Я внимательно послушал данные телеметрии, которые шли по радиосвязи. Гарфилд находился от меня в пяти световых минутах и удалялся с неплохой скоростью – 2000 км/с. Временной сигнал в его телеметрии отставал со стабильной, предсказуемой скоростью. Ну и ладно: я и не предполагал, что теперь, спустя столько лет смогу опровергнуть старика Эйнштейна.
Меня больше интересовал другой сигнал, который получал из подпространства от Гарфилда. Он начинался с той же телеметрией и передавался в одно и то же время, но временная метка на нем по-прежнему точно синхронизировалась с моей настолько, насколько позволяли судить наши системы.
Я чувствовал, что ухмыляюсь, словно идиот. ВР уже давно стала такой реалистичной, что фактически могла быть и реальной жизнью. И в ней даже появилась ноющая лицевая мускулатура.
– Так, Гарфилд. Радиотелеметрия говорит, что ты приближаешься к отметке в шесть световых минут. Мое эхо ты ловишь?
– Ага. Обратно сигнал поступает приблизительно через 11,5 минуты после передачи. – В голосе Гарфилда тоже слышалось волнение. Мы с ним работали уже несколько лет на многих проектах, включая этот, и сейчас совершили самое крупное открытие на данный момент.
– Гарфилд, выпускай передатчик на волю и возвращайся. Пусть пролетит вперед еще пару недель, а мы последим за тем, как затухает сигнал.
– Без проблем.
Внезапно в моей ВР возник Гарфилд, сидящий на своем кресле-мешке.
– Какого дьявола?! – воскликнул я и даже подпрыгнул от удивления.
Он рассмеялся.
– Ха! Ну что, сделал я тебя, старик? Вот тебе!
– Ты интегрировал ВР в систему подпространственной связи? – Я почувствовал, как мое лицо медленно расплывается в улыбке. Это был поистине потрясающий результат.
О мнении Гарфилда на этот счет я узнал по его заплясавшим бровям. Но затем он задумчиво нахмурился.
– Мое изобретение не отправит на свалку космические станции?
– Ни за что. – Я покачал головой. – Нам придется подождать, пока кто-то построит приемник на другой стороне, но теория говорит нам, что на расстоянии в двадцать пять световых лет сигнал затухает почти полностью. Мы будем использовать космические станции в качестве маршрутизаторов.
– Интернет распространяется по всей галактике! – засмеялся Гарфилд.
– Ну, если у нас будет интернет-протокол IPV8, мы сможем связаться с любой галактикой во вселенной. – Я знал, что убеждать Гарфилда не придется. Ведь… он же Боб, верно? Просто я привык думать вслух.
– Отлично, Билл. Когда мы сможем передать схемы?
– Думаю, нужно прямо сейчас отправить то, что у нас есть. Эта версия еще сырая, но если они соберут ее у себя, им не придется много лет ждать следующего обновления.
Мы ухмыльнулись, глядя друг на друга. Наше открытие в корне меняло ситуацию.
26Райкер, апрель 2157 г. – Солнечная система
Сигнал был только в аудиоканале, и очень слабый.
– Неизвестный корабль, как слышите меня?
Я удивленно посмотрел на Гомера. Он пожал плечами.
– Нормальное начало, не хуже прочих.
Я включил свой передатчик.
– Это космический корабль «Парадиз-2» Объединенной Федерации Планет. Говорит командор Райкер.
Наступило молчание, которое затянулось на несколько секунд.
– Угу… Слушайте, я не знаю, кто вы, но, похоже, вы только что спасли планету от катастрофы, поэтому я готов вам поверить. Наша телеметрия не соответствует армейским стандартам, но системы предварительно идентифицируют вас как один из межзвездных зондов серии «Парадиз», которые ВЕРА запустила двадцать-тридцать лет назад.
– Отрицать не буду. А с кем я разговариваю?
– Я – полковник Джордж Баттеруорт из армейского корпуса Соединенных Штатов Евразии. Не сомневайтесь, командор, наше истинное местоположение скрыто. Если вы попытаетесь уничтожить источник этого сигнала, то ничего не добьетесь.
Акцент у полковника точно был британский, очень похожий на клишированную речь англичан из американских телесериалов. Нужно держать его подальше от Гомера, а то он не удержится и станет его пародировать.
– Полковник, давайте не будем сразу ссориться. Мы не собираемся никого взрывать. У нас возникли небольшие разногласия с остатками космофлота Бразильской империи. А теперь пора приступать к восстановлению разрушенного.
Мы уже три недели вели переговоры с представителем вооруженных сил СШЕ. Записи всех разговоров я регулярно отправлял Биллу. Обе стороны, и особенно полковник Баттеруорт, действовали крайне осторожно. Он очень медленно проникался мыслью о том, что мы с Гомером не отъявленные религиозные фанатики из ВЕРЫ. Потребовалось провести с ним очень откровенную беседу и подробно объяснить ему, почему я – атеист, прежде чем он действительно начал мне доверять.
В лагере беженцев СШЕ, которым заведовал полковник Баттеруорт, находилось около двадцати тысяч человек – в основном мирных жителей, которых после начала бомбардировок из космоса отправили в подземный военный объект. Полковник считал, что все население Земли в данный момент не превышает двадцати миллионов человек, хотя он и признавал, что совсем не уверен в правильности подобной оценки.
Среди беженцев оказалось несколько ученых, которые еще до войны участвовали в создании корабля-колонии СШЕ. В XXII веке строительство сначала велось в виртуальном пространстве. После окончания работы планы загружали в автофабрику, которая создавала весь объект целиком с помощью 3D-принтеров, нанитов и «бродяг».
Планы корабля-колонии уже были готовы, и им была нужна только стройплощадка в космосе. И место назначения. Полковник сообщил нам, что Китай и СШЕ запустили свои зонды вскоре после старта Боба-1, но европейцы никаких известий от своего зонда так и не получили.
Мы с полковником, как обычно, общались по видеосвязи. Он знал, что кораблями «Парадиз», как и судами СШЕ и бразильцев, управляют репликанты, однако мы стали первыми, кто создал в ВР аватар, который выглядел и вел себя как человек. Инстинктивно полковник чувствовал, что я – «настоящий», и ему было сложно убедить себя в обратном. Из уважения к нему я убрал из ВР почти все, что напоминало об «Энтерпрайзе», и перестал делать отсылки к «Звездному пути». Меня до глубины души потряс тот факт, что почти через двести лет после того, как Шэтнер впервые сказал знаменитую фразу: «Телепортируй меня, Скотти», – люди до сих пор знали, что такое «Звездный путь». Вот это я понимаю – франшиза.
В данный момент полковник вводил меня в курс новейшей истории. Если мы собирались вместе спасать человечество, то я хотел представлять себе всю картину в целом.
– На самом деле сложно выделить момент, когда можно было сказать: «Вот теперь началась война», – объяснял полковник. – Уровень международной напряженности уже много лет был высоким, и попытка уничтожить «Парадиз-1» просто стала последней каплей. Каждое действие вызывало реакцию, каждая реакция – возмездие. Другие правительства вынужденно втягивались в конфликт одно за другим, и в конце концов конфликт распространился на всю Солнечную систему. Станции и колонии были брошены, их персонал – отозван. Часть транспортов уничтожили – несмотря на то что никаким боевым потенциалом они не обладали. Это, конечно, еще больше осложнило ситуацию.
Полковник встал и зашагал по своему кабинету. Камера четко держала его в кадре – поначалу конфликт в основном шел в космосе, враждующие стороны аннексировали стратегически важные объекты и орбиты, лишали противника доступа к важным материалам и так далее. Затем на поверхности планеты взорвали первую атомную бомбу, и начался беспредел.
Полковник сел за стол и помассировал себе лоб ладонями, а затем достал из ящика нечто, очень похожее на бутылку «Джеймсона». Хм. Забавно, какие вещи выживают даже после конца света.
Налив из бутылки в стакан и сделав глоток, он продолжил:
– Это переросло в войну на истощение, в ходе которой каждая сторона пыталась нейтрализовать военный потенциал противника. А затем кто-то разбомбил большую часть Бразильской империи – ваша гипотеза о том, что это сделали китайцы, вполне разумна, – и тогда все словно получили разрешение на убийство гражданских. Корабли, которые вы уничтожили, были последними выжившими – в переносном смысле, разумеется, ведь они – репликанты. – Полковник покраснел… – Э-э, я не хотел вас обидеть. Как бы то ни было, в разгар войны, когда у всех еще была техника, они бы не продержались и пяти минут. Однако сейчас мы никак не могли их остановить, и они начали медленно стирать с лица земли всех подряд. Можете называть это политикой выжженной земли, возмездием, как угодно. Это был геноцид. Они, вероятно, уничтожили пару миллиардов людей.
Мне стало не по себе. Я полгода ждал, пока завершится создание Гомера и корабля-обманки. Сколько людей погибло из-за этой задержки?
Полковник закончил свой монолог и сосредоточился на бокале с «Джеймсоном».
– Так что мы можем сделать, полковник? Помочь восстанавливать разрушенное? Перевезти людей?
– Кажется, этим уже поздно заниматься. Земля сильная, рано или поздно она восстановится, но процесс будет продолжаться очень долго. Ученые утверждают, что минимальные улучшения станут заметны через пять-десять тысяч лет. Мы столько не продержимся.
Полковник Баттеруорт коснулся кнопки на панели управления, и в канале видеосвязи появилась схема.
– Это корабль-колония, разработанный нами. Мы начали строить его в надежде, что наши зонды обнаружат какую-нибудь подходящую планету, но он стал одной из первых жертв войны. У вас на борту есть автофабрики, которые можно превратить в настоящий судостроительный завод. Мы хотели бы с вашей помощью построить пару таких судов и покинуть Солнечную систему.
– И куда именно вы отправитесь?
Полковник вздохнул.
– Я надеялся, что место назначения нам посоветуете вы. ВЕРА уже никаких кораблей никуда не отправит, а вы убеждали меня, что вы не особенно привязаны к ней.