступеньке.
Глубоко вздохнув, Лина последовала за ней в самое пекло борьбы. Они шли по краю двора, пока люди с кровожадными и страшными лицами наводняли замок. Периодически раздавались крики обнаруженных в укрытиях людей. Когда мужчина в одежде из грубой ткани схватил Констанцию за талию, она отбросила его одним легким движением пальцев, и тот неподвижно упал на булыжники.
– Он мертв? – спросила Лина, удивленная простотой ее действий.
Констанция пожала плечами.
– Пойдем, у нас мало времени.
Никто не заметил, как две темные фигуры скользнули в сторону зала и поднялись по широким ступеням к двери.
Наверху Лина замешкалась, услышав душераздирающий крик из ближайшего окна, похожий на вопль ребенка, но Констанция потянула ее внутрь удивительно крепкой и холодной рукой в бархатной перчатке.
– Давай. Ты сама знаешь, как им помочь, – заявила она жестким голосом.
«Неужели ее совершенно не заботит судьба своего народа?»
Лина никогда не испытывала особой привязанности к гражданам Княжеского леса, которые заставили ее жить в темноте… Но ведь они все равно люди… Лина старалась не думать о происходящем.
Констанция привела ее в большой тронный зал. Кто-то уже здесь побывал, и на окровавленном тростниковом полу лежали два стражника в черных одеждах и женщина в коричневых юбках. Воздух пропитался затхлым, металлическим запахом смерти. Констанция постучала тростью по полу, и люки в склепы с грохотом открылись.
– Констанция! – раздался голос молодого мужчины.
Обе девушки обернулись. Лина узнала юношу, стоящего на пороге зала, и он тоже ее узнал. Его глаза расширились от удивления. Он был сыном герцога – сыном покойной герцогини. Сын, который смотрел в ужасе и горе, как его мертвая мать схватила Хранительницу за руку. Он молча плакал над телом, пока Лину уводили с похорон. Сейчас он держал свой двуручный меч, готовый к бою, но еще не испачканный в крови.
– Уинтон, – обратилась к нему Констанция после небольшой растерянности. – Что ты здесь делаешь? С тобой все в порядке?
– Доктор Торн и лорд Ирвин находятся в твоих покоях под охраной Барбаруса и оставшихся людей Ирвина. Но я услышал, как открылись крепостные ворота, и подумал, что должен быть с тобой ради твоей безопасности.
– Спасибо, брат, – резко ответила Констанция. – Но судья мертв, а нам с Линой нужно уничтожить заклинание. Я бы предпочла, чтобы ты вернулся к лорду Ирвину.
– Судья мертв? – Глаза Уинтона засияли. – Слава Предкам!
Он шагнул вперед.
– Позволь мне пойти с вами, сестра, чтобы раз и навсегда с этим покончить. Я не хочу снова тебя бросать. Я хочу помочь, если смогу. Мы должны остановить то, что там происходит.
– Я не могу позволить. – Ее раздражение стало очевидным. – Нам с Линой нужно спуститься в склепы. То, что ты там увидишь…
– Разве может быть что-то хуже восстания мертвецов, Констанция? Я уже это видел.
Лицо его застыло в абсолютной решимости, и Лина сразу поняла, что спорить с ним бесполезно.
– Уинтон…
– Я не приму отказ. Я не могу рисковать твоей жизнью. После всего, что мы потеряли.
Лина опустила глаза на тростниковый пол, смущенная своим присутствием.
Голос Констанции немного смягчился.
– Хорошо, – сдалась она.
Уинтон кивнул.
– Тогда пойдемте.
Брат снял со стены масляную лампу, зажег ее и направился к люкам, освещая девушкам путь.
Констанция стукнула тростью по земле, и бледно-фиолетовое свечение тут же вырвалось из наконечника.
– Уинтон, – позвала она.
Брат остановился на верхней ступеньке.
– Сердце заклинания находится внутри Лины. Ритуал позволит ей контролировать и рассеять бурю, но зрелище будет не самым приятным. Мы отправимся в самую глубь склепов – нам нельзя рисковать. И это будет нелегко. Если ты пойдешь с нами, то должен пообещать, что не станешь вмешиваться, что бы ни произошло. Хорошо? Ты сделаешь, как я говорю. Охраняй дверь и следи, чтобы никто нам не помешал. Я не хочу подвергать тебя большей опасности. – Голос ее звучал весьма серьезно и абсолютно непреклонно.
Лина с ужасом задумалась, что такого трудного и секретного в этом ритуале.
Уинтон кивнул в знак согласия.
– Я не могу притворяться, что понимаю тебя, но обещаю не вмешиваться.
Он взглянул в сторону Лины. Впервые с тех пор, как она испортила похороны его матери, он встретился с ней глазами. В них вспыхнула боль, но он любезно улыбнулся.
– Ладно, пойдемте.
Сделав вперед несколько шагов, Лина вдруг замешкалась на краю лестницы. Ступени вели в такую глубину, что перед глазами все начало плыть. С того дня, когда герцогиня схватила ее руку белыми пальцами, Лина не спускалась в склепы. По телу девушки пробежала дрожь. Она стала отверженной; она молилась чужому богу и даже приняла его. Но теперь… Лина положила руку на сердце, где покоилось заклинание. Теперь она никому не принадлежала. Это лучше или хуже? Возненавидят ли ее Предки или им все равно?
– Поспешите, – резко подогнала Констанция. – У нас мало времени.
Констанция медленно спускалась по ступенькам. Снизу доносился шум даже ужаснее, чем звук сражения или смерти: слышались шарканье, звон старого металла и шипение, похожее на шепот. Лина могла поклясться, что где-то в тоннелях расслышала поспешные шаги. Кто это? Хранители? Гробовщики? Она на это надеялась. Интересно, что случилось с теми, кто оказался рядом с пробуждающимися Предками? Они сумели убежать? На полпути Лина вновь остановилась. Ее ладони стали влажными. Насколько глубока эта кошмарная гора? Сколько Предков здесь покоится? Даже будучи Хранительницей, она так и не выяснила ответ на этот вопрос. По пути им встречались давно заброшенные залы, где Предков уже забыли. Куда Констанция ее вела?