Она жила в небольшом одноэтажном особнячке, утопавшем в зелени мандаринового сада, к которому примыкали восемь акров кофейной плантации, принадлежавшей семье Бопайя. Муж Минны — грузный человек с добрым усталым лицом — держал частную клинику.
— Это Людмила, — сказала Минна, вводя меня в небольшую полутемную столовую особнячка. — Людмила из Москвы. Она приехала изучать кургов.
Минна знакомила меня с кургами и Кургом. Она выводила меня «в свет». Мы бывали в домах, где за коктейлем собиралось местное общество. Мы посещали свадьбы, именины, семейные торжества. Минну знали везде, и она полностью оправдывала свой титул: общественный деятель.
Это Людмила, — говорила она в очередном доме. ― Она изучает кургов.
Я охотно ходила с Минной в гости и узнавала много интересного. Я подметила, что какое-то непонятное единообразие лежало на всех Минниных знакомых. Они как-то одинаково одевались, одинаково мыслили, одинаково вели себя в аналогичных случаях и даже делали одинаковые ошибки в английском языке, на котором предпочитали говорить.
— Минна, — осторожно спросила я ее однажды, — почему ваши знакомые чем-то похожи друг на друга?
— Как это похожи? — удивилась Минна. — Они все разные.
— Конечно, все разные, — согласилась я. — Но в то же время в них есть что-то одинаковое.
Минна задумалась.
— Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, — начала она. — Видите ли, это все люди одного круга.
— Что же это за круг? — поинтересовалась я.
— Круг образованных, воспитанных людей, для которых законы кургского гостеприимства являются священными.
— Что-то маловато… — разочарованно протянула я. — Чего-то не хватает.
— Неужели этого мало? — возмутилась Минна. — Все они интеллигентные люди и… плантаторы.
— Вот, — сказала я торжествующе, — плантаторы! И богатые?
— Фу! — окончательно рассердилась Минна. — Я человек демократический.
— И каких же размеров у них плантации? — не унималась я.
— Такие, как у нас, — восемь акров, есть и побольше. Но не так, как у некоторых, — сотни и тысячи акров. — В голосе Минны прозвучало явное осуждение. — В моем Курге мы с такими дела не имеем!
«Мой Кург» был Кургом средних плантаторов. И мы с Минной ездили по этому Кургу.
Чтобы понять, как это происходило и одновременно постичь характер Минны, дочери своего народа, достаточно одной зарисовки.
Деревня Баламури была включена в наш маршрут, но в этот день все не ладилось. С утра пошел дождь, машина доктора Бопайи была неисправна, а рейсовый автобус Минна категорически отвергла. Сама же она таинственным образом исчезла. К полудню я окончательно потеряла надежду попасть в желаемую деревню. Но я не знала как следует Минну. Я уже решила заняться чем-нибудь другим, когда под моим окном просигналила машина. Это был джип кургского комиссариата вместе с одним из его сотрудников Лилой Гурупутрой, общительной, но все время робевшей женщиной. Минна победно восседала в джипе и поторапливала меня. По дороге Лила, смущаясь и краснея, объяснила, что сможет довезти нас только до конторы талукдара[1], а там нам нужно будет доставать другую машину.
— Неважно, — ответила Минна. — Мы это сделаем. Вперед!
— Но это будет нелегко, — робко возразила Лила.
— Нас это не пугает. Вперед! — И Минна решительно уселась в джип.
По дороге мы прихватили мистера Соманну. Соманна — высокий, с лихо закрученными усами, имел явно воинственный вид. Яростно вращая глазами и отчаянно жестикулируя, он объяснил, что ему еще надо кое-что взять с собой. На какое-то время он исчез, а потом снова появился, и этим «кое-что» оказались две плетеные корзины, набитые снедью.
Талукдар мистер Пири при виде нас развел руками. Да, джип у него есть, и он с удовольствием дал бы его, но машина только на трех колесах. Лила Гурупутра, довезшая нас до конторы талукдара, со смущенным видом села в машину и уехала.
— Как это три колеса? — недоверчиво спросила Минна. — Нам нужно четыре.
— Извините, мадам, — оробел талукдар, — но в нашем джипе давно уже три колеса.
— Сейчас будет четыре колеса!
И Минна, решительно повернувшись, исчезла в узкой улочке. Мистер Пири, забыв закрыть рот, задумчиво глядел ей вслед. Мистер Соманна тосковал около своих корзин. Как это удалось сделать Минне, я до сих пор не знаю, но через час она появилась торжествующая, с воинственным огоньком в глазах, а вслед за ней шел мальчишка в замасленной рубашке и нес на голове четвертое колесо.
Мистер Соманна засуетился вокруг своих корзин, а мистер Пири, удивленно округлив глаза, смотрел на это странное шествие. Но постепенно удивление в его глазах стало сменяться испугом…
― Все, — сказала Минна, когда джип оказался на требуемых четырех колесах. — Теперь поехали заправляться.
При последних словах мистер Пири неожиданно быстро исчез в дверях своей конторы. Я подумала, что четвертое колесо — это только начало…
Мы подъехали к бензоколонке на окраине поселка. У наспех сколоченной будочки стоял взлохмаченный парень в комбинезоне. При виде нас он не шелохнулся и отвел глаза в сторону.
— Ты что стоишь? — набросилась на парня Минна. — Заправляй!
Парень отрицательно покачал головой.
— Тебе что говорят?! — рассердилась Минна.
— Говорить можете, что угодно, ― процедил сквозь зубы парень. — А бензину вам не будет.
Минна от удивления выскочила из джипа и остановилась перед парнем. Тот сделал шаг назад и скрылся в будочке. Потом он появился из нее, держа в руках пачку замасленных бумаг.
— Вот, — потряс он ими перед миссис Бопайей. — это неоплаченные талукдаром счета на бензин. Я не налью ни литра в этот мошеннический джип, пока все счета не будут оплачены.
― Это правда? — повернулась Минна к шоферу.
Шофер утвердительно покачал головой. Миссис Бопайя на мгновенье растерялась. Это был первый и последний раз, когда я ее видела такой.
— Что же нам теперь делать? — спросила она.
— Просить хозяина, может быть, разрешит, — ухмыльнулся парень. — Но только это должен сделать сам талукдар. Растратчики… — проворчал он себе под нос и скрылся в будке.
— Назад, в контору! — скомандовала Минна. Контора носила на себе явные следы поспешного бегства. Мистера Пири нигде не было.
— В погоню, — приказала Минна. — Без машины далеко он от нас не уйдет.
Мистер Соманна подкрутил усы и положил руку на кинжал, заткнутый за кушак его купьи.
Джип несся по узким улочкам, и Минна зорко всматривалась в каждого прохожего.
— Вот он, смотрите! — наконец, радостно воскликнула она.
— Соманна! — оживленная погоней распорядилась Минна. — Взять его!
Мистер Соманна, все еще держа руку на кинжале, устремился туда, где внезапно исчез талукдар. Картина пленения представляла печальное зрелище. Впереди шел мистер Пири, низко опустив голову и заложив руки назад, за ним, яростно вращая глазами и подстерегая каждое движение «пленника», — мистер Соманна, плантатор.
Хозяина бензоколонки мы нашли в лавке. Минна сказала талукдару, чтобы без разрешения на бензин он не возвращался. Я видела, как хозяин бензоколонки и талукдар, энергично жестикулируя, что-то доказывали друг другу. Минна сидела в джипе, как в засаде и не сводила глаз со спорящих. Эти глаза напоминали мне два винтовочных дула, державших под прицелом извивающуюся спину несчастного талукдара. Полчаса спустя он торжествующе протянул нам записку с разрешением на бензин.
Деревня Баламури с редко разбросанными домами под красными черепичными крышами была расположена в уютной долине, вклинившейся между лесными склонами.
Мы проехали лесок и остановились у деревянных решетчатых ворот. От ворот к дому, который виднелся в глубине, вела хорошо натоптанная широкая тропа. И прямо к этой тропе подходили кусты кофе плантации Соманны, среднего плантатора.
Мистер Соманна удовлетворенным взглядом окинул плантацию, добротный дом, окрестность и неожиданно спросил:
— Знаете, что главное в нашем Курге?
Я не знала.
— Гостеприимство, во-первых, — назидательно сказал он, — и респектабельность, во-вторых. Именно респектабельность.
— Да, — подтвердила Минна. — Где-где, а в нашем Курге все отличаются респектабельностью. Вы чувствовали это неоднократно и сейчас еще раз убедитесь.
В это время на пороге дома показался юркий старичок. Поношенная купья болталась на его старческих плечах, но к кушаку был подвешен нож одикатти. На длинном носу старика сидели очки в железной оправе. И эти очки как-то мало вязались с купьей и с одикатти.
При виде старичка мистер Соманна странно дернулся, и выражение обреченности появилось в его глазах. Минна испустила тяжкий вздох и с укором посмотрела на мистера Соманну. Я не сразу поняла, в чем дело, но догадалась, что такую реакцию вызвало появление именно старичка.
— Интересно, что ты здесь делаешь? — спросил старичка мистер Соманна, и в его голосе была какая-то скрытая угроза. — Ты ведь должен заседать в Меркаре.
— Уже отзаседал, отзаседал, — затараторил старичок.
Старичка звали Мутанной, и он был старшим дядей мистера Соманны.
— Понимаете, — сказала Минна. — Мутанна очень достойный человек, но иногда с ним происходят странные вещи…
Но какие странные вещи, — я так и не узнала. Старичок вдруг заметил меня.
— Минна, — сказал он, капризно надув губы, — почему ты мне не представляешь гостя?
— Ах, да! — спохватилась Минна. — Это Людмила, — начала она.
И вновь все повторилось.
— О, я просто восхищен! — старичок смешно подпрыгнул на месте. Очки и боевой нож одикатти подпрыгнули тоже. — Я просто восхищен! Вы посвятили свою жизнь изучению кургов и дравидийской проблемы. Как это прекрасно! Мне просто очень повезло, что заседание в Меркаре окончилось рано, и я здесь.
Я тоже всю жизнь занимался проблемой происхождения кургов. Но я скромный любитель по сравнению с вами. Я написал только одну книгу об этом.
Соманна, усевшийся на деревянной скамье, громко кашлянул. Старичок воровато скосил глаза в его сторону.